***

Главное различие между языческим и христианским пониманием греха заключается в том, что для язычества (в целом) грех – нарушение религиозных и (или) общественных заповедей и установлений. Для христианского же сознания он, в первую очередь, есть нарушение любви к Богу и человеку, не только явно – делом, словом, поведением, но и тайно – мыслью, желанием, чувством. Имеющей принципиальный характер особенностью христианского понимания греха является также учение об изначальном повреждении человеческой природы, обуславливающем ее болезненные влечения к духовно-нравственным аномалиям и, отсюда, страданиям.

3. Человеческая природа Иисуса Христа

Какую человеческую природу воспринял Сын Божий? – Неповрежденную грехом Адама или по грехопадении?

От решения этого вопроса зависит понимание важнейшей христианской истины – Жертвы Христовой, догмата Спасения, что в свою очередь, ведет к совершенно различным, взаимоисключающим путям духовной жизни.

Если Он воспринял природу поврежденную, т.е. взял на Себя т.н. первородный грех, то Его Жертва является исцелением этой природы, приносящим спасение. Если же Он воспринял природу человеческую неповрежденной и Его Жертва не исцеляет ее, то смысл Жертвы какой-то иной. Западное средневековое богословие решило этот вопрос в присущем ему чисто правовом понимании отношений между Богом и человеком: Жертва Христова является удовлетворением оскорбленному Божеству за личный грех Адама, в котором, по этой трактовке, повинно и все человечество. То есть Жертва есть выкуп. Отсюда и акцент в католическом именовании догмата – Искупление.

В истории Церкви находим на первый взгляд два ответа на этот вопрос. Одни отцы пишут, что Он воспринял совершенную человеческую природу, какой она была до грехопадения, но со всеми немощами («безукоризненными страстями», по св. Максиму Исповеднику), возникшими вследствие грехопадения. Другие утверждают, что воспринятая Им человеческая природа была именно той, какой она стала после грехопадения прародителей, то есть «тлением», иначе – греховной (поврежденной), и Он стал подобным нам человеком во всем кроме греха (личного).

Эти два формально противоположных ответа в действительности (за немногими, возможно, исключениями), по существу тождественны: первые лишь подтверждают то, что говорят вторые. Именно, что Господь воспринял совершенную, то есть полную, без каких-либо изъятий (вопреки, например, Апполинарию) человеческую природу, какой она и была создана, но со всеми немощами, возникшими не до, а вследствие грехопадения человека, – т.е. с тем повреждением человеческой природы, которое в Писании именуется грехом (первородным). Апостол Павел прямо и бесстрашно пишет об этом: «Ибо не Знавшего греха Он сделал за нас грехом» (Второе послание к Коринфянам 5,21).

Этому же учат и святые отцы.

1. Преподобный Максим Исповедник, изъясняя, например, это «стран-ное» апостольское именование Христа грехом, говорит: «Ибо два греха возникли в праотце [нашем] вследствие преступления божественной заповеди: один достойный порицания, а второй, имевший своей причиной первый, не могущий вызвать порицания; первый от произволения, добровольно отказавшегося от блага, а второй – от естества, вслед за произволением невольно отказавшегося от бессмертия. Исправляя это чередующееся тление и изменение естества, Господь и Бог наш воспринял все это естество целиком, и в воспринятой природе Он также имел страстное начало, украшенное [Им] по произволению нетлением. Поэтому вследствие страстного начала Он стал по [человеческой] природе ради нас грехом, не ведая добровольно избранного греха благодаря непреложности произволения. Этой непреложностью произволения [Господь] исправил страстное начало естества, соделав конец его (я имею в виду смерть) началом преображения к нетлению... Итак, Господь «не ведал моего греха (не совершил личного греха – А.О.), то есть изменения моего произволения; Он не воспринял моего греха (не согрешил – А.О.) и не стал [им], но ради меня Он стал грехом, то есть стал тлением естества, [возникшим] через изменение моего произволения, взяв [его на Себя]» (Творения. Книга 2. Вопросоответы к Фалассию. Вопрос 42. «Мартис». 1993. С. 110).

2. «...воспринял одну только страстность, без греха... » (Там же. С. 72).

3. «...подобно нам приняв страстность естества, за исключением греха...» (Там же. С. 73).

4. «Ради нас Он стал по природе страстным человеком» (Там же.С.130);