Лекции, читанные в Белорусском Экзархате Московского Патриархата

Настоящие лекции протоиерея Иоанна Мейендорфа, профессора, ректора Свято-Владимирской Духовной Академии Американской Православной Церкви (Нью-Йорк, США), были прочитаны Его Высокопреподобием в рамках образующейся в Белорусской Православной Церкви Минской Духовной Академии.

Это были одни из последних публичных выступлений отца Иоанна Мейендорфа незадолго до последовавшей 22 июля 1992 года его блаженной кончины.

Лекция 1, читанная в Минском Епархиальном Управлении. Православное свидетельство в современном мире

Ваше Высокопреосвященство, дорогие отцы, братия и сестры! Вы знаете, что в современном мире в XX веке произошли духовные, политические и культурные трагедии и сдвиги. Одним из таких сдвигов следует считать следующее: православное богословие, православное мировоззрение и Православная Церковь теперь перестали быть тем, чем они были исторически, то есть Церковью, территориально и культурно ограниченной Ближним Востоком и Грецией – колыбелью своего возникновения, – а также Восточной Европой со славянскими странами и преимущественно, конечно, Россией.

Ныне православные разбросаны по всему миру. Вы имеете перед собой человека, который говорит по-русски, но родился во Франции, получил свое образование на Западе и всю свою жизнь провел в общении с инославным Западным миром – не только христианским, но и всей секулярной Западной культурой. Поэтому я и думаю, что мое исповедание своей веры и собственного опыта в этом смысле может быть наиболее вам интересно.

Православная диаспора в мире особенно связана с русской эмиграцией, потому что по экономическим причинам православные, например, из Восточной Европы переезжали в Америку еще в XIX веке сотнями тысяч. Это была экономическая эмиграция в основном простых людей, которые не обладали особенной возможностью обогатить культурный рынок Западного общества, а приезжали в Америку для того, чтобы иметь лучшую жизнь. Но русская эмиграция после 1918 года уже была другого типа: она включала в себя интеллектуальную элиту дореволюционной России. Она была численно велика, но главное – имела интеллектуальный и культурный вес.

Я сам родился и рос в Париже, и сейчас еще помню, как в православном парижском Свято-Александро-Невском соборе, где я мальчиком прислуживал за богослужением, стояли в воскресный день белые генералы и Николай Бердяев, Великие князья и кающиеся эсэры, правые и левые, простые люди, а в хоре пел Федор Шаляпин – это был некоторый микрокосм русского дореволюционного общества с его разными политическими взглядами, но объединённый Церковью.

С моей точки зрения, наиболее значительным фактом было не столько политическое изгнание этих людей из России, но их объединение в лоне Церкви и то, что они сумели создать целую культурную среду. И в церковном отношении сыграл особую роль Сергиевский институт – Духовная Академия, где собрались и лучшие из находившихся тогда за границей философов и богословов, целью которых было создание культурного клира и даже мечта о том, как ее выражал глава нашей Церкви во Франции митрополит Евлогий, что весь этот институт переселится в какой-то момент в Сергиев Посад. Эта мечта не исполнилась в некоем материальном плане, но нечто от нее сохранилось – особенно в виде книг, в форме духовного наследия, в форме духовных связей. Я думаю, исторически это имеет значение гораздо большее, чем чьи-то политические взгляды, которые всегда были разными и о которых никогда не известно, какие они принесут плоды; а духовное и интеллектуальное наследие свои плоды несомненно принесет.

Итак, появилось Православие вне его исторической среды. Но среди русского православного рассеяния можно было усмотреть две тенденции, два типа:

– одна тенденция была чисто охранительная, эмигрантская: сидеть на чемоданах, мечтать о возвращении на Родину, не думать о посторонней среде совсем;

– другая тенденция была не оборонительная, но наступательная. Некоторые люди, и особенно Церковь в лице ее лучших представителей и руководителей, поняли, что такие события не происходят без воли Божией, и что миссия русской эмиграции не только оборонительная, ограничивающаяся заботами о будущем России: ее предназначение также – православное свидетельство в мире.

Сейчас, перескакивая через десятилетия, мы наблюдаем и видим, что на Западе существуют настоящие православные общины христиан в Западной Европе и особенно в Америке, которые состоят не только из детей, внуков и правнуков эмигрантов, но и из коренных граждан Запада, которые переходят в Православие.