Вместо веры адвентистов в то, что закон должен быть "соблюдаем" как знак почитания Бога, Христос учит здесь, что Христианин повинуется Богу, когда он повинуется высшей заповеди любви. Эта мысль была неоднократно повторена величайшим из апостолов, который писал к Галлатам: "Ибо весь закон в одном слове заключается: "люби ближнего твоего, как самого себя". (Гал. 5, 14). Очевидно, что, если мы делаем это, потому что мы любим Бога всем сердцем, душой и разумом. Если мы не любим Бога так сильно, мы не можем любить ближних как самих себя. Таким образом на этой "наибольшей заповеди" покоится весть закон во всей своей многосторонности.

Отметим в нескольких словах язык этих отрывков, т. к. они несут на себе следы сильного ударения, сделанного на них Господом. В Евангелии от Матфея 22, 40 Христос употребляет греческое слово "holos", переведенное в Новом Завете как "все" 65 раз, как "весь" 43 раза, дважды как "каждая мелочь", однажды как "все вместе" и однажды - "везде". С подобными толкованиями согласны все словари, поэтому не может быть никаких сомнений с точки зрения лингвистики, что всеобъемлющий принцип, который связывает и сводит воедино все аспекты закона, чтобы воплотиться в жизни верующего так, как это было осуществлено Спасителем, - это опять-таки принцип "любви".

Апостол Павел употребляет совершенно другое слово, чтобы подытожить единство законодательного принципа и единственный принцип, который, как говорит Писание воплощает это. Это - греческое слово "pas".

В Новом Завете pas 748 раз приведено как "все", 170 раз как "все сущее" (all things), 117 раз как "каждый", 41 раз как "все люди" 31 раз как "кто бы ни", 28 раз как "все", 12 раз как "весь" и 11 раз как "каждый человек". Мы видим, таким образом, как Святой Дух делает лингвистически невозможным избежать прямой декларации того, что принцип любви действительно исполняет все заповеди закона в их совершенстве, поскольку два термина употребляемые наиболее часто в Новом Завете, чтобы описать включенность, были использованы как Христом, так и Павлом, чтобы сформулировать это существенное различие.

В конце отметим грозное предостережение Павла верующих в Риме: "Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого исполнил закон. Ибо заповеди: "не прелюбодействуй", "не убивай", "не кради", "не лжесвидетельствуй", "не пожелай чужого", и все другие заключаются в сем слове: "люби ближнего как самого себя". Любовь не делает ближнему зла; итак любовь есть исполнение закона." (Рим. 13. 8-10)

В данном контексте величайший авторитет в области закона в Новом Завете, второй после Иисуса Христа, употребил очень выразительное греческое слово etera, которое в Новом Завете 42 раза приведено как "другой". Бесспорно апостол Павел рассматривает не только закон, единица которого - Десятисловие является лишь его частью (цитируя 5 из 10 заповедей), но и указывает на остальные аспекты закона - формальный, гражданский и судебный - словом "другой" . Таким образом, если кто-то действительно является "хранителем заповедей" он вынужден подчиниться Божественному принципу любви и Бог смотрит на это как на исполнение "закона". Святой Дух не разделяет нравственный, формальный и гражданский законы. Он подчеркнуто утверждает, что любовь есть исполнение "закона" - потрясающе важное заявление, если не сказать больше!

Очень важно, что в 13 главе послания к Римлянам, после цитирования пяти заповедей, которые, как непоколебимо утверждают адвентисты, составляют "нравственный закон", апостол демонстративно упускает то, что адвентисты считают главной "печатью" Бога - заповедь о хранении Субботы. Действительно, слова "любая другая заповедь" должны включать в закон любви и заповедь о Субботе. Ни в чем это не нашло столь определенного выражения, как в употреблении своеобразного понятия, которое дважды появляется в Новом Завете; здесь в послании к Римлянам 13, 9 и снова в послании к Ефесянам 1, 10. Термин, о котором идет речь - это греческое слова "anakephalaioutai" в обоих случаях значит "суммировать", "повторять вкратце", также "сводить к короткому изложению"... "собирать воедино".

