Смотри, как этот человек приписывает грех своего неверия ученикам, потому что они не могли исцелить сына его. Посрамляя его за обвинение учеников, Господь говорит, «род неверный», то есть не столько велик грех их немощи, сколько – твоего неверия, ибо оно, будучи велико, превозмогло ограниченную силу их. Укоряя же одного, Господь обличает в неверии и всех предстоящих. А словами «доколе буду с вами» выражает свое сильное желание крестной смерти, желание удалиться от них; доколе, как бы так говорит Он, буду жить с оскорбителями и неверами? «И запретил ему Иисус». Кому? Беснующемуся «в новолуния». А из сего видно, что он, будучи невером, своим неверием сам дал демону доступ к себе.

Тогда ученики, приступив к Иисусу наедине, сказали: почему мы не могли изгнать его? Иисус же сказал им: по неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас; сей же род изгоняется только молитвою и постом.

Апостолы убоялись, не утратили ли они дарованной им силы над демонами, и поэтому «наедине» с беспокойством так спросили Иисуса. Господь, укоряя их как несовершенных, говорит: «по неверию вашему». Ибо если бы вы имели теплую, горячую веру, то она хотя бы была и мала, совершила бы великие дела. Впрочем, где апостолы переставляли горы? Об этом не написано. Правда, но вероятно, они переставляли горы, хотя об этом и не написано, ибо не все предано письменам. Если же они не переставляли гор, то потому, что обстоятельства сего не требовали, – зато они делали больше. Да и Господь, заметь, как говорит: «скажете горе сей: «перейди отсюда туда», то есть когда скажете, тогда она и перейдет. Но апостолы не говорили сего, потому что не требовали сего ни время, ни нужда, а поэтому они и не переставляли гор; а если бы сказали, то и переставили бы. «Сей же род», то есть демоны, «сей же род». Поститься же нужно тем особенно, кто одержим демонами, и тем, кто хочет от них врачевать, а молитва истинною бывает тогда, когда она чужда нетрезвенности и соединена с постом. Заметь, что всякая вера есть как бы зерно горчичное. Оно почитается ничтожным по причине буйства проповеди, но, если падает на добрую землю, возрастает в древо великое, на котором гнездятся птицы небесные, то есть помыслы, стремящиеся в высоту. Поэтому, кто имеет теплую веру, тот может сказать горе сей: «перейди» – и перейдет; то есть сказать демону: изыди, и изыдет; ибо известно, что демон исходит.

Во время пребывания их в Галилее, Иисус сказал им: Сын Человеческий предан будет в руки человеческие, и убьют Его, и в третий день воскреснет. И они весьма опечалились.

Часто предсказывает им о страданиях, чтобы не подумали, что Он неохотно страждет, и чтобы приучились к этому и не смутились Его страданиями, когда они настанут, как событием неожиданным. Но к прискорбной вести присовокупляет и радостную, что Он воскреснет.

Когда же пришли они в Капернаум, то подошли к Петру собиратели дидрахм и сказали: Учитель ваш не даст ли дидрахмы? Он говорит: да.

Бог вместо первенцев еврейских благоволил освятить для Себя колено Левиино; число людей в колене Левиином простиралось до 22 тысяч, а первенцев было 22.273 человека. За первородных, которые оказались свыше числа колена Левиина, Бог и положил давать священникам дидрахму; отсюда и произошел обычай всем первенцам платить дидрахму, то есть пять сиклей, или двести оволов. Но поскольку и Господь был первородным, то и Он платил дидрахму. Только, быть может, стыдясь Христа как чудотворца, они не просят у Него Самого, а у Петра; или поступают так с коварною целью, то есть как бы так говоря: учитель ваш, как противник закона, захочет ли заплатить дидрахму?

И когда вошел он в дом, то Иисус, предупредив его, сказал: как тебе кажется, Симон? цари земные с кого берут пошлины или подати? с сынов ли своих, или с посторонних? Петр говорит Ему: с посторонних. Иисус сказал ему: итак сыны свободны.

Как Бог, Он, и не слыша, знал, о чем говорили Петру, и поэтому предупредил его словами: если цари земные не берут дани со своих детей, а с чужих, то как же Царь Небесный возьмет дидрахму с Меня – Своего Сына? Ибо эта дань, как сказано выше, назначалась для храма и священников. Итак, если дети земных царей свободны, то есть ничего не платят, то тем более Я.

Но, чтобы нам не соблазнить их, пойди на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадется, возьми, и, открыв у ней рот, найдешь статир; возьми его и отдай им за Меня и за себя.

Чтобы не считали нас презрителями, заплати дань; ибо Я даю ее не потому, что должен дать, но потому, что хочу исправить их немощь. При сем поставим себе в правило: не подавать повода к соблазну там, где не может быть вреда, а где есть такой вред от какого-нибудь действия, там не нужно заботиться о тех, которые неразумно соблазняются. Чтобы явить в Себе Бога и Владыку моря, Христос посылает Петра достать статир из рыбы, а вместе научает нас и некоторому таинству. И наше естество есть рыба, погруженная в глубину неверия. Апостольское слово извлекло нас из нее и нашло в наших устах статир, то есть слова Господни, исповедание Христово. Ибо исповедаюший Христа имеет в устах своих статир. Какой статир? Состоящий из двух дидрахм, ибо Христос имеет два естества, будучи Бог и человек. Этот-то статир, Христос, предан за двоякого рода людей – язычников и иудеев, за праведников и грешных. Поэтому, когда видишь какого-нибудь сребролюбца, у которого в устах только сребро и золото, считай и его также рыбою, плавающей в житейском море. Но как скоро окажется какой-нибудь учитель, подобный Петру, и уловляет его, то извлекает из уст его сребро и золото. Статир, по мнению некоторых, есть драгоценный камень, находимый в Сирии, по мнению других – дань в четвертую долю златницы.

Глава восемнадцатая

В то время ученики приступили к Иисусу и сказали: кто больше в Царстве Небесном?

Поскольку они видели, что Петр почтен был от Христа (а почтен тем, что получил повеление дать статир за Христа и за себя), то, как люди, несколько уязвились сердцем и, угрызаемые завистью, подходят ко Господу и стороною спрашивают Его: «кто больше?»