В дни каникул в год сей пришлось мне выехать по делу в Константинополь. Посещая еврейские кварталы в Балатане и Хаскиойе, я всячески пытался разузнать о судьбе пропавшего Исаака, но никто не мог мне ничего поведать о нем. Я посетил и все селения, находящиеся близ Босфора, но все было напрасно. Горечи моей не было предела. Желая утешиться, я решил посетить и Богословскую школу в Халке, где когда-то учился, и где прошли лучшие годы моей юности.

Я сел на пароход, полный разного люда, где меня поразило многообразие одежд и разноязычный говор, который сливался в неугомонный шум восточного базара. Проезжая знакомые острова, я предался воспоминаниям. Четверть столетия пробежало, как я не был в этом дорогом моему сердцу месте, где когда-то изучал богословие и штудировал греческую, латинскую, французскую, славянскую, русскую, турецкую и еврейскую философию. Так много лет протекло с той незабвенной поры, что теперь едва ли живы наши когда-то не старые учителя! Посетил я и аскетов, которые жили в другой части острова, близ Паса-Лимани. К удивлению моему, я нашел там еще цветущего в старости знакомого мне отца Григентия. Несмотря на многолетнюю жизнь в глубоком подвиге поста и молитвы, он сохранил бодрый вид и поражавшую всех крепость. Конечно же, этому содействовал здоровый климат, в котором жили аскеты этих мест. Он принял меня с неподражаемой любовью, прося остаться на вечер в его келье, ибо желал о многом расспросить, особенно о Родине моей. Мне было легко согласиться. Он устроил в честь меня богатую трапезу, утешая меня вкусными яствами и великолепным вином. Долго расспрашивал он о Родине нашей и был расстроен до слез, узнав, что теперь мало утешительного совершается в мире. Эгоистические интересы и забвение долга мешают созидать нам Отечество, направляя его по предначертанному Богом пути. Затем он спросил меня о цели моего приезда в Константинополь, и я поведал ему о делах моих, не преминув открыть и дивную историю об Исааке. Вдруг старец сделался оживленным и с веселым видом спросил меня:

- Итак, ты желаешь видеть раввина Исаака?

- Да, - ответил я, удивляясь его неожиданно веселому виду.

- Так это ты первый, - снова переспросил он меня, - кто помог обрести ему истину?

- О, это Господь просветил его! Я был просто орудием в Промысле Божием. Итак, отче, вы действительно знаете Исаака?

- Конечно же! Но теперь он уже не Исаак и не раввин, а священник Христов и зовут его отец Иоанн.

- Где же находится он? - воскликнул я, схвативши его за правую руку. - Не спешите, брат мой! Сегодня вечером я ничего не скажу вам о священнике Иоанне, которому сам Патриарх дал прозвище Златоустый. - Почему же, отче? - возопил в смущении я. - Отчего мне не позволено сейчас же, этим вечером, узнать об Исааке? - Да, потому что желаю, - начал он, по-детски улыбаясь, -устроить тебе, говоря по-французски, сюрприз, поскольку ты очень нетерпеливый. - Подумайте, отче, как мне будет тяжко дожидаться такого сюрприза! Эта ночь покажется мне целой вечностью! - Сейчас, друг мой, мы не сможем найти Исаака. Уже ночь, и пароходы туда, где находится он, уже не ходят. Потерпи до завтра, и мы отправимся вместе, чтобы встретиться с ним. - Завтра? - вскричал я. - Это правда?