Будет неправдой сказать, что дети всегда идут в храм с охотой. Даже если бы там служил Серафим Саровский. Медведь, может быть, скорее придет в храм, нежели некоторые дети. Но надо преодолевать трудности и радоваться, что дети не запущены духовно. Потому что есть «одичавшие» дети, которые приходят только на Пасху, на Рождество. Для них это – как участие в зрелище. Им нравится посмотреть вертеп, получить подарки, и – все.

И.Г. Воскресные школы так хорошо и так многому учат детей, что к семнадцати–восемнадцати годам они уже не один раз читали Евангелие, знают многие популярные сюжеты Библии, даже про учение Церкви о Троице «все знают». Но нередко наступает какая–то усталость, неспособность удивляться. Сейчас с этим многие преподаватели сталкиваются, и это очень беспокоит. Что мы сделали с этими детьми?

О.В. Хорошо, когда человек живет не в уме, а в Духе. Горе – от ума, как было давно сказано. Мне рассказывала преподавательница ВУЗа, как в Санкт–Петербурге во времена возрождения церковной жизни, в обществе Игнатия Брянчанинова молодой человек читал доклад о мистике Креста. Видно было, что он очень эрудирован, умен. В конце лекции рассказчица спросила: «А вы – крещеный?» Тот ответил: «Нет, а какое это имеет значение?» Она задала вопрос, потому что он говорил от ума, а в Духе не был, так как еще не принял Его.

В Церкви ценится опытное богословие. Примером его является духовное наследие преподобного Силуана Афонского. В его духовных сочинениях нет анализа, а все дано в сжатом виде, как в зерне, где уже имеется очертание всего растения. Когда читаешь его духовные записи, то ты живешь с Богом. Он без принуждения вводит тебя в эту жизнь.

Если то, что мы читаем, не доходит до сердца, а остается лишь в уме, то какой это может принести плод? Важно учиться жить Богом. Наша жизнь сама должна показать истину. Сейчас словам не верят, говорят: «Покажи жизнь!» Самая лучшая проповедь – не словом, а делом.

Если церковь – есть вполне Церковь – место, где не нарушается природа таинств и есть общение друг с другом, и там воспитывается человек, то он способен будет войти в тайну вечной жизни, которая для нас – все.

И.Г. Так может не стоит тогда учить подростков начаткам богословия, или все–таки надо?

О.В. Если они не будут в Церкви, но станут учиться отдельно от нее, то может возникнуть разрыв: там мы учимся богословию, а здесь – жизни.

Православное богослужение – это высокая догматика. Если вникнуть в тропари, в стихиры, в слово, которое звучит в церкви, то можно войти в богословие и открыть его глубину. Эти знания нужно углублять, расширять и совершенствовать, но, думаю, это должно приходить через жизнь, через живые религиозные переживания, чтобы не было такого разрыва. Нужно идти от религиозного опыта к вероучению, а не наоборот. Об этом хорошо сказал о. Георгий Чистяков: «Наше богословское образование, наши знания, прочитанные нами книги очень часто мешают почувствовать Божье присутствие, потому что мы слишком много знаем о том, как надо верить, чтобы иной раз просто верить от чистого сердца». По слову митрополита Сурожского Антония, «мы должны принести миру не правила, не каноны, не даже формы молитвы, но саму суть нашего общения с Богом».

«Дела, которые Я делаю, и вы будете делать»

И.Г . Батюшка, а зачем вообще нужна воскресная школа?

О.В. Христос говорит: «Идите, научите!»