Представьте себе, что я пишу роман. Мне нужно: 1) чтобы старый м-р А умер до 15 главы, 2) чтобы он умер скоропостижно и не успел изменить завещания, 3) чтобы его дочь уехала из Лондона по меньшей мере на три главы, 4) чтобы герой, утративший ее доверие в седьмой главе, обрел его снова, 5) чтобы молодой мистер В испытал потрясение, которое сбило бы его с толку и поумерило его. Как же это все сделать? А вот как: пусть поезд сойдет с рельсов. Мистер А погибнет. В сущности, он и ехал в Лондон, чтобы изменить завещание, а дочь, вполне естественно, ехала с ним. Она легко ранена - вот и будут три главы в больнице. Герой ехал тем же поездом и вел себя при катастрофе довольно хорошо, может быть, - даже спас героиню. А м-р В был тем самым стрелочником, по чьей вине все это случилось; вот вам и шок. Как видите, одно событие разрешило все проблемы.

Конечно, подобие очень далекое. Во-первых, я забочусь здесь не о благе моих персонажей, а о развлечении читателя; во-вторых, я списываю со счета всех прочих пассажиров; в-третьих, это я заставил мистера В дать неверный сигнал, т. е. я только делаю вид, что у него есть свободная воля. Если бы не все это, подобие было бы вполне сносным.

Свободная воля очень важна. Введем ее в игру и поправим ту не совсем верную картину. Как вы помните, она была неверной, потому что Бог и природа вписаны там в одно и то же время. Но Бог - вне времени, а может быть, вне времени и природа. Вполне вероятно, что время (как, скажем, перспектива) - лишь способ нашего восприятия. Тогда картина изменится. Для Бога все наши действия и все физические события - в вечном настоящем. В этом смысле Господь не сотворил когда-то мир, а творит его сейчас, ежеминутно.

Представим себе, что я нашел лист бумаги, на котором уже нарисована извилистая черная линия. Я могу нарисовать на нем другие линии, красные, так, чтобы получился красивый узор. Теперь представим себе, что черная линия наделена сознанием, но не вся сразу, а всякий миг - в одной какой-нибудь точке. Наделена она и свободной волей - сама выбирает, куда ей идти. Но в точке А она не знает, куда захочет пойти в точке В. И всюду ее поджидают мои красные линии, составляющие вместе с ней угодный мне узор. Я ведь вижу ее всю, уже готовую, я-то знаю, куда она пошла из точки В.

Здесь черная линия - тварь со свободной волей, красные линии - события, а я - Господь. Модель была бы вернее, если бы я создал и саму бумагу, и еще несметное множество черных и красных линий - но оставим так для простоты*.

Если черная линия обратится ко мне с молитвой, я могу на эту молитву ответить. Линия попросит, чтобы я в точке N расположил красные линии определенным образом. Это потребует особого расположения других красных линий, одни из которых не пересекаются с черной, а другие - далеко вправо или влево от точки N. Но мне это не помешает. Ведь я-то сразу увидел всю черную линию и знал, чего она захочет от каждой точки.

Многие наши молитвы, если разобраться, требуют или чуда, или событий, чьи основания заложены до нашего рождения. Но ведь для Бога и я, и моя молитва, которую я обращал к нему летом 1945 г., существовали при сотворении мира. Творческий акт Господень не подчиняется времени. Отсюда следуют два вывода.

1) Часто спрашивают, было ли определенное (не чудесное) событие ответом на молитву. В сущности, спрашивают о том, сделал ли это Бог нарочно или так и должно было быть по естественному ходу вещей. Односложного ответа на это быть не может, как на старинный вопрос: «А вы больше не бьете свою жену?» С таким же успехом можно спрашивать, потому ли упала в воду Офелия, что это было нужно Шекспиру, или потому, что подломилась ветка. Мне кажется, надо ответить: «И потому, и потому». Все события в пьесе зависят от логики вещей (или должны зависеть); все события в мире зависят от естественного комплекса причин. Промысел и естественные причины не зависят и не исключают друг друга. Они оба обуславливают каждое событие.

2) Когда мы молимся об исходе битвы или о хорошем диагнозе, нам приходит иногда в голову, что дело уже решено, только мы этого не знаем. На мой взгляд, это не причина прекращать молитву. Конечно, дело решено, как и все, до основания мира. Но в решении его учитывается, быть может, и эта наша молитва. Поэтому, как ни странно, мы можем в полдень успешно молиться о том, что уже случилось в десять часов утра (многим ученым легче это понять, чем нам кажется). Конечно, воображение наше измыслит немало неверных вопросов. «Что ж, - спросим мы, - если я не стану молиться, Бог переделает и прошлое?» Нет. Все уже случилось. И одна из причин - то, что вы не молитесь, а задаете вопросы. «А если я снова начну молиться, - спросите вы, - Бог, значит, переделает?» Нет, все уже случилось, и что бы вы ни делали сейчас, это учтено. Мое свободное действие вносит нечто новое во весь ход Вселенной. Вносит оно в вечности, но мое сознание воспринимает это во времени.

Тогда вы спросите, нельзя ли молиться о том, что доподлинно не случилось, - например, о спасении человека, который вчера убит. В том-то и разница, что тут мы знаем прошлое, знаем Божию волю. Даже если бы мы могли молиться о недостижимом, мы бы погрешили против послушания явленной воле Господней.

И еще одно. Никогда нельзя доказать, что то или иное событие было ответом на молитву. Если оно - не чудо, скептик всегда может сказать: «Оно и так бы случилось». Правда, верующий может ответить: «Но события - лишь звенья цепи, которая в руке Божией, а Бог слышит наши молитвы». Действенность молитвы нельзя принять, не приняв целой системы воззрений. Опыт тут не даст ничего. В цепи М-О событие N, если оно не чудо, всегда обусловлено М и обуславливает О. Настоящий вопрос в том, обусловлена ли вся цепь от А до Z волей, которая учитывает человеческую молитву.

И очень хорошо, что опыт ничего не докажет. Человек, который знал бы точно, что событие вызвано его молитвой, почувствовал бы себя волшебником. Голова у него закружилась бы, а сердце стало бы хуже. Христианин не вправе даже спрашивать, не его ли молитва обусловила это событие. Лучше ему сказать, что все события на свете - ответы на молитвы, в том смысле, что Господь учитывает все наши истинные нужды. Все молитвы услышаны, хотя и не все исполнены. Если случилось то, о чем вы просили, значит ваша молитва способствовала этому. Если случилось другое, значит Господь рассмотрел ее и не исполнил ради вашего же блага и блага всех живущих. (Скажем, и нам, и всем лучше, чтобы все люди, даже злые, имели свободную волю, а потому не стоит просить, чтобы ради нашей безопасности все превратились в роботов). Но это вопрос веры, и так оно должно быть. Вы только обманете себя, если будете искать свидетельства особого промысла в каких-нибудь определенных случаях.