Предания отцов, как время, стары.

И где те речи, что низвергнут их,

Хотя бы в высях разума витал ты? (5)

С такими словами, вероятно, не раз обращались к самому Еврипиду. В драме они звучат с какой-то безнадежной покорностью. Смешны старики, нацепившие на себя венки и шкуры, но они повинуются: можно ли гневить бессмертного! Человек - мошка. Велел ему Дионис плясать - другого ничего не остается - он будет плясать.

С гор приходит пастух и рассказывает о том, что вакханки все сметают на пути. "О, господин,- говорит он Пенфею,- кто бы ни был этот бог, но он велик".

Однако для Пенфея, это еще не доказательство, ему противно превозношение внешней силы. Что из того, что одержимые ведьмы могут творить удивительные вещи? Разве этого достаточно, чтобы признать их бога? "Стыд на всю Элладу!" - в гневе восклицает он.

И, странное дело, Дионис не находит слов в оправдание своему культу. Ведь разум - не его область; он может лишь дать Пенфею совет: смирись! Но царь уже оставил колебания: он снаряжает воинов для похода в горы.

Тогда Дионис коварно расставляет сети, спрашивая, не лучше ли сначала Пенфею одному пойти в разведку: "Хотел бы ты их видеть там в дубраве?" Быть может, прежде чем разгонять вакханок, Пенфею захочется тайно поглядеть за ними? Соблазн велик:

Пенфей. Да! Груду золота бы дал я!

Дионис. Опомнись, что за странное желанье?

Пенфей. Нет, нет! На пьяных и смотреть противно.

Дионис. Противно, да? И все ж хотел бы видеть?

Пенфей. Ну да. Но молча, затаясь под елью (6).

Ловушка захлопнулась, царь пойман. Дионис спешит переодеть его в женский наряд, и они отправляются в путь. Хор провожает их мрачными словами:

Медленным, твердым шагом

Божья сила к нам движется.

Дерзких она карает...

Кто отвергает безумно

Жертвы богам и моленья,

За нечестивцем издали

Зорко следят бессмертные.

Казнь приближается тихо к ним

С каждым мгновеньем.

И кончает решительно, как бы в назидание всем сомневающимся:

Веры не надо нам

Лучше отцовской (7).

Но вот Пенфей и Дионис в лесу. Там царя ожидает страшный конец: его обезумевшая мать Агава принимает сына за льва и ведет против него всю стаю менад. Они разрывают на куски тело Пенфея, и мать с торжеством несет во дворец его окровавленную голову. И только там, встретив своего отца, Агава приходит в себя и понимает, что сделала. Но ее отчаянные крики напрасны. "К богу вы идете слишком поздно",- холодно говорит ей Дионис. "Я, бог, терпел от смертных поношенье".

Теперь Вакх отомщен, скептик нашел конец самый омерзительно жуткий, какой только может измыслить воображение. Пусть все знают отныне силу Диониса.