Возлюбленному владыке и честнейшему брату Келестину: Аврилий, Палатин, Антонин, Тут, Сервусдей, Терентий и прочие, обретшиеся на общем карфагенском соборе.

Как твоя святыня изявила вашу радость о прибытии Апиария, писанием, посланным чрез сопресвитера нашего Льва: подобно и мы желали бы, чтобы с радостью послано было настоящее писание о его оправдании. Ибо по истине, и наше и ваше расположение было чуждо недоверчивости, и не пытливым являлося оно, предварительно склоняясь в пользу его, как бы уже выслушанного, тогда как его еще надлежало вопрошание. И так, когда прибыл к нам святейший брат и соепископ наш Фавстин, мы созвали собор, и полагали, что он с Апиарием послан ради того, дабы как сей старанием его восстановлен был на пресвитерство, так и ныне возмог, его же попечением, оправдаться в толиких обвинениях, принесенных на него от жителей фавракинских. Но многочисленный собор наш нашел столь многие и столь великие беззакония Апиария, что они превозмогли действование вышереченного Фавстина, хотя то было покровительство паче, нежели суд, и ходатайство паче, екдику свойственное, нежели справедливость, исследователю приличная. Ибо во первых Фавстин сильно противостоял всему собору, нанося ему различные оскорбления, аки бы защищая преимущества римской церкви, и желая, чтобы принят был нами во общение Апиарий, которого твоя святыня прияла в общение, поверив его жалобе, кою он не мог доказать: однако и сие мало ему помогло, что ты лучше узнаешь, прочитав деяния собора. Ибо когда, в продолжение трех дней, с затруднением производился суд, на котором мы с сокрушением исследовали различные на Апиария обвинения: тогда Бог, праведный судия, крепкий и долготерпеливый, зело вкратце пресек и протяжение дела соепископом нашим Фавстином, и извороты самого Апиария, которыми он силился покрыть свои срамные беззакония. Недействительным соделалось досадное и гнусное упорство, и бесстыдное запирательство, которым Апиарий хотел заградити благо столь многих сладострастных дел. Ибо когда Бог наш стеснил его совесть, и пред всеми человеками обнаружил сокровенное в сердце, как бы уже осужденное самою гнусностью преступлений: тогда у коварно запиравшегося внезапно исторглось признание во всех, принесенных на него обвинениях, и он наконец добровольно сам себя обличил во всех, едва вероятных сквернах, и таким образом, и самую надежду нашу, которой мы вверяли его, желая, чтобы он мог очистити себя от столь постыдных пятен, обратил в плач. Таковую скорбь нашу он умягчил единым токмо и единственным утешением, тем, что и нас освободил от тяготы непрерывного сетования, и для собственных своих ран, хотя невольно, и с борьбою своей совести, приуготовил наконец врачевство в своем признании. И так, первое исполнив долг подобающего почитания, умоляем вас, господине брате, дабы вы впредь не допускали легко до вашего слуха приходящих отселе, и не соизволили впредь приимати в общение отлученных нами: ибо твоя досточтимость удобно обрящет, яко сие самое определено и Никейским собором. Ибо аще сие является тако соблюдаемым касательно низших клириков и мирян: кольми паче хощет собор, чтобы сие соблюдаемо было касательно епископов. И так те, которые в своей епархии отлучены от общения, да не явятся восприемлемыми в общение твоей святыней, с намерением, и якоже не подобает. Подобно и бесстыдные побеги пресвитеров, и следующих за ними клириков, да отженет святыня твоя, как сие и достойно тебя. Ибо и не возбранено сие для Африканской церкви, никаким определением отцев, да и определения Никейского собора, как клириков низшей степени, так и самых епископов, явным образом, обратно отсылают к собственным их митрополитам. Разумно и праведно признал он, что какие бы ни возникли дела, они должны оканчиваемы быти в своих местах. Ибо отцы судили, что ни для единой области не оскудевает благодать Святого Духа, чрез которую правда иереями Христовыми и зрится разумно, и содержится твердо, и наипаче, когда каждому, если настанет сомнение о справедливости решения ближайших судей, позволено приступали к соборам своея области, и даже ко вселенскому собору. Разве есть кто-либо, который бы поверил, что Бог наш может одному только некоему вдохнуть правоту суда, а бесчисленным иереям, сошедшимся на собор, откажет в оном? Притом, как будет тверд заграничный суд, пред который необходимые лица свидетелей не могут представлены быть, то по немощи, или от телесного сложения, или от старости, а то по многим другим препятствиям. О том, чтобы некие, аки бы от ребра твоей святыни, были посылаемы, мы не обретаем определения ни единого собора отцов. Ибо, что прежде от вас, через тогоже соепископа нашего Фавстина, прислано было к нам, как бы из постановлений Никейского собора, того мы ни как не могли обрести в вернейших списках правил сего собора, с подлинников снятых, которые получили мы от святейшего Кирилла, нашего соепископа александрийской церкви, и от досточтимого Аттика, епископа константинопольского, и которые, еще прежде сего, чрез пресвитера Иннокентия и иподиакона Маркелла, принесших оные к нам, посланы были от нас к Бонифацию, блаженные памяти епископу, вашему предшественнику. Итак не соизволяете, по просьбе некоторых, посланных сюда ваших клириков исследователями, и не испускайте сего, да не явимся мы вносящими дымное надмение мира в церковь Христову, которая, желающим видеть Бога, приносит свет простоты и день смиренномудрия. Поскольку же слез достойный Апиарий, за непростительные свои непотребства, даже братом нашим Фавстином отлучен от церкви Христовой: то мы остаемся без опасения, что его и впредь, при искусстве и точности твой святыни в сохранении братския любви, Африки отнюдь не потерпит.

Подпись.

Бог наш да хранит на должайшее время вашу святыню, господин брат, молящуюся о нас.

Послание настолько ясно и основательно, что все римские епископы до Николая I (до половины IX века) никогда более не предъявляли таких прав, как это делали Зосима и Целестин. С Николая I на западе начинает действовать новое каноническое право, и с этого времени, естественно, все принимает иное направление, чем какое было в период неразделенной церкви. О высших церковных инстанциях, имевших право поставлять окончательный приговор в судебных делах, мы уже говорили в толкованиях 6 правила II вселенского собора и 9 и 17 правил IV вселенского собора, — и все, сказанное там, служит толкованием и вышеприведенного послания африканских отцев к римскому епископу Келестину425.

Правила Констинопольскогого Двукратного Собора (во храме святых Апостол бывшего)

Правило 1

Созидание монастырей, дело толико важное и достохваленое, древле блаженными и преподобными отцами нашими благорассудно изобретенное, усматривается ныне худо производимым. Ибо некоторые, дав своим имениям и усадьбам имя монастыря, и обещаваяся посвятити оные Богу, пишут себя владельцами пожертвованного. Они ухищренно умыслили посвятити Богу единое наименование: ибо не стыдятся усвояти себе ту же власть и после пожертвования, какую не возбранялось им имети прежде. И такое корчемство примешалося к сему делу, что к удивлению и огорчению видящих, многое из посвященного Богу явно продается самими посвятившими. И не токмо нет в них раскаяния о том, яко попускают себе властвование над тем, что единожды уже посвятили Богу, но и другим безстрашно передают оное. Того ради святый собор определил: да не будет позволено никому созидати монастырь без ведения и соизволения епископа: но с его ведением и разрешением, и с совершением подобающей молитвы, якоже древле богоугодно законоположено, монастырь да созидается: все же к нему принадлежащее, купно с ним самим да вносится в книгу, которая и да хранится в епископском архиве. И пожертвователь без воли епископа отнюдь да не имеет дерзновения самого себя, или вместо себя другого поставити игуменом. Ибо аще не может кто либо быти обладателем того, что подарил человеку: то како может быти попущено кому восхищати обладание тем, что он посвящает и приносит Богу?

(IV всел. 4, 8, 24; трул. 49; VII всел. 12, 13, 14, 17).

Два главных предмета утверждаются в этом правиле, а именно, что не может быть основан ни один монастырь без ведома и благословения подлежащего епископа, которому, согласно правилам, непосредственно подчинены как все монастыри, так и все монахи, и затем, что монастыри и монастырские имущества должны навсегда остаться неприкосновенными, т.е. не могут быть обращены на какие-либо другие цели, или перейти в частную собственность. Это установлено было еще на предшествующих соборах (см. толкования параллельных правил), и на двукратном соборе это было повторено и только сильнее выражено, сообразно с обстоятельствами времени, равно и потому, что многие потеряли из виду канонические предписания о сооружении монастырей и о монастырских имуществах.

Сооружение или основание (????????, aedificatio) монастырей почиталось всегда богоугодным делом; отцы же настоящего собора называют его почтения достойным и почетным (?????? ??? ??????) делом. Кто бы, по своему благочестию, пожелал построить монастырь и давал бы все нужное для содержания, таковому благочестивому христианину церковь разрешала осуществить свое намерение и даже вменяла ему это в заслугу (VII всел. 17). Построенный монастырь и все то, что пожертвовано было для его содержания, переходили тотчас под власть подлежащего епископа, который заботился, чтобы в монастыре жизнь текла согласно правилам, чтобы монастырское имущество сохранялось неприкосновенным и управлялось согласно каноническим предписаниям (IV всел. 24). Были, между тем, и такие, которые, по словам данного правила, строили монастыри и заявляли, что известные имущества и угодья жертвуют построенному ими монастырю, но в то же самое время считали себя и далее собственниками того, что пожертвовали, и даже продавали впоследствии оное, так что монастырь оставался без всего и, конечно, приходил в запустение. А это, по словам правила, возбуждало у благочестивых христиан, которым довелось видеть это, удивление и огорчение (?????? ??? ?????). Отцы собора обращают внимание на такое беззаконие и, напоминая существующие канонические предписания об этом, постановляют, чтобы никто, без ведома и благословения подлежащего епископа, не мог строить монастырь; а раз епископ согласится и даст кому-либо разрешение построить монастырь и снабдить его всем, что нужно для его существования, тогда самый монастырь и все то, что ему принадлежит, вписывалось в инвентарную книгу (?????? ???????????????), долженствующую храниться в епископском архиве, чтобы на все времена было известно, что составляет имущество монастыря, которое оставалось навсегда в полном обладании оного (?V всел. 24; трул. 49; VII всел. 13). Лицо, построившее и снабдившее монастырь всем нужным (см. толкование 17 правила VII всел. собора), уже по тому самому переставало быть собственником того, что пожертвовало монастырю, и тем более собственником самого монастыря, следовательно переставало иметь какое бы то ни было право собственника и не могло присваивать себе ту власть над монастырским имуществом, каковой, по словам правила, пользовалось раньше, до построения монастыря и пожертвования ему угодий. Ибо, прибавляет правило, если кто-либо не может быть обладателем того, что подарил кому-либо, то как может тот, кто что-либо посвятит и принесет Богу, позволить себе добиваться снова власти над оным426.

Кроме присвоения себе права обладания монастырем и его имуществом, основатель (ктитор, строитель) монастыря (??????? ??? ???????????) присваивал себе право самовластно назначать себя или кого-либо другого игуменом этого монастыря. Порицая и это, как второе злоупотребление, правило предписывает, чтобы известный основатель (ктитор, строитель) монастыря мог это делать только с ведома местного епископа. Согласно общим правилам монастырского общежития, игумен избирается братством оного, причем выбор утверждается епископом427. Из данного правила явствует, что были и исключения, а именно, что основатель монастыря мог поставить (????????) игумена, конечно с ведома и согласия местного епископа; иными словами, разрешалось основателю монастыря представлять епископу лицо, которое он желал бы видеть игуменом. Это преимущество церковь признала за отдельными, особенного внимания достойными, основателями монастырей, как награду за их доброе дело, и это преимущество, между прочими, упоминалось тогда в основательском (ктиторском) уставе (???????)428. Эти основательские или ктиторские уставы упоминаются Вальсамоном в толковании данного правила, причем он приводит разные по этому вопросу мнения, в числе коих и такое, которое показывает, что злоупотребления, о которых говорит правило, проникали и в эти основательские уставы. Вальсамон признает за основателями (ктиторами, строителями) монастырей право на составление для подлежащих монастырей основательских (ктиторских) уставов, только в этих уставах должно быть все согласно с каноническими предписаниями о монастырях; если же в этих уставах окажется что-либо противозаконное и неканоническое (????????? ??? ???????????), то таковое не может иметь никакой силы (?? ???????????)429. Основательские (ктиторские) уставы для монастырей, обыкновенно, после описаний — как монастырь основан, кто основал его и что ему пожертвовано, — содержат: правила о богослужении, о пище и питии в монастыре, о постах и праздниках, о преимуществах (серб. "повластицах") монастыря, о назначении лиц для управления монастырем и священнослужения, о монастырской жизни монахов, о заупокойном богослужении по ктиторах и братии, о принятии в иноческий чин новой братии, о милостыне нищим, о больнице и больных, о соблюдении предписаний устава и о том, чтобы монастырский устав читали в начале каждого месяца430.