Не будем забывать, что жанр учебника весьма далек от жанра литературной эссеистики. Даже самый либеральный учебник, по сути, авторитарен – такое уж у него назначение. Он призван сообщать ученикам определенные установки: как относиться к произведению, его идеям, героям, автору.

Когда мы уяснили основные принципы «обновления гуманитарного образования в России», нам стало особенно любопытно, как автор управится с А.Н. Радищевым. Преодолеет ли «сопротивление материала»? Что и говорить, потрудиться пришлось усердно (хотели сказать «на совесть», но язык не повернулся). Были пущены в ход самые разные средства. Не будем останавливаться на уже упомянутых, лучше приведем примеры других.

Выравнивание. Этот прием манипуляции сознанием заключается в том, что на чем-то важном внимание фиксируется минимально, а чему-то малозначительному уделяется, напротив, неоправданно много. Что главное в «Путешествии из Петербурга в Москву»? За что автор был сослан в Сибирь? Казалось бы, все ясно. Во-первых, значительная часть книги посвящена описанию тяжкой, унизительной доли простых людей, их страданиям, их бесправию, причем это не просто бытописание, а страстное обличение несправедливости, произвола, подневольного труда. Но и это еще не все. Радищев не только кипит благородным негодованием, но и пытается, как принято теперь говорить, «найти конструктивное решение». И находит его в революции.

А что же находит читатель в учебнике Басовской? Как вы уже, наверное, догадываетесь, он не найдет там описания встречи с пахарем, который говорит, что у барина «на пашне сто рук для одного рта, а у меня две для семи ртов»9, ни душераздирающей сцены торговли крепостными в селе Медное (а ведь это и в художественном отношении ярчайшая сцена!), ни рассказа крепостного Ивана, измученного издевательствами господ и воспринявшего рекрутчину как счастливое избавление. Нет здесь и хрестоматийных цитат. Например, таких: «Звери алчные, пиявицы ненасытные, что мы крестьянину оставляем? То, чего отнять не можем, – воздух»10.

На что же автор не пожалела страниц в главе, посвященной Радищеву? Шесть страниц из десяти занимает биография, из которой школьники могут почерпнуть «жизненно необходимые» подробности. Ну, например, что Александр Николаевич обучался в Пажеском корпусе по «всеобъемлющему плану академика Миллера, включавшему в себя даже курс сочинения комплиментов»11, и, представьте себе, очень в этом преуспел, или что он был членом Аглицкого клуба, а потом «занял перспективное место в санкт-петербургской таможне»12 и «за разработку экспортно-импортного тарифа даже получил бриллиантовый перстень от императрицы Екатерины»13.

В принципе, в столь подробном жизнеописании нет ничего плохого. Если отвлечься от пропорции: шесть страниц на биографию, пять – на произведение. Из них на описание главного – страданий народа – отведено всего... четыре с половиной строки.

Интересно и обрамление, в котором подаются сии скупые строки. «В главе “Зайцово” он рассказывает о том, как крестьяне учинили самосуд над помещиком и его сыновьями»14. Далее следует краткая цитата из «Путешествия...». Затем спрашивается: можно ли оправдать эту жестокую расправу? «Я уверена, что нет…» – опережая ответ читателя, отвечает автор учебника, но все же потом оговаривается: «Была бы уверена, если бы один из персонажей “Путешествия...” только что не поведал мне во всех подробностях историю столкновения барина и мужиков»15. И только потом следуют те самые четыре с хвостиком строки: «Помещик и его сыновья изображены злодеями, чудовищами, господин асессор разоряет, морит голодом и зверски наказывает крепостных, его наследники похищают у жениха крепостную девушку и собираются совершить над ней насилие…»16. Ну, а за этим в конце пассажа звучит заключительный аккорд. Тоже цитата из Радищева: «...Русский народ очень терпелив и терпит до самой крайности; но когда конец положит своему терпению, то ничто не может его удержать, чтобы не приклонился на жестокость»17.

Цитата эта, правда, взята из другого места. Сам Радищев заключает рассказ о расправе над помещиком совсем иначе. Крестьянкин, бывший председатель уголовной палаты, говорит: «Невинность убийц, для меня по крайней мере, была математическая ясность»18. На суде он произносит речь, в которой звучат такие слова: «Убиенный крестьянами асессор нарушил в них право гражданина своим зверством. И крестьяне, убившие зверского асессора, в законе обвинения не имеют»19. Когда же суд не пожелал оправдать «невинных убийц», Крестьянкин ушел в отставку.

Об этом в учебнике ни ползвука! Как, впрочем, и о том, что многие истории, описанные в «Путешествии...», подлинны, документальны. Дело в том, что Радищев некоторое время служил протоколистом в Сенате, и в его департаменте производился разбор челобитных, поступавших от частных лиц. И об этом наиважнейшем факте в такой пространной биографии тоже не сказано ничего. Зачем? Это ведь пустяк по сравнению с членством в Аглицком клубе.

При разборе главы «Зайцово» применяется еще один психотехнический прием. Его принято называть приемом противопоставления. Он направлен на создание контрмнения читателя или зрителя. Для этого комментатор старательно подчеркивает точку зрения противоположную точке зрения автора. Е.Н. Басовская прибегает к этому приему очень часто. Помимо всего прочего, это сообщает книге несвойственный нашим учебным пособиям оттенок задушевности, разговорности – того, что, в свою очередь, располагает к ответному доверию. «Когда я перечитываю “Путешествие из Петербурга в Москву”, то не могу отделаться от неприятного ощущения: автору удается убедить меня. Нет, я не хочу соглашаться с Александром Николаевичем Радищевым, когда он “зрит сквозь целое столетие” с надеждой, но я вынуждена признать его частичную правоту. Когда-то в советской школе 70-х годов меня учили: Радищев призывает к революции. У нас тогда все писатели только тем и занимались, что к чему-нибудь призывали»20.

О всех прочих писателях сейчас говорить не будем. А что касается Радищева... Беда в том, что он действительно призывал к революции.

И призывал очень явно и отчетливо: «...Прострите на... общественного злодея ваше человеколюбивое мщение. Сокрушите орудия его земледелия, сожгите его риги, овины, житницы и развейте пепл по нивам...»21. А вот еще:

Ликуйте, склёпанны22 народы,

Се право мщенное природы