Изучая буддизм, мы узнаем, что «…ни одна буддийская система никогда не рассматривалась в качестве учения, возвещающего истину в последней инстанции,… буддийский взгляд вообще заключается в том, что истина не может быть постигнута дискурсивно, ни описана в категориях дискурсивного мышления, ни быть выражена средствами дискурса»329. Мы можем согласиться с тем, что любое описание истины не выражает всей ее полноты, но не с тем, что имеющееся выражение объективной реальности не является истинным только в силу того, что представляет собой описание истины, а не саму истину. Впрочем, лишь при условии, что под «истиной» понимается объективная реальность и ее описание адекватно реальной действительности330. Дискурсивными средствами нельзя отразить полноту истины, но это не означает, что все, отражаемое методами дискурса, является ложным по определению. Ведь если это так, то буддистам придется выбросить все книги, посвященные буддизму. Если ни одно буддийское учение не «возвещает истину в последней инстанции», а главным источником истинности для буддистов является их личный духовный опыт, который, как выше уже указывалось, в свою очередь, так же абсолютным критерием истинности выступать не может, то какие выводы из этого можно сделать? На наш взгляд, вывод очевиден: у буддизма нет надежных критериев истинности, и все, чему учит буддизм, фактически принимается буддистами на веру!

Для христианина, знакомящегося с любым религиозным движением, имеет огромное значение образ Бога в этой религии. Каким представляют себе Бога буддисты; тождественно ли буддийское представление о Боге образу Бога в христианстве? Процитируем здесь слова современного нам Далай-ламы: «В одной своей речи сам Будда говорит, что Будды не могут смыть водой причину несчастья, которой являются все злые дела и свойства. Не могут они смыть и само несчастье, не могут передать просветление другим. Будды могут только дать нам свое учение и показать нам дорогу к просветлению. Мы сами, в конечном счете, являемся своими собственными спасителями, и счастье находится в наших руках. Несчастье и счастье существ находится в их руках, зависит от их дел и не зависит от Будд. Поэтому в буддизме не принимается существование одного Бога как творца мира (выделено нами. – В.П.). Мы сами являемся господами самих себя. Ответственность за наше счастье или несчастье несем мы сами»331. В отличие от буддизма, христианство учит о Боге-Творце, Боге-Спасителе мира: «всякий дом устрояется кем-либо; а устроивший все [есть] Бог» (Евр.3:4), «Отец послал Сына Спасителем миру» (1Ин. 4:14), «ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян. 4:12), Бог христиан – это Бог любви, Которому далеко небезразлична как земная судьба человека, так и его посмертная участь: «Блажен, кому помощник Бог Иаковлев, у кого надежда на Господа Бога его, сотворившего небо и землю, море и все, что в них, вечно хранящего верность, творящего суд обиженным, дающего хлеб алчущим. Господь разрешает узников, Господь отверзает очи слепым, Господь восставляет согбенных, Господь любит праведных. Господь хранит пришельцев, поддерживает сироту и вдову» (Пс.145:5-9); «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:16). Будда же закончил свