Гробницы в Египте устраивались в пещерах, и по тогдашним представлениям это было место, где царят тьма, смерть и дьявол. Также и пустыня - место, где нет источника жизни, воды, - была обиталищем дьявола. Уносящего на себе грехи Израиля «козла отпущения» выгоняли в пустыню, где ему предстояла смерть. Иисус Христос удалился в пустыню для молитвы и поста, подвергся там искушению дьявола и победил его. Таким образом, гробницы и пустыня обозначали присутствие злого Духа, и именно туда направлялись монахи: не для спокойного, мирного, созерцательного существования, а на страшный бой с князем мира сего. Поэтому богослужебные тексты в дни поминовения святых аскетов часто говорят о том, что вследствие монашеских усилий «пустыня процвете». Имеется в виду и духовное, и материальное процветание, ибо, поселяясь в пустыне, монахи помимо духовных подвигов занимались земледелием, и их усилиями сухая земля, прежде завоеванная «человекоубийцей дьяволом», начинала приносить плоды человеческих трудов - так осуществлялось начало Царства Божия.

С прекращением гонений на христианство постепенно установилась духовная связь между монашеством и мученичеством. В раннехристианский период только мученики почитались святыми. Своей смертью, понимаемой как крещение в крови, они свидетельствовали Христово Воскресение. С приходом к власти Константина Великого гонения прекратились, и мучеников не стало. Им на смену пришли монахи, духовный подвиг которых понимался как добровольное страдание, как смерть для «этого мира»:

А когда гонение уже прекратилось, и приял мученичество блаженной памяти епископ Петр, тогда Антоний оставил Александрию и уединился снова в монастыре своем, где ежедневно был мучеником в совести своей и подвизался в подвигах веры. Труды его многочисленны и велики: он непрестанно постился: одежду нижнюю - волосяную - и верхнюю - кожаную - соблюдал до самой кончины: не смывал водою нечистот с тела, никогда не обмывал себе ног, даже и просто не погружал их в воду, кроме крайней необходимости. Никто не видел его раздетым ... до того времени, как Антоний скончался и стали предавать его погребению.

(Там же. гл. 47)

At the birth of the monastic movement, many were suspicious of monks. St. Athanasius was well aware of the importance of monasticism and the need to keep it under the control of the Church, not to allow it to degenerate into an independent spontaneous movement. Therefore, he tries to depict Anthony in the most attractive form: in his description, the holy ascetic did not communicate with heretics, went to church, treated the clergy with respect (which was by no means characteristic of monks of that time) and in general was distinguished by a pleasant appearance and disposition.

An interesting episode of St. Anthony's clash with pagan philosophers testifies to the complete lack of mutual understanding between monks and representatives of secular learning:

He was very intelligent and, surprisingly, without learning to read and write, he was distinguished by subtlety and penetration of mind. One day two pagan philosophers came to him, thinking that they could tempt Anthony. He was on the outer mountain, and guessing from the faces of those who were walking what kind of people they were, he went out to them and said through an interpreter: "Why are you, philosophers, so anxious for a foolish man?" And if you consider me reasonable, then be as I am, for good things must be imitated... and I am a Christian." The philosophers departed in surprise.

(Ibid., ch. 72)

In the epilogue, St. Athanasius calls on his readers to read the Life aloud, and not only to his fellow monks, but also to pagans. In the early Church, very few people could read, books were expensive, and learning came from hearing. Seeing in the life of St. Anthony a great testimony of faith, Athanasius believed that it should serve for the edification of Christians and inspire the pagans.