Размышляя о богослужении Великого Вторника, святитель Феофан Затворник пишет: «Вопросом об Иоанне Господь дает уразуметь, что Он истинный Мессия; притчею о двух сыновьях внушает, что иудеи будут отвергнуты и на место их призваны язычники; притчею о виноградарях сказывает им, что отверженных ожидает погибель; притчею о браке сына царева учит, что и из пришедших к Нему не все будут достойны, и окажутся такие, которых праведно будет извергнуть вон во тьму кромешнюю Достаточно было только выслушать все это со вниманием, чтоб увериться, что Он есть истинный Спас миру — Христос, и покориться Его заповедям и учению»32.

Святая и Великая Среда

В этот день воспоминаются два события, которые и составляют содержание богослужебных текстов: покаяние блудницы, возлившей миро на ноги Спасителя, и замысел злочестивого Иуды предать своего Учителя. И утренний трипеснец, и стихиры посвящены этим двум образам. «Простре блудница власы Тебе, Владыце, простре Иуда руце беззаконным» (ТП. Л. 417) — одна, чтобы принять прощение, другой — сребренники. Грешница подобна разбойнику благоразумному, распятому рядом со Христом. Иуда, замкнувшийся в своей богопротивной злобе и осуждающий грешную жену, подобен разбойнику ошуюю: «Блудница приступи к Тебе, миро со слезами изливающи на нозе Твои, Человеколюбче, и смрада зол избавляется повелением Твоим! Дышя же благодать Твою ученик неблагодарный, сию отлагает, и смрадом одевается, сребролюбием продая Тебе»33 (ТП. Л. 413). Женщина сравнивается с мироносицами, называется «целомудренною блудницею», и в ее уста влагаются следующие глубоко покаянные и назидательные слова кающейся грешницы, обращенные ко Господу: «Господи, яже во многия грехи впадшая жена, твое ощутившая Божество, мироносицы вземши чин, рыдающи миро Тебе прежде погребения приносит, увы мне, глаголющи, яко нощь мне есть разжжение блуда невоздержанна Приими моя источники слез приклонися к моим воздыханием сердечным да облобыжу пречистеи Твои нозе и отру сия паки главы моея власы Грехов моих множества и судеб Твоих бездны кто изследит? Душеспасче Спасе мой, да мя Твою рабу не презриши, безмерную имеяй милость»34 (ТП. Л. 417). Этот глубоко назидательный пример покаяния блудницы в других стихирах сопоставляется с Иудиным окаянством и ожесточением: «Егда грешная приношаше миро, тогда ученик соглашашеся пребеззаконным. Овая убо радовашеся, истощающи миро многоценное, сей же тщашеся продати Безценнаго. Сия Владыку познаваше, а сей от Владыки разлучашеся. Сия свобождашеся, а Иуда раб бываше врагу. Люто есть леность, велие покаяние; еже мне даруй, Спасе, пострадавый о нас, и спаси нас»35 (ТП. Л. 417).

Размышляя о предательстве Иуды, нельзя не прийти в изумление от его черной неблагодарности к Учителю, так точно выраженной в словах церковного песнопения: «Кий тя образ, Иудо, предателя Спасу содела? Еда от лика тя апостольска разлучи? еда дарования исцелений лиши? еда со онеми вечеряв, тебе от трапезы отрину? еда иных ноги умыв, твои же презре? От коликих благ непамятлив был еси! И твой убо неблагодарный обличается нрав, Того же безмерное проповедуется долготерпение, и велия милость»36 (ТП. Л. 438). Святитель Иоанн Златоуст, объясняя, согласно с Евангелием, мрачное душевное состояние Иуды господствовавшею в нем страстью сребролюбия, подчеркивает, что бывший ученик совершает предательство не по неведению. Оно совершается сразу после помазания Господа миром: «Чтобы ты не обвинял учителя в немощи, когда увидишь, что ученик предает Учителя. Сила Учителя была такова, что она привлекала и блудниц к повиновению Ему. Почему же, скажешь, обращавший блудниц не в силах был привлечь к Себе ученика? Он в силах был привлечь к Себе ученика, но не хотел сделать его добрым по необходимости и привлечь к Себе насильно»37. Далее Златоуст подчеркивает, что Иуда, «не быв призван первосвященниками, не быв принужден необходимостью или силою, но сам по себе и от себя он произвел коварство и предпринял такое намерение, не имея никого сообщником этого нечестия»38. Первосвященники и фарисеи убили Христа не из-за денег, а по причинам религиозным и политическим, но Иуда только «к сребренником устремляшеся» (ТП. Л. 422). «…Сребролюбие! Оно породило все это зло Смотри, сколько вещей оно изгладило из души Иуды: сообщество (с Иисусом Христом), приязнь, общение в трапезе, чудеса, учение, увещание, наставление; все это тогда сребролюбие ввергло в забвение. Поэтому справедливо Павел говорил: Корень бо всем злым сребролюбие есть (1 Тим. 6, 10)»39. Поэтому церковные песнопения так настойчиво предостерегают нас от этого греха: «Нрав сребролюбия, и образ твой безумия исполнь несмысленный Иудо: верен бо быв един токмо ковчежцу, всяко не преклонился еси к милосердию, но заключил еси жестокаго твоего сердца утробу, предав Единаго благоутробнаго»40 (ТП. Л. 422).

