Здесь мы хотим сказать преимущественно о временном увеличении иных к пороку, например, человека нетрезвого или картежного игрока. Пройдет разгар их страстей и они обращаются к своим обыкновенным занятиям. Но как же они находят себя после этого относительно своего состояния или средств? Вот иной крайне нуждается в своих вещах, например, зимой в теплой одеждe: между тем его вещи просто лежат в чужом доме, как обеспечение долга. Таким образом, залогоприниматель в лице его лишает ближнего необходимого довольства жизни. Затем, должнику остается усиливать свой труд, чтоб одновременно и удовлетворить текущим потребностям по содержанию своей семьи или одного только себя, и приобретать деньги на выкуп заклада, и еще особо уплатить за одолжение деньгами. Не в силах он понести такой труд, а то для удовлетворения своей страсти делает новые заклады, и—вот залогоприниматель совсем завладевает его вещами, которые всегда дороже ссудных денег. Не обирательство ли это ближнего?—А завлечение его в грех? а пособничество ему в страсти? Нетрезвый и игрок по неволе остановились бы, если б залогоприниматели не снабжали их наличными деньгами. Относительно ссуды денег пьянице между прочим замечают, что «на всякую другую крайнюю нужду трудно кому ни есть найти в долг денег, а на вино почти всегда находят». Какие же это благодетели, одолжающие на сей раз деньгами? Это—благодетели только себе, а враги ближнему. Они как бы желают, чтоб ближний их напивался вином или обыгрывался в карты.— Особенно низкими обирателями в этом случае бывают прямо торгующие вином в раздробительной продаже. Сколько бы ни приносил им нетрезвый своих вещей в заклад, они с охотою принимают, одолжая не самыми деньгами, а вином. Принесет ли им иной для заклада даже святую икону или серебряный с груди крест? и—к тем вещам протягивают руку. (А в часы свирепой страсти запоя и действительно человек ничем не дорожит, — только бы ему утолить свою жажду вином). Принесет ли он к ним последнюю обувь? и—от того не отказывается. Обещает ли им плату в счет будущего урожая, распоряжаясь тем, чего еще не получил от Господа Бога? принимают от него и эту будущую плату, только бы сбывалось у них вино. Предлагает ли им в промен имеющийся хлеб и другие сельские производства? с особенною охотою соглашаются на промен. Даже и телесный труд такого человека мелкие виноторговцы принимают под заклад вина: вместо денег они оплачивают произведенную им работу известною мерою вина. Справедливо же закон наказывает таких залогопринимателей, если они будут изобличены тем, что и вещи от них возвращаются закладчику и долг им считается не заслуживающим платежа. Закон так-то строго воспрещает продажу вина в долг и под заклады вовсе не в тех соображениях (фискальных), чтоб соблюдены были на сей раз денежные интересы казны, но исключительно в нравственных целях, чтоб не расстраивалась народная нравственность, чтоб сохранилось общественное благочиние. Но этого наказания дающим деньги или вино под заклад еще недостаточно; потому что эти люди окрадывают ближнего вдвойне: и вещественно и нравственно. Они тяжко грешат пред Богом.—О, как же низка и виновна их прибыльная жизнь! Видно, и им наскучило честно трудиться и приобретать!

Безгласное завладение чужим под видом остатка

«В малом ты был верен» (Мф.25,23). Иногда остаток денег или материалов может только с первого раза показаться остатком, например, при расходе их: постыднее же будет возвращать его, если вскоре окажется в нем недостаток. Во всяком случае, остаток не нам принадлежит, хоть бы был составлен нашим усердием или экономией. Поэтому нужно возвратить его хозяину, от воли которого зависит, принять его себе или отдать нам в награду. «Нет вблизи хозяина, чтоб возвратить? А то нет лица, которые имели бы право усчитать нас в хранимых или употребляемых нами материалах? Да и сам остаток незначительный?» В таком случае прежде, чем оставить его за собой, можем огласить его хоть пред посторонними лицами. Положим, эти лица не имеют права разрешить вам владение чужим: но здесь важно отсутствие тайности, скрытности пред самим собою; важно не дать самим себе повода допустить и в другом и в третьем случае скрытность, притаённость (внешнюю), которая вообще бывает признаком кражи и может частью развивать в человеке кражу. Впрочем, христианин, мне и тебе позволительно иной раз и безгласно воспользоваться самим для себя или для других незначительным остатком чужих денег или вещей, позволительно, если мы уже утвердились в характере не брать ничего чужого. В таком случае, мы стоим выше мелких опасений и мелочных злоупотреблений, именно потому, что действуем в духе «свободы Христовой» (Гал.5,1).

