В наши дни многие христиане совершенно не понимают смысла Евхаристии, того, что, единодушно участвуя в ней, мы, соединяясь со Христом и друг с другом, становимся единым живым Телом и тем самым являем Церковь бытийно, а не на словах.

Тот, кто сегодня живет Евхаристией, а завтра отказывается от нее; тот, кто сегодня любит всех братьев и сестер, а завтра – нет, свидетельствует о разрыве в своем церковном сознании, следовательно, и о своей невозможности быть свидетелем Христа в мире.

Приступив к служению на приходе преп. Евфросинии Полоцкой в маленьком латвийском городке Карсаве в 1982 году, я реально пережил кризис общинной, евхаристической жизни. Со временем сложилась группа из местных и приезжих людей, которым постепенно открывалась тайна евхаристической жизни.

Пребывая в постоянном живом общении с пастырем и друг с другом, занимаясь духовным самообразованием и впитывая все лучшее из церковного опыта наших предшественников и современников: архимандрита Тавриона (Батозского), архимандрита Серафима (Тяпочкина), протоиерея Александра Меня, протоиерея Всеволода Шпиллера, митрополита Леонида (Полякова), о. Георгия Кочеткова, – группа стала общиной.

Когда нам открылся миссионерский опыт воцерковления, катехизации о. Георгия, мы не только оценили его, но и пожелали принять его, сообразуясь с нашими обстоятельствами жизни. Община прошла катехизацию, чтобы восполнить нашу жизнь, по–новому, глубже пережить таинство единения со Христом и друг с другом.

Моей духовной задачей было желание устроить церковную жизнь так, чтобы приход вновь обрел смысл всех таинств, в первую очередь – таинства Крещения и таинства Евхаристии, ибо он был утрачен. Нужно было отказаться от сложившейся практики вступления в Церковь – крещения без подготовки (с улицы – в купель). Не имея возможности создавать группы оглашаемых, я занимался индивидуальной катехизацией, сроки завершения которой зависели от степени внутренней готовности катехумена принять крещение.

Наша небольшая община, единственная пока на приходе, всегда была и ныне открыта для всех, кто желал общаться с нами, она редко пребывает только в своем составе, но всегда увеличивается за счет гостей. Живя с нами, братья и сестры сами берут из нашего скромного опыта церковной жизни все, что им кажется полезным. Дух общинной жизни передается в живом общении с приезжими братьями и сестрами, оценивается ими положительно и побуждает их к созданию новых духовных семей в тех приходах, откуда они приехали.

Вначале с какого?нибудь прихода приезжают один брат или двое–трое; поживут в нашей общине. Напитавшись духом единения они, возвращаясь к себе, начинают свидетельствовать узкому кругу единомысленных и единодушных о новом для них опыте церковной жизни. Слушатели, принимая их свидетельство, приезжают в нашу общину уже маленькой группой. Всем им становится очевидно, что нужно прекращать жизнь христианина–одиночки и начинать учиться жить вместе, как заповедал нам Господь.

Вопреки возможному несочувствию их пастыря к созиданию общинной жизни на приходе, евхаристическому возрождению, они берут ответственность за свое воцерковление на себя, находя в лице нашей общины и в лице братьев и сестер общинного прихода храма Успения в Печатниках помощников и сотрудников. Наша община помогает им провести самый трудный третий этап оглашения – таинствоводственный, во время которого совершается семь Евхаристий, проводятся беседы о таинствах Церкви.

Таким образом в Латвии родилось уже несколько общин в необщинных приходах. Это чудо: в необщинном приходе рождается община. Один известный всем нам иконописец наших дней сказал: «Если перед Вами плохо написанная икона, нужно молиться вопреки иконе».

Пребывая в своем необщинном приходе, родившаяся община предстает в храме пред Богом как духовная семья, являясь для прихода закваской общинной жизни. Их миссия становится незаметной, они проповедуют своей жизнью, никому ничего не навязывая, но те, кто жаждет постоянного общения друг с другом во Христе, сами замечают их и вступают с ними в общение.

Разумеется, нормально, когда общинный приход рождает все новые и новые общины, создавая общинную грибницу, и мы радуемся такому, пока редкому в России, опыту братьев и сестер храма Успения в Печатниках в Москве. Мы к этому должны прийти повсеместно в нашей церковной жизни.

Возрождение общинной жизни, соборности в нашей Церкви началось снизу, а не сверху, и это – добрый признак того, что оно выстрадано и жизненно.

Теперь мне хотелось бы привести свидетельство Иоанна (Яниса) Калниньша, брата из рижской общины, которая проходила свой третий этап оглашения в нашей общине: