Анастасия Цветаева.

20. Х1. 74

Вечер после отлета восхитительной Анны Герман с пожеланием Вам той степени счастья, которого Вы, Витя, достойны. И да хранит Вас Бог!

А. Цветаева»

После выхода «Воспоминаний» Анастасия Ивановна начала работу над «Сказом о московском звонаре». Ей помогали многие ее друзья, потому что нужно было найти и архивные материалы, и свидетелей его удивительной игры. В музее музыкальной культуры им. М. Глинки мне удалось обнаружить записи тональности московских колоколов, сделанные рукой К. Сараджева, найти редкие фотографии и записать несколько рассказов людей, знавших звонаря. Анастасия Ивановна постепенно вводила эти материалы в свое повествование.

Нужно было восстанавливать и «Руины романа» – таково было первоначальное название романа «Amor». От романа осталась только часть, а остальную, написанную на четвертинках папиросной бумаги, по ошибке скурили собратья по лагерю.

Редакторша ознакомилась с частью романа, написанного тонко и психологично, и сказала: «У нас эта вещь не пойдет». «А за границей ее бы оторвали с руками», – заметила Анастасия Ивановна.

В отличие от прозы, поэтическое творчество Анастасии Ивановны мало известно.

– Никто не знал, что я пишу стихи. Начнут искать параллели с моей прозой. А я этого не хочу. Все семь лет в лагере я думала только стихами.

В последние годы жизни Анастасия Ивановна написала несколько стихотворений. Эти стихи, вместе с написанными до лагеря и в лагере, вошли в ее единственный поэтический сборник. «Несравненное счастье, – говорила она, – улететь через ритм из комнаты, как птица из клетки дня».

Много начинающих поэтов обращалось к ней за советом и помощью, и, несмотря на занятость и физическую немощь, Анастасия Ивановна выслушивала или прочитывала их стихи и давала трезвую, нелицеприятную оценку. Поэтессе из Санкт–Петербурга она говорила, что ее стихи ничего не говорят о ней самой, они выражают век, а не ее. И причем – не лучшее в веке.

Поэту, прочитавшему ей в Коктебеле свои стихи, она сказала: «Стараетесь писать манерно, вычурно. Будьте просты, почувствуйте точно. – Не дослушав его до конца, она попросила читать не поактерски, а просто. – В стиле все заложено, и не нужно стараться помогать себе другими средствами. Ведь когда стихотворение напечатают, этого всего не будет. Кто будет знать о ваших жестах, модуляциях голоса? Читайте просто. Высший пилотаж – простота».

Талантливая чтица Людмила Джигуль из Киева подготовила программу «Стихи Марины Цветаевой» и выступала в Прибалтике, в Москве. Она показывала ее, и мне пришлось быть свидетелем того, как чутка к фальши Анастасия Ивановна. Читая «Тоску по Родине», Джигуль драматизировала. Анастасия Ивановна остановила ее и сказала, что нужно читать так, как ведет строка, на грани тишины: «Поймите: эта вещь написана не из восторга, а из отчаяния, из"не могу". Не могу, а нужно. Парадоксально, что это?то"не могу"и заставило написать». Она как художник поняла замечание и, перед отъездом из Москвы, прочла стихи так, как нужно.

Очень огорчило Анастасию Ивановну чтение стихов Марины на вечере у Никитиной.