Перед человеком стоит великий выбор: либо остаться только сыном человеческим (то есть избрать природную жизнь), либо стать сыном Божьим. Если он выбирает первое, он становится ниже человека, замыкается на себе. И только одухотворив себя, став сыном Божьим, он становится человеком вполне.

Но если в человека не входит Божественное начало и человек не соединяется с Богом, то это замыкание на себе порождает страх перед другим человеком, невозможность по–человечески относиться к нему. Он не может в другом видеть человека, проникнуть в его глубины, для него другой – это или конкурент, или соперник, это в каком?то смысле враг.

Сын Божий – это не сила, не насилие. Сын Божий – это полнота любви к Отцу, как сына к отцу.

Ребенок, который рождается в любой семье, как ни странно это звучит, в первую очередь – сын Божий, а во вторую очередь – сын человеческий.

Ребенок этот урок преподносит тем, кто имеет глаза и уши, чтобы видеть и слышать. Иисус Христос пояснил это Своим ученикам: Кто примет одно из таких детей во имя Мое, тот принимает Меня (Мк 9:37). Значит, Сам Бог входит в семью с каждым ребенком. С каждым родившимся человеком заново возрождается Царство Божие, присутствие Бога среди рода человеческого.

Каждый ребенок, еще будучи бессловесным младенцем, пишет С. С. Аверинцев, «уже побывал в силе и славе» Божьей.

Мне рассказывал недавно отец четырех детей, как сильно переживалось им рождение нового ребенка.

«Когда рождается ребенок, – говорил он, – он смотрит на тебя, и ты видишь в его глазах одну только любовь, полноту, это вся его суть, и он не может ее скрыть, как тот человек, который уже вырастает и искажает ее. Он только что пришел в мир, еще не имеет имени, слов не различает, не прожил этой жизни, не вкусил ее опыта, его сознание еще не отделено от полноты Божества, того образа, который в нем посеян, а в нем дано уже то, что мы всю жизнь ищем. Это – откровение Божие. Если мы это мгновение переживаем, то не знаем, как за него благодарить Бога».

Умаление здесь – в том, что родитель созерцает «силу и славу» Божью, явленную в образе беспомощного младенца. Это возвращает его к собственному величию, к образу Божьему, к Самому Богу.

В этом истинном, а не мнимом величии человека мы получаем величайшее наслаждение от общения с Богом, от общения с вечностью, потому что всякое другое наслаждение, мания величия счастья человеку не приносят, они его только терзают, потому что это иллюзия, это невроз, болезнь, которую человек в себе культивирует.

Нельзя скрывать свое истинное лицо за именем, званием, достижениями.

Семья является естественной средой, живя в которой, человек может духовно выздоравливать, умаляться. Дети его в этом плане могут быть хорошими учителями умаления.

Семья, в которой ты живешь, сама создает рамки аскезы, тебе их не нужно придумывать. Аскетическое предание себя ближнему в семье совершается естественно: ты должен постоянно в чем?то воздерживаться, отрекаться от своей воли, умалять себя, уничижать, терпеть. В любой момент надо все бросить и бежать к плачущему ребенку. Родители реально узнают, что такое пост и бессонница, когда им всю ночь нужно качать ребенка.

В свое время я спрашивал в Иерусалиме: «Почему евреи в синагоге раскачиваются во время молитвы?» Мне ответили: «Их этому научили дети». В религиозных семьях много детей, родители молятся, укачивая ребенка. Потом это стало частью религиозной традиции – покачивание во время молитвы.