Страх, растерянность, расколы, разброд создали условия для успеха антирелигиозной войны, которая не щадила ни людей, ни традиций, ни памятников, ни школ. Удары разрушали и те национально-культурные устои, которые питали народ, которые развивались вопреки всему на протяжении столетий. Это и понятно. Ведь религии естественнее всего выражаться в национально-традиционных формах.

Но я убежден, что, несмотря на истребительную войну, корни духовности уцелели. Почва была повреждена, но не уничтожена. И верю, что она возродится.

Отвечая на ваш вопрос, могу еще добавить, что люди малообразованные оказались наиболее беззащитными от натиска атеизма, поддерживаемого властями. Что же касается религиозной интеллигенции, элиты, способной дать отпор, то она либо сгинула в лагерях, либо оказалась за рубежом. Это касается и наиболее активных деятелей самой Церкви.

Подавлять духовность народа можно и другим путем. Убедить его, что на первом месте в шкале ценностей стоят материальные блага (реальные или сулимые). Этот вид практического материализма Николай Бердяев называл "духовной буржуазностью", и свойственна она отнюдь не только "буржуазным" обществам. И режим, подавляющий духовную свободу, и идеал "потребления" равно опасны для человечества. И в этом я согласен с основным тезисом статьи Шафаревича, недавно опубликованной в "Новом мире" (хотя по некоторым другим пунктам я бы с ним поспорил).

В. А теперь вопрос личный. Не могли бы вы немного рассказать о себе?

О. Биография моя не сложная. Я родился здесь, в Москве, на Арбате. Кончил школу и поступил в биологический вуз. Но уже с детства принял решение стать священником. Рукоположен был сразу после пятого курса института в 1958 году. Это было возможно, поскольку еще со школьных лет пел, читал в церкви, даже истопником работал. Позднее закончил семинарию в Ленинграде и Академию в Загорске.

Служил я только в селах. И очень рад этому. Ведь из-за переполненности городских храмов в них трудно вести пастырскую работу. В деревне же знаешь всех прихожан в лицо, знаешь их биографии, их нужды и т. д. Писать начал давно. Первая моя статья появилась в нашем церковном журнале в 1959 году, то есть как раз 30 лет назад. А книги мои в те времена не могли быть изданы здесь. Они выходили за рубежом. Конечно, это создавало для меня ряд сложностей. Но говорить о них не буду. Теперь стало модным выставлять напоказ свои шрамы. Скажу лишь, что было много трудного, горького, приходилось, как говорится, не раз плыть против течения. Теперь, слава Богу, многое изменилось коренным образом.

В. Как вы думаете, какое место должна занять религия в жизни нашего общества в ближайшие десятилетия? Ваши предположения по этому поводу.

О. Тут не нужны "предположения". Все и так очевидно. Еще когда человек вышел из пещер, или, вернее, жил в пещерах, он уже тогда связывал свою жизнь, свою культуру с ощущением Вечного, с ориентацией на Высшее Бытие. Первые же произведения первобытных художников были связаны с религиозной традицией. В той или иной форме религиозная вера всегда была спутницей человечества, душой культуры. Косвенно это подтверждает и тот факт, что, когда люди пытались отказаться от Бога - у нас ли, у нацистов или в Китае, на месте Бога неизбежно оказывался идол.

Все это связано с проблемой утопий. Мне кажется, что мы живем в эпоху, когда спор о том, можно ли построить рай на земле, отказавшись от Неба, приходит к концу. Вернее, спор окончен.

В. Наша жизнь сейчас пронизана спорами. Коснулись ли они Русской Православной Церкви?

О. Конкретно, что вы имеете в виду?

В. Отношение к власти...

О. Я уже говорил, что те, кто ее в той или иной мере не принимал, были уничтожены или изгнаны. Дискуссия тогда завершилась "кулачным способом". Уцелели преимущественно наиболее осторожные или конформистски настроенные люди.