Или: 

Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей,

И по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое (Пс.50:1)

Или:

Блажен муж, иже не идее на совет нечестивых,

И на пути грешных не ста,

И на седалищи губителей не седе (Пс.1:1).

Иногда подобным образом повторяются прямоподобные предложения, иногда противуподобные; бывают в стихах и другие, свойственные мысли, отношения. Для вразумления же христианских читателей о красоте и сладкозвучии свящ. библ. стиха, древние христианские учители приспособительно показывали, что, в своем закономерном изложении, библейский стих объемлет все, что только есть наиболее совершенного в формах человеческой поэзии, в частности в построении стиха греческого и латинского. "Есть в Св. Писании, - говорит Евсевий, - стихотворные сочинения, как например песнь Моисея (Втор.32) или псалом Давида 118-й, которые оба изложены тем видом стихосложения, который греки называли героическим; говорят (Иосиф Флавий, Филон), что это есть гекзаметр, сложенный из 16 слогов. Остальные виды стиха состояли из стихов в три метра и из стихов в четыре метра, сообразно особенностям еврейского языка. Это мы говорим лишь об изложении; что касается учения св. книг, изложенных таким способом, то его нельзя ставить рядом с учением мудрости человеческой" (Евсевий. Приготовление к Евангелию. XI,5). "Что сладкозвучнее псалтири! Что величественнее Соломона! Что совершеннее Иова! Как пишут Иосиф и Ориген, книги сии изложены гекзаметром и пентаметром" (Иероним. Изложение хроники Евсевия. Предисловие). Кроме собственно учительных свящ. книг, указанная особенность песенного изложения встречается и в других отделах исторических и пророческих книг. "И законоположник Моисей иногда пророчествует, а иногда песнословит, и Исаия воспевает, и пророк Аввакум молится с песнею", говорит св. Афанасий (Посл. к Маркел. О Псалмах).

"Некоторые из простых сущих готовы думать, что священные песни имеют целью только услаждение внешнего слуха. Но сие несправедливо. Не о приятности и сладкоречии заботится писание. Пение песней установлено для пользы душевной, и по следующим двум причинам. Во-первых, прилично было, чтобы Св. Писание хвалило Бога не только в сокращении речи (т.е. сжатою прозаической речью), но и в расширении ея (т.е. распространенною параллелизмом, поэтической речью). Так, сжатою (прозаическою) речью изложено принадлежащее к закону и пророкам и все историческое со включением Нового Завета. Распространенною же речью изложено заключающееся в псалмах и песнопениях. А сим и соблюдается заповедь: возлюбиши Бога всею крепостию и силою. Во-вторых, поелику в душе бывают различные движения ума, воли и сердца, то Писание требует, чтобы эти способности не были в разногласии и раздоре, но чтобы человек всецело, во всех движениях, служил воле Божией. Подобием же и образом безмятежного и не волненнаго состояния помыслов служит псалмов песенное чтение. Так как свои душевные помышления мы выражаем в произношении слов, то и Господь установил стихословно петь песни и псалмы произносить на распеве, чтобы сладкозвучие слов служило символом душевной стройности. Настроившись по мелодии слов, душа забывает о страстях и радостно взирая на ум Христов, помышляет все лучшее" (Афанасий, посл. к Маркел. об истолковании псалмов). "Ведал Дух Святый, что трудно вести род человеческий к добродетели, и потому к учениям присоединил приятность мерной речи, чтобы, вместе с усладительными и приятными для слуха, мы принимали неприметным образом и то, что указано полезного в содержании. Подобным образом мудрые врачи, давая пить горькое врачество, медом помазывают чашу. На сей-то конец и существуют мерные песнопения, чтобы и дети возрастом, воспевая их, обучали души свои. И так и бывает. Едва ли кто-либо из людей нерадивых выйдет из храма, вполне удержав в памяти прочитанное учение апостольское или пророческое; а стихи из псалмов и в домах поют и на торжищах возглашают" (Василий Великий. Беседы на псалмы. Предисловие).