Тайноедение, а также и тайнопитие, особенно вина

Бывает тайноедение и благонамеренное, невинное, чтобы не сделать смятение между другими, не соблазнить кого: так апостол Петр таился в пище между антиохийскими христианами из язычников в виду пришедших в Антиохию иудеев. Конечно, не об этом тайноедении и тайнопитии наша речь. Но, во-первых, о том, которое бывает большею частью из взятого тайно: едят и пьют тайком от хозяев или собственников какой-либо пищи или питья (Один святой тайно брал остатки хлеба, и тайно ел их, а также пил тайно. В особом сновидении, на котором осуждались его дела, и видел он, что за это поили его смолой вместе с серой (Евстафий, в алф. патер.). Таким образом здесь может быть и лишение ближнего в том, что он приготовил для самого себя поесть – испить, значит, лишение его в существенной потребности. Затем, тайность на этот раз допускается даже по собственной пище или питье: не хотят поделиться с другими, пригласить к столу человека, которые еще не трапезовал, и потому таятся; и только лишь не во время пьют или едят, и потому скрываются, чтобы не оговорили их (например, рано утром в воскресенье пьют чай). Такого-то рода тайноедение или тайнопитие помимо тех причин, которые к нему побуждают, и которые то еще более увеличивают вменяемость его, то уменьшают, - не может не беспокоить совести христианина: таким образом требует самоосуждения пред Богом. Но особенно виновно тайнопитие вина. Оно может быть или в гостях, когда, например, отвернется в сторону хозяин, которому принадлежит право угощать, или у себя в доме, чтоб не показаться пред другими пьющим. Скрытное, келейное тайнопитие вина очень способно развивать страсть и даже запой (особенно в женском лице). Как и вообще порок затаенный быстрее развивается в силу того, между прочим, что не встречает себе противодействие со стороны других благонамеренных лиц. И так ты, христианин, вспомнив между прочим кражеское тайноедение Евы в раю от запрещенного плода, избегай тайноедений и тайнопитий нечестных по приобретению или только своекорыстных или же для удовлетворения страсти.

Кража по домам во время всенощной или в церкви

Имущественная обида ближнему в первом случай состоит в том, что вор идет украсть ночью. (А вообще вина ночной кражи увеличивается; потому что ночной вор, пользуясь темнотой ночи, действуете смелее и больше уносит. Таким образом, по дерзости его и защита против него позволяется большая, чем днем, — нет тут ответственности пред совестью и за тяжкие удары ему. Вторгаясь в дом во время всенощной, он идет на беззащитных, т.е. на престарелых или детей, которые остались стражами дома. Следовательно, он идет взять большее, и действительно берет большее, если не может унести всего. Это самое и составляет особенность вины крадущего по домам во время всенощной. Затем, следует в его проступке сторона религиозно-нравственная. Из-за вора лишний человек остается дома и не идет в церковь, например, к стоянию на «страсти», ко всенощной на «Благовещение», к заутреням в «Рождество и Пасху», не идет по неволе, чтоб не встретить потом своих комнат и ящиков пустыми. Но и придя в церковь, не имеющий у себе семьи беспокоится духом, что вот-де вор вторгнется в его дом-квартиру и похитит все, и следовательно, не молится с полнм вниманием. Малодушные же люди, потерпев действительную потерю во время своей бытности в церкви, ропщут-досадуют на самую службу церковную, которая сделалась виною их разорения. Таким образом, крадущий по домам во время всенощных делает убыль ближнему и вещественную и религиозно-церковную. Сам по себе он глубоко оскорбляет Господние праздники: чем светлее для прочих праздник, тем мрачнее для него по черным делам его.—Что же до кражи в церкви, то здесь нравственная сторона проступка так важна, что об имущественной обиде ближнему можно и не говорить. Там, где учат добродетели, где кругом такие свидетели, как святые Божии в своих ликах, где присутствует Господь Бог своею благодатью и славою, где люди молятся и приносят покаяние во грехах,—там вор или целая партия хищников крадут, срывают с других вещи...! И это допускается ими преимущественно в минуты особенного умиления и благоговения богомольцев, например, когда все подходят ко кресту, к налойной иконе, прикладываются к мощам или чудотворному образу. Таким образом, хищники в церкви (пусть и не церковных, а мирских вещей) не дают богомольцу спокойно излить свою душу пред святыней, заставляют его каждую минуту беспокоиться за деньги и другие вещи, которые находятся с ним. Таким образом, обокрав его, они оставляют неприятное впечатление в нем после исполнения им святой обязанности или давнего обета,—отталкивают и других от посещения святынь: а всем этим умаляют достоинство самих святынь или честь храма часовни, где хранится святыня.— О, если б эти наглые хищники, сознав свои тяжкие вины, поспешили в церковь только для того, чтоб помолиться и раскаяться в грехах своих пред Богом, чтоб изъявить пред духовным отцом твердую решимость не красть больше ни в церкви и нигде!

Святотатство