Мы видим, что апостол Павел, вдохновленный Святым Духом, учит в обоих случаях (Рим. 13, 9 и Ефес. 1, 10), что, как Бог по окончании времен намеревался "собрать вместе" (перевод короля Джеймса) или "суммировать", "подвести итог" тех, кого Он выбрал во Христе, точно также Он навсегда свел вместе, суммировал, охватил или собрал закон во всех его аспектах и разделах всеобъемлющим принципом любви. Но не придерживаясь строго установленных законов, озвученных толкователями Священного Писания, адвентисты седьмого дня кажется упускают этот факт из Нового Завета. Во время изучения литературы авдентистов седьмого дня мы были поражены тем, что некоторые из них цитируют библейские тексты совершенно вырывая их из контекста и не считаясь с их грамматической структурой, в чем отражается попытка навязать произвольную теорию двух законов (нравственного и формального) верующему в эпоху действия Божией Благодати. Таким образом они грубо нарушают тот принцип, который апостол Павел сформулировал как собирание и сведение всех заповедей в единый закон, совершенно воплощая их в одной "наибольшей заповеди", на которой держатся, по словам Господа "весь закон и пророки", заповеди любви.

На странице 131 "Вопросов доктрины" утверждается, что формальный закон ныне "упразднен" (Ефес. 2, 15); и христианин, сохранивший его, не будет благословлен, а подвергнется "игу рабства". (Гал. 5, 1,3). Тем не менее, адвентисты рассматривают с религиозных позиций некоторые аспекты формального закона, особенно те, что касаются "нечистой пищи". Сейчас, хотя они отрицают, что их неприятие "нечистой" еды основывается на пророчествах Моисея, вся их литература по этому вопросу апеллирует к тому закону, который , как они настаивают, был "упразднен". Согласно закону, ни где-нибудь, а в формальных аспектах закона Моисея людям запрещается есть устрицы, другие моллюски, раки, крабы, рептилии, кролики и свиное мясо, и адвентисты до сих пор настаивают на обоснованности этих запретов. Нам бы хотелось, чтобы они были более последовательными в своей дуалистической теории закона и отказались от ограничений, связанных с "нечистой едой", которые привязывают их к утверждению об опасности для христианина подвергнуться "игу рабства" и упустить благословение Бога. Рассуждая о проблеме нечистой еды со всем своим апостольским авторитетом и исполненный Святого Духа, Павел недвусмысленно утверждал: "Следовательно да никто не осудит тебя по вопросу еды или пития". И он предупреждает Тимофея , что в последние дни некоторые "запретят воздержание от еды, которая создана Богом, чтобы быть принятой с благодарностью теми, кто верит и знает правду. Все созданное Богом есть добро, и ничего не может быть отвергнуто, если это принято с благодарностью и освящено словом Божьим и молитвой". В конце он подводит итог следующим образом:

"Я знаю и уверен в Господе Иисусе, что нет ничего в самом себе нечистого; только почитающему что-либо нечистым, тому нечисто... Ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе. Кто сам служит Христу, тот угоден Богу и достоин одобрения от людей". (Рим. 14, 14, 17-18).

Из этих текстов становится очевидно, что адвентисты ограничивают свою собственную свободу во Христе добровольной зависимостью от формальных, заповедей и именно дуалистическая теория закона во многом обуславливает эту путаницу и логическую ошибку в сохранении закона.

По этому учению, которое столь легко впадает в легализм, мы не нейдем в Библии авторитета, согласно которому было бы доказуемо, что закон Моисея и десяти заповедей представляют собой единство, описанное в Библии как "закон". Тот факт, что десять заповедей были написаны на камне (Исход 31, 18), а закон Моисея записан в книгу (Исход 24, 4; Второзак. 31, 24) не доказывает того, что один из них закон нравственный, а другой формальный. Как мы уже видели, закон Моисея, записанный в книгу и помещенный левитами в ковчег завета, имеет дело не только с формальными ритуальными вопросами, но и с нравственными заповедями, которые содержатся в Десятисловии. Одно не могло быть осуществлено, т.к. Христос предсказывал и исполнил, другое осталось не воплощенным т.к. жертвенный план Бога мог быть не совершен на Голгофе.

Б. "Закон" в Новом Завете