§26. "Книга Иова называется так потому, что заключает в себе повествование о том, как Иов страдал, быв искушаем от Диавола, как претерпев благочестно нанесенные ему удары, победил его, все потерянное обратно получил сугубо и явился именитее, чем был прежде. Страданиями он подвергся 70 лет от роду, а после них прожил 170 лет, так что всех лет его было 240. По случаю бедствий, постигших Иова, пришли к нему с утешением друзья его, но говорили ему слова столь оскорбительные и безжалостные, что оне вменились им в грех; но Иов молился о них, и им прощено было. Всех бесед Иова с друзьями изложено в книге восемь: три с Елифазом, две с Сафаром, три с Валдадом; но еще есть беседа с Елиусом, сыном Варахиила, Вузитянином. Наконец, Господь является Иову в буре и облаке, и Иов двумя речами отвечает Господу". "Цель всей этой книги расположить к терпению тех, которые впадают во искушения, хотя бы они были самыми благочестивыми. Вместе с сим, в книге показывается, что Бог не есть искуситель злым, что не искушает Бог никогоже, но что искушения на людей приходят от злых духов, по попущению Божию" (Синопсисис Иоанна Златоуста и Афанасия). Следуя Апостолу Иакову, ублажившему терпение Иовле (Иак.5,11), многие отцы Церкви поставляют на вид верующим терпение Иова для подражания. "Иди со мною, говорит св. Иоанн Златоуст, посмотрим список страданий Иова; сравним различные состояния его. Когда Иов был именитее, тогда ли, когда свободно совершал добродетели, или когда терпел страдания, причинявшие ему столь великую печаль? Тогда ли Иов был именитее, когда дом его был открыт для всех приходящих, или тогда, когда этот дом превратился в пепел, а хозяин не произнес при этом ни одного горького слова, а напротив благословлял Бога? Когда Иов был именитее, скажи мне, тогда ли, когда приносил жертву о благополучии детей и учил их единодушию, или тогда, когда эти дети печально окончили жизнь под развалинами обрушившегося дома, а отец перенес это несчастие с великим любомудрым духом? Тогда ли был более именит Иов, когда от стрижения многочисленных овец его загорались обнаженные плечи его работников, или тогда, когда он, услышав, что огонь небесный пожрал все его стада вместе с пастухами, не смутился, не упал духом, но кротко перенес свое несчастие? Когда, скажи, был Иов истинно велик, тогда ли, когда, пользуясь крепким здоровьем тела, употреблял его на защиту обиженных и был для них оплотом от притеснителей, или же тогда, когда тело свое, этот оплот угнетенных, он увидел пожираемым от червей, сидел на гноище и, взяв черепок, оскребал его? Все второе сделало Иова более именитым, чем все первое, ибо в терпении заключается гораздо более мужества, твердости и напряжения души, более возвышенности ума, более любви к Богу" (Иоанн Златоуст. Письма к Олимп. 8, 7)… "Но говорить ли мне о самом главном, о том, что составляло верх его страданий? Это была буря сомнений, возникших в его мыслях и помрачивших его рассудок. Кто сознает себя виновным во многих грехах и терпит что-нибудь неприятное, тот, по крайней мере, знает причину своих несчастий, соображая свои поступки. Но Иов не видел причины своих страданий, и эта неизвестность терзала его ужаснее нежели черви. Ты согласишься со мною, когда вспомнишь, что Иов тотчас начал дышать свободнее, когда человеколюбец Бог благоволил открыть ему причину борьбы его, что страдать допущено ему для того, чтобы яснее открылась его праведность" (Златоуст. Письма к Олимп. 2, §8). Св. Григорий Нисский (Изложение на блаж. Иова) в образе Иова видит один из ветхозаветных прообразов невинно страждущего Спасителя. "В словах Иова, говорит блаж. Иероним (Посл. к Павлину. Об изучении Св. Писания) каждое выражение многознаменательно; упомяну об одном: о воскресении тел умерших Иов пророчествует так ясно и, вместе с тем так сдержанно, как никто другой: веем бо, яко присносущен есть, иже имать искупити мя и на земли воскресити кожу мою терпящую сие (Иов.19:25).

