Отсюда, сущностью языческого религиозного мировоззрения является натурализм, космизм в широком смысле слова. Язычество есть обоготворение природы, ее сил и явлений, бытия конечного и ограниченного. Божеством язических религий были силы и стихии космического порядка. Религиозные представления язычников все и всецело привязаны к потоку явлений природы и человеческой жизни, и не возвышаются над миром видимым. Своих богов ищет древний человек среди того же мира, где живет. Человек является полным рабом природы. Натуралистический характер язычества ясно отмечает св. апостол Павел, говоря, что язычники «заменили истину Божию ложью и поклонялись и служили твари вместо Творца» (Послание к Римлянам 1,25). Даже в лице лучших своих представителей языческий мир не мог преодолеть натурализма. Совершеннейшие философские системы языческой древности не содержали в себе достаточной силы, чтобы окончательно порвать с почвой натурализма. Душа язычника не могла «вырваться из рокового воспаленного круга бывания, чтобы достичь чистого бытия».

Но есть ли здесь что-либо общее с христианством?

Образ Христа Спасителя чужд всякого натуралистического элемента. Ни в одном из новозаветных писаний не говорится, что Христос – природная сила мира. Христиане, на всем протяжении христианской истории, всегда строго отличали Бога и Мессию от природы и ее явлений. Образ Христа никогда не вовлекается в жизнь природы; ему совершенно чужды все натуралистические черты. Во Христе всякая связь с натурализмом порывается. Это отмечается в качестве отличительного признака христианства даже теми учеными, которые видят в нем лишь своеобразную синкретическую религию. Так, профессор Гунсель, утверждая, что основой учения апостола Павла о Христе был языческий образ умирающего и воскресющего божества, замечает: «Но и теперь уже мы можем сказать, что новозаветный образ Христа, несмотря на все свое формальное родство с языческими мифами, по содержанию высоко поднимается над всеми ими: вся толпа натуралистических богов-героев, бывших только идеалами природного, чувственно – эгоистического человечества, должна была отступить пред одним Господом и Сыном Божиим, идеалом нравственного человека, идеалом свободного послушания и любви. Пусть сравнят Христа Павлова и Иоаннова с Митрой или Гибиль – Зива маздеев, чтобы признать справедливость этого положения... ».

Представители мифологической школы, как мы видели, выдвигают утверждение, что и христианство является одной из натуралистических религий, что и в лице Христа мы почитаем одну из стихий природы. Так, по Древсу, Христос есть не более, как древнеефраимский бог солнца, более или менее тождественный с божествами религий передний Азии и Индии, Митрой, Адонисом, Агнии; то же утверждает А. Немоевский и другие dii minores современной мифологии.

При оценке данного рассуждения мы должны иметь ввиду прежде всего, что Древс со своими единомышленниками в подтверждение своего тезиса никаких доказательств не приводит, а если и приводят, то эти «доказательства» лишь поражают своей наивностью и предвзятостью. Затем мифологи забывают тот факт, безусловно достоверный, что древние христиане, как это можно видеть из всех дошедших до нас памятников христианской письменности, всем своим существом отрицали возможность боготворения твари, хотя бы и в виде столь блестящего и важного светила для нашей жизни, как солнце. В памятниках древнехристианской письменности нет даже намека на какое-либо поклонение солнцу или другими стихиям и силам природы. Напротив, христианские апологеты говорят язычникам: «Поклоняться стихиям я и сам не буду и других склонять не стану к этому»; «Божественный закон запрещает нам поклоняться не только идолам, но и стихиям: солнцу, луне, звездам... Только Единому Богу и Творцу вселенной мы должны поклоняться».

Вo времена Тертуллиана некоторые говорили, что христианский Бог есть солнце, основываясь на том, что во время молитвы христиане обращаются к востоку, – христианский апологет склонен смеяться над этим и восстает против всякой попытки усматривать какую-либо связь между христианством и язычеством. Св. Афанасий Великий говорит, что истинными богами не могут быть ни солнце, ни луна, ни другая какия часть твари, – служение им и обоготворение их – есть внушение не благочестия, а безбожия и всякого злочестия. Замечательно, что император Юлиан Отступник в основании своей религии полагал культ солнца и себя считал служителем «Царя – Гелиоса», – однако, он стремился искоренить христианство, а христиан называл безбожниками и «нечистивыми галилеянами». Конечно, он не мог поступать так, если бы в действительности христианство было замаскированным язычеством, и почитание Христа было поклонение богу-солнцу.

Снова мы должны со всей решительностью заявить, что христианство – совершеннейшая духовная религия, ничего общего по существу своему не имеющая с натурализмом языческих религий. «Во Христе, – по справедливому замечанию Шеллинга, – умерло все язычество, вся космическая религия... ».

2.1.2. Мифотворчество в языческих религиях и историчность религии откровения

Натуралистический характер язычества является основным признаком, отличающим язычество от христианства. Не менее рельефно проявляется своеобразие язычества, в сравнении с христианством, и в других отношениях.

Мышление натуралистической религии, – говорит профессор протоиерей Н.М. Боголюбов, – мифологическое; мышление религии супранатуралистической – историческое. Т.к. в натуралистических религиях связь чесловека, как сказано выше, представляется связью природной, досознательной, то эти религии не могут сознавать своего происхождения, как совершившийся в определенный момент факт. Полная истина открывается им лишь в природной области, а потому свое происхождение они не могут приурочить к определенному времени, – это для них событие, прошедшее вне времени и пространства.

И в большинстве случаев натуралистические религии не знают своих основателей как исторических личностей. Начиная свою историческую жизнь, народ уже находит себя связанным религией, как наследством, полученным от доисторических предков. Это – религии или народные, возникшие в результате мифологического творчества, или, хотя и возникшие под влиянием какой-либо личности (Зороастр, Будда), но стремящиеся стереть исторический облик этой личности, исключить ее из области исторических деятелей. Последнего рода религии, даже возникая во свете истории, стремятся окружить себя мраком доисторического прошлого.

Таким образом, мифология является отличительной чертой язычества. В противопололожность язычеству, религии супранатуралистические – иудейская и христианская – живут в сфере сознания и истории. Свое происхождение они приурочивают к определенному месту и времени. Характерную черту в мифологии составляет отсутствие связи описываемых ею лиц с историей. Язычники не считают своих богов историческими личностями. Мифы не знают хронологии, смешивают времена, места и лица.

Между тем, проповедники христианства во все времена настаивают на реальном явлении обсолютного Бога, пришедшего на землю в определенное время, в известной исторической обстановке. Христианские историки точно указывают время и место жизни и деятельности Христа. Евангелисты земную жизнь Спасителя связывают с известными лицами, событиями и местом, которые составляют предмет истории, чего не могло бы быть, если бы авторы Евангелий не были убежденны, что Христос был реальным человеком, жившим в определенное время и в определенном месте. Св. Апостол Иоанн Богослов писал: «О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши..., возвещаем вам» (Ин. 1,13; срав. Ин. 1,14; Откр. 1,2). Апостолы неоднократно заявляют, что относительно Христа и Его Жизни они являются только свидетелями (Ин. 15,27; Деяния святых апостолов 1,8, 21-22; 10,39-42 и др.). «Мы не можем не говорить того, что, так видели и слышали» (Деяния 4, 20), – заявлял апостол Петр. У того же апостола мы находим следующие слова, в которых он ясно отличает свою проповедь о Боге воплотившемуся от языческих мифов: «Мы возвестили вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа, не хитросплетенным басням последуя, но бывши очевидцами Его величия» (Второе послание Петра 1,16).