Значит, он как бы пришел сюда против своей воли. Но его слова – это не спонтанная, хаотичная речь, это не речь исступленного фанатика или энтузиаста, а это песнь. Перед нами раскрывается человек огромного литературного дарования. Он выдерживает традицию старых проповедников Ветхого Завета, но создает особый жанр, которого не встретишь ни у одного из его предшественников.

В западной литературе это принято называть «оракулами», пророческими речениями. Это нечто среднее между стихотворением и публичной речью. Амос говорит очень своеобразно. Каждый блок речений предваряется короткой формулой: Ко омар Адонай – «Так говорит Господь». И дальше он говорит от первого лица, как будто он есть Бог! Специфика поразительная. Он почти не говорит о

Творце в третьем лице: как о предмете, как о вещи, как о личности. А он говорит так, как будто через него вещает Бог, как будто он рупор Бога…

Здесь есть, конечно, некоторая аналогия с индийской и греческой мистикой, но там происходит слияние человека с Абсолютом вплоть до растворения его личности. Между тем в библейском профетизме этого нет.

Профетизм – слово, распространенное в науке и обозначающее пророческое движение. Оно происходит от греческого профётес – «пророк». Слово профетес удачно переводит древнееврейское слово нави: это не предсказатель, а вестник, передатчик чегото, провозвестник, тот, кто говорит от чьеголибо лица.

Амос – фигура исключительно важная. Знаменитый историк Арнольд Тойнби ставит его в ряд великих основателей религий наряду с Буддой, Эхнатоном, Лаоцзы, Заратустрой и другими. Но не таким считал себя сам Амос. Он считал себя возродителем и продолжателем некой древней традиции, которая уже существовала задолго до него. Это традиция пустыни, традиция свободной жизни при Моисее, традиция вольной теократии, когда не было царя, но только Бог властвовал над народом! Разумеется, в его преломлении этот период уже несколько идеализирован.

Амос выступает как совершенно невероятная в истории фигура. Это человек, который приходит в Вефиль с проповедью покаяния и бросает обвинение всему народу. И когда его прогоняют из святилища, он возвращается к себе в Текоа, садится и пишет. Так были созданы первые строки сборника «Поздние пророки». Потом его изречения были собраны учениками – когда, точно не известно, но, вероятно, достаточно рано, – и этим было положено начало той части Библии, в которую вошли речения всех последующих пророковписателей.

Сборник состоит из следующих писаний: Великие пророки и Малые. «Великие» в данном случае означает большие по объему, а не по значению. Ибо Амос, написавший очень маленькую книгу, на самом деле величайший из пророков, по крайней мере, один из величайших.

Великие пророки – это Исайя, Иеремия, Иезекииль. Малых пророков – 12. Это специальный сборник, вы догадываетесь, что число 12 – символическое число полноты праведников, это избранные: Амос, Осия, Иона, Авдий, Михей, Наум, Аввакум, Софония, Аггей, Малахия, Захария, Иоиль.

Когда мы берем этот сборник в руки и спрашиваем: кто его писал? – мы получаем достаточно четкий ответ, потому что это наиболее аутентичная, наиболее авторская часть во всем Ветхом Завете. Если Моисей лишь закладывал основание Пятикнижия, а имена авторов Исторических книг нам не известны, то здесь мы имеем авторские произведения. Не только заголовки, но и само содержание, и всевозможные автобиографические аллюзии, и, наконец, биографические вставки позволяют утверждать, что эти книги писались именно теми, чьи имена они носят.

Правда, некоторые книги впоследствии были признаны составными. Об этом я скажу позже. Но заранее отмечу, что книга пророка Исайи – это не книга, которую в VIII веке написал целиком младший современник Амоса – Исайя, а это собрание речений всей его ттткольт. А школа его существовала несколько столетий, повидимому, вплоть до IV века до нашей эры. Здесь присутствовал элемент анонимности. Но это исключение.

Нельзя сказать, что все основы, которые были заложены в Пятикнижии, в пророчествах интеллектуально истолкованы, осмыслены. Нет, это не толкование. «Так говорит Господь!» – возвещает пророк, то есть это его интуитивное, глубинное, мистическое продолжение того, что там было.

Пророк – это не мыслитель, который «вычисляет» истину, а это тот, через которого истина проходит как молния, и он сам становится носителем ее заряда. Я уже говорил вам, что здесь полностью отсутствует восточное, дальневосточное представление о растворении личности в Абсолюте.

Пророк всегда сохраняет себя, даже находясь перед лицом Божьим. Более того, он сохраняет какието собственные взгляды, привязанности и вкусы. И ему иногда совсем не по душе то, что он вынужден говорить. Но «Когда Бог повелевает – кто не станет пророчествовать?»