О времени жизни Иова в заключении его книги говорится: бе же той Исавовых сынов сын, якоже бытии ему пятому от Авраама. На этом основании И. Златоуст говорит, что Иов жил тогда, когда еще не было писаний или истории, передающих события (Беседа о страд. прав. Иова, §3), а о времени написания самой книги Иова выражается: "говорит, что эту книгу написал Соломон, если только она не есть писание Моисея" (Синопсис И.Златоуста). Бл. Иероним писателем книги Иова признавал Моисея и в своем перечислении свящ. книг помещает ее непосредственно после Пятикнижия Моисея (Посл. к Павлину. Об изучении Св. Писания). Ориген же думал, что книга Иова даже древнее Пятикнижия Моисея (Против Цельса. Кн.6). Нужно прибавить, что каноническая часть книги Иова оканчивается там, где оканчивается обозначение стихов числами, до слов: и скончался Иов стар и исполн дней (42:17). Последние же 20 строк Славянского текста книги Иова, не отмеченные счетом стихов, есть прибавление греческой Библии Семидесяти толковников, впрочем весьма древнее и взятое из како-то другой Сирской книги: тако толкуется от Сирсикия книги (Ориген. Против Цельса. Кн.6. Евсевий. Пригот. к Евангелию. Кн.7. Гл.8).

Из древних славянских рукописей книги Иова усматривается, что, для уразумения содержания сей книги, ее переписчики пользовались толкованиями Полихрония, епископа Апамейского (5 века) и Олимпиодора диакона Александр. (7 века). (См. Описание славянских рукописей Моск. синод. библ. Отд.I. С.57,59).

§27. "Книга Псалтирь получила такое название от часто упоминаемого в книге музыкального инструмента, к которому пророк Давид приспособил пение своих псалмов". Почему же пророк Давид избрал именно сей инструмент? "Псалтирь один из музыкальных инструментов причину звуков имеет вверху; в цитре или в лире медь звучит внизу, а псалтирь причины гармонических ладов имеет вверху. Таким образом пророческое слово самым устройством сего орудия показало нам, что не к плотским услаждениям должна приводить приятность священного пения" (Василий Вел. Беседы на Псалмы. Предисловие. Бес. на Пс.32:2. Григорий Нисский. О надписании Псалмов. Гл.3). "Псалом же есть музыкальная речь, при возношении которой мерно ударяют в музыкальный инструмент" (Василий. Бес. на 29 Пс. Григорий Нисский). Как содержащая в себе собрание псалмов Псалтирь есть книга Псалмов или книга псаломская (Лук.20:24).

Высокими похвалами превозносят отцы Церкви книгу Псалмов в своих многочисленных толкованиях на нее. "Всяко писание Богодухновенно и полезно есть, и для того написано Св. Духом, чтобы в нем находили врачество каждый от своего недуга. Но книга Псалмов объемлет все, что представляют все другие свящ. книги. Она пророчествует о будущем, и приводит на память бывшее, и дает законы для жизни и правила для деятельности. Это - общая сокровищница добрых учений. Она врачует и застарелые раны души, и свежими ранами подает скорое исцеление. Она водворяет в человеке некое тихое услаждение и удовольствие, делающее рассудок целомудренным… Псалом - тишина души, раздаятель мира, ибо она утишает мятежные и волующиеся помыслы, смягчает раздражительность души и уцеломудривает невоздержанность. Псалом - единение разделенных и примирение враждующих, ибо кто может почитать своим врагом того, с кем возносил единый глас Богу, в одном псаломском лике. Псалом - орудие от ночных страхов, убежище от демонов, упокоение от трудов дневных; равно и охрана младенцев, и украшение молодых, и утешение старцев и самый приличный наряд для жен. Псалом - населитель пустыни и усмиритель торжищ. Для нововступающих это - приращение ведения; для совершенных утверждение. Псалом - глас Церкви; он делает празднества ее светлыми; он же производит печаль яже по Бозе; псалом и из каменного сердца источает слезы. Псалом - славословие Ангелов, духовное кадило"… Такую похвалу книге Псалмов слагает св. Василий Великий (Беседы на Псалмы. Предисловие) и с ним единогласно св. Ефрем Сирин (Беседа о Псалме).