Обратив наше внимание на нравственный смысл евангельских событий, воспоминаемых в богослужении Великой Среды, Святая Церковь, однако, устремляет нас к главному — к приближающейся Пасхе крестной, за которой следует и Славное Воскресение: «Горница постланая, прият Тя, Создателя, и стаинники, и тамо Пасху скончал еси, и тамо соделал еси таинства…»41 (ТП. Л. 422). И опять же, переживая величайшие события евангельской и мировой истории, Церковь не оставляет своих чад без назидания. Воспринять Жертву Христову, за нас ныне приносимую, может только тот, кто очистит свое сердце: «Блажен есть, иже может верно прияти Господа: горницу убо сердце предуготовав, и вечерю благочестие»42 (ТП. Л. 422).

…Снова читается проникнутое глубоким смыслом пророчество Иезекииля: И видех, и се, рука простерта ко мне, и в ней свиток книжный и вписано бяше в нем рыдание и жалость и горе. И рече ко мне (Господь): сыне человечь, снеждь (съешь) свиток сей и отверзох уста моя, и напита мя свитком сим и снедох его, и бысть в устех моих яко мед сладок (Иез. 2, 10; 3, 1–3). В этом пророчестве сосредоточен как бы весь смысл страстного пути Спасителя, в котором горечь страдания претворяется в неизреченную радость. Но для того, чтобы пережить и ощутить его, нужно пройти с Ним этот Крестный путь, сораспяться Ему, умереть с Ним и быть погребенным с Ним, чтобы с Ним и воскреснуть во славе.

С особой силой звучит на вечерне в последний раз: «Да исправится молитва моя», после которого идет, тоже последнее в Великом посту, последование Преждеосвященной литургии. Евангельское чтение на литургии (см.: Мф. 26, 7–16) вновь прославляет поступок грешницы и заканчивается словами о том, как Иуда пошел к первосвященникам и сказал: Что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему 30 сребренников, и с того времени он искал удобного случая предать своего Учителя.

В последний раз поется дивная песнь: «Ныне силы небесныя с нами невидимо служат», в последний раз читается «Господи и Владыко живота моего», и трипеснец Андрея Критского вводит нас на малом повечерии в горницу устланную, где Создатель с учениками Своими совершает Пасху.

Святой и Великий Четверг

Службы Святого и Великого Четверга посвящены одновременному оплакиванию начавшихся предательством Иуды страстей Господних и мистической радости Тайной Вечери, Вечери Любви. Поэтому содержание богослужебных текстов, как и характер их звучания, отличается двойственностью: в поразительном сочетании господствуют и печаль, и радость.

Соответственно торжественности наступающей минуты изменяется и характер богослужений. Смолкли вопли и стенания грешной души и не слышно более клика в нощи: «Се Жених грядет», ибо Жених уже пришел и в горнице убранной совершает великую Вечерю Любви. Вместо песнопения «Се Жених...» поется тропарь Великого Четверга: «Егда славнии ученицы на умовении Вечери просвещахуся, тогда Иуда злочестивый сребролюбием недуговав омрачашеся и беззаконным судиям Тебе, Праведного Судию, предает…» (ТП. Л. 424). В нем, изобразив мрачное состояние души предателя, недуговавшего сребролюбием, Святая Церковь обращается и к каждому «имений рачителю», чтобы он бежал от подражания столь «несытыя души, Учителю таковая дерзнувшия». В этом тропаре Церковь громогласно повторяет неоднократные предостережения Господа против безумной, богозабвенной привязанности к материальному богатству. На примере Иуды сбылись слова Спасителя: Не можете служить Богу и маммоне (Лк. 16, 13).

По важности воспоминаемых событий из земной жизни Христа Спасителя с этого дня до Фоминой недели по церковному уставу прекращается чтение Псалтири, поэтому сразу после пения этого тропаря бывает чтение Евангелия от Луки, повествующего как о приближении праздника опресноков и о приготовлении к нему учеников, так и о самом совершении Спасителем Тайной Вечери. Следующий за Евангелием канон (начинающийся словами «Сеченое сечется») с удивительной силой и глубиной раскрывает таинственный смысл этого события. В глубочайшем по содержанию и высочайшем по слогу каноне особенно ярко подчеркнуто неслиянное и нераздельное соединение двух природ, двух естеств Господа нашего Иисуса Христа — Божеского и человеческого — и их взаимное сопряжение, действие и участие в деле нашего спасения. Творец и Создатель, с неизреченной любовью склоняясь и приникая к созданной Им твари, зовет ее к радости соединения с Собою.