Искание чужого или непринадлежащего наследства

«Завладеем наследством его!» (Лк.21,38). Так как наследник вступает в права умершего, которому принадлежали деньги или имение: то, прежде всего, искатель такого наследства, которое не принадлежит ему, не как наследственное, или потомственное, т.е. по наследственности кровного родства, и не как произвольное, т.е. по воле или завещанию владельца, - искатель этого рода оскорбляет память покойника. Покойник и не думал иметь его своим наследником, а он хочет получить долю в оставшемся имении или даже завладеть всем имением. Покойник прямо завещал свое имение иному лицу и прямо же может быть устранял его от наследства (на такое завещание и имеет каждый владелец полное право даже в последние минуты своей жизни): а он насильно вступается в права наследства. Скорее же может иной добровольно отказаться от наследства, которое принадлежит ему или отчислено для него, чем незаконно присвоить себе наследство.—Искатель чужого наследства вдвойне обижает законного наследника. Так, лишь только он заявит свои права считаться наследником, имущество наследуемое до решения дела подвергается запрещению: а от времени движимое имущество, обыкновенно, утрачивает свою крепость и цену. Затем, законный наследник должен напрасно тратиться, чтоб защитить от него свои права. Но если теми или иными путями он успеет в своем искании: то уже и делается полными грабителем ближнего под видом ложно примененных прав. Тем хуже, если он отнимает наследство не у лица родственного, а у благотворительного какого заведения или церкви, в пользу которых завещал покойник всю собственность или часть своего капитала. В таком случае отнятие чужого бывает и материальное и частью в смысле духовном. У богоугодного заведения или у церкви искатель захватываете себе деньги или дом, вещи и проживает их, а покойника лишает духовных плодов от пожертвования. Покойник, распределяя свое имущество по бедным людям да по церквам, хотел и еще оказать этим заслугу пред Господом Богом, желал, чтоб его поминали за упокой, как жертвователя: а тот дерзкий не дает созреть таким прекрасным плодам, посягает ради своего корыстолюбия или праздной и веселой жизни на вечную награду покойника.— О, читатель! не льстись в жизни твоей на чужие наследства. Лучше тебе оставаться под соломенной крышей, чем жить не по праву в наследственном богатом доме.

Корысть с пожара, наводнения и вообще в тревожных обстоятельствах ближнего

В правилах церковных на сей раз сказано: «время, всем угрожающее погибелью, почитать для себя временем корысти, это свойственно есть людям нечестивым и богоненавистным, дошедшим до крайней степени гнусности. Посему справедливым признается всех таковых отлучать от Церкви» (Григ.Неокес.3). Ближний и без того терпит страшные потери, может быть до последней своей одежды, например, когда горит его дом, когда водой разнесло все строение его или товар; и без того иной находится в тревоге и опасности, например, когда повозка или сани его погрузли в снегу и он оставляет все это на дороге без всякого надзора, чтоб пойти и попросить других о помощи; и без того кто либо страдает душевно и телесно, например, когда провожает на тот свет жену, и при этой-то горести забывает или не успевает затворить свои ящики с имением и вещами. Между тем бесчестные люди в это время отнимают у ближних собственность и тем еще более увеличивают их потери или душевные страдания. Едва несчастный успеет опомниться от тревоги, и—видит, что кругом его уже ничего нет (все растащили). Не грабительство ли это? Да, здесь не просто кража, хотя и тайно дело делается, но грабеж: потому что вместо собственных угроз и насилий, свойственных грабежу, вор здесь пользуется теми угрозами и насилиями, которые произвел несчастный случай. Тем хуже и тем справедливее название «нечестивых и богоненавистных» относится к таким обманщикам, которые в каком либо народном собрании вдруг кричат о пожаре, которого между тем нет,— чтоб произвести тревогу и во время этой-то тревоги грабить, рвать с испуганных людей украшения и вообще дорогие вещи.— О, наглые грабители! Нажиться во время тревожных обстоятельств ближнего, действительно, случай удобный, и вы торопливо пользуетесь этим случаем. Но кто недобр к людям в счастье их, тот может быть еще пощадит несчастного. А у вас и этого нет. Сомнительна, значит, ваша доброта к человеку в какое ни есть время. Лучше пробудите в себе доброту и честность.

Корысть с мертвого тела, особенно с поруганием для мертвеца

Это доказывает, с одной стороны, алчность к вещам, а с другой—крайнюю неуважительность к имени и лицу человека. Будто мало для ограбления других предметов и с живых лиц, если уж желательно грабить: будто грабитель мертвых сам не смертный, будто он не будет в свою очередь столь же неподвижным и беззащитными! Где же ближе каждому человеку представить себе собственную смерть и таким образом прийти бы в чувство раскаяния, как не в виду мертвеца и не под обонянием мертвого запаха? А грабитель между тем бросается на легкую корысть, —берет себе что либо с мертвого тела.— Тем страшнее этот грех, когда ограбление соединяется с поруганием для мертвеца: например, когда бросают мертвого вниз лицом; когда обнажают его совсем или до сорочки и так тo оставляют его на открытом месте, на показ людям; когда наконец, разрывают его могилу, будто знают, что он положен в хороших одеждах или с какими либо дорогими вещами. В древние времена грабительство последнего рода (в могилах) встречалось столь же нередко, как ныне бесчестные люди непременно оснимают мертвеца, когда найдут его в поле или на улице ночью. Древние гробокопатели с целью грабежа подвергались строжайшему наказанию: они отлучались от св. причастия на 10 лет, притом—с самыми строгими подвигами покаяния, например, должны были полагать каждый день по 200 поклонов и стоять на коленах (Вас.Вел.66).—О, человек—человек! зачем же трогаешь ты мертвых? И тебя самого ожидает какая-нибудь могила. Да смотри, не случилось бы так, что тебя и не примет могила, что чужая-то могила, раскапываемая тобой для грабежа, вдруг обвалится и придавит тебя!

Утаение найденной вещи, особенно когда известен ее хозяин