Своей верой, что они являются церковью, соблюдающей заповеди Божии, адвентисты раскрывают себя как носители фарисейства. Поскольку они монополизировали право на трактовку следующих высказываний, создается впечатление, что они единственные люди на земле: (1). "сохраняющими заповеди Божии"; (2). "соблюдающими Божии заповеди и веру во Иисуса"; (3). "блаженны те, которые соблюдают заповеди Его55, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами" (Откр. 12, 17; 14, 12; 22, 14).

Нас восхищает желание наших братьев-адвентистов подчиняться Божьим заповедям; но, спрашиваем мы, каким заповедям? Если они отвечают: "Десятисловию", - мы отвергаем их попытку ограничить нас этими рамками, так как мы "не под законом, но под благодатию" (Рим. 6, 14). Если невозможно принять, что "закон" Нового Завета есть любовь к Богу и друг к другу и что это воплощает в себе и замещает все предыдущие воплощения божественного принципа, тогда разногласие становится очевидным. Такие люди говорят подобно "шуму гонга и звону цимбал", так как они отдают преимущество "новой" и "наибольшей заповеди".

Завершая эту часть, посвященную основному принципу закона, коротко подведем итоги: Настойчивое утверждение адвентистов, что существует два отдельных свода законов, нравственный и формальный, первый из которых актуален и сегодня, а последний был упразднен на кресте, не находит, как мы полагаем, ни теологической ни интерпретационной базы в Писании. Мы также показали, что отдельные тексты вырываются из контекста и приводятся в порядке, подтверждающем их (адвентистов) теорию. Мы увидели, что величайшая из заповедей не включена в Десятисловие, или "нравственный закон". Тем не менее, в этой "наибольшей заповеди" - любви к Богу и ближнему - "весь закон и пророки". Одной 19 главы книги Левит достаточно, чтобы опровергнуть дуалистическую теорию, так как в ней содержатся нравственный, формальный и гражданский законы, появляющиеся иногда все вместе в одной строфе, однако Левит назван Христом "закон", как и другие четыре книги Моисея.

Возражение адвентистов, что с тех пор, как десять заповедей были даны Богом, записаны на скрижалях и положены в ковчег завета, они стоят выше закона, записанного Моисеем в книгу, помещенную рядом с ковчегом, ошибочно. Это справедливо, потому что в книге, помещенной вне ковчега, фактически содержится закон более нравственный, чем в Десятисловии. И, следовательно, превосходящий Десятисловие, по крайней мере по масштабу.

Библия опровергает спорное утверждение адвентистов, что закон был в силе еще в раю и был хорошо известен Адаму, Ною, Аврааму и патриархам. Ни одна строка Священного Писания, взятая без подтекста, интерпретации и вывода, не подтверждает эту доктрину. Слово Божие неоднократно утверждает: "Ибо закон дан через Моисея... не дал ли вам Моисей закона... Если бы совершенство достигалось посредством левитского священства, - ибо с ним сопряжен закон народа... То, что завета о Христе, прежде Богом утвержденного, закон, явившийся спустя 430 лет не отменяет... Господь, Бог наш, поставил с нами завет на Хориве, не с отцами нашими поставил Господь завет сей, но с нами" (Ин. 1, 17; 7, 19; Евр. 7, 11; Гал. 3, 17; Второзак. 5, 2, 3).

Вследствие этого, спорное утверждение адвентистов о вечной природе Десятисловия и временном характере применения его к людям является не более, чем предположением. Хотя мы признаем, что принцип закона был действительно записан в сердцах людей Святым Духом, - поэтому они будут осуждены по нему (Рим. 2), - существует ограмная разница между принципом закона и его воплощением в дарованном своде законов (Синайско -Моисейском), что адвентистами ошибочно не признается.

В конце концов, ветхозаветное писание учит единству закона. Это подтвердил Христос и подчеркивали апостолы: главная цель закона вынести человеку приговор и показать ему необходимость искупления, чтобы прийти к Христу, автору и исполнителю всего закона. Если вы "духом водитесь, то вы не под законом" (Гал. 5, 18); т. к. "любовь есть исполнение закона" (Рим. 13, 10). Эта любовь дает нам силы "жить не по плоти, но по духу", который в нас "чтобы оправдание закона исполнилось в нас" (Рим. 8, 4). В книге пророка Иеремии 31, 31-34 пророк утверждает, что под новой заповедью Бог подразумевал Его закон: "вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его". Во 2-м послании к Коринфянам 3, 3 апостол Павел пишет, что христиане есть "письмо Христово... написанное не чернилами, но Духом Бога Живаго, не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца!" Основным мотивом подчинения этому закону является императив любви - "Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас".

Великий фундаментальный нравственный закон вселенной заявлен, таким образом, как закон неизменной (вечной) любви. Это принципиально отличает его от национального или Моисеева закона данного только Израилю. Тот закон был записан, чтобы исполняться, даже хотя он был основан на вечных принципах нравственного качества Бога (Кол.2, 14-17). И когда это исполнение присходило и верующий постигал качество Бога, что наделяло его жизнь Силой Духа, поселившегося в нем, цельная система Моисея исчезала; но вечный принцип, лежащий в ее основании, оставался, и функционирует сегодня как закон любви, "наибольшая заповедь" и единственный закон, по которому должен жить христианин.

Концепция закона адвентистов седьмого дня ведет их, т.о. к не библейской, а временам и легалистской позиции, хотя они "под благодатью", ошибаясь в "исполнении заповедей", они в опасности опять прийти "под иго закона".

Слово Божие, однако, описывает христианина по благодатью как "мертвого для закона, чтобы жить во Христе" (Гал. 2, 19) и нигде не учит, что для того, кто может "возродиться", роль закона продолжится

II. Отношение благодати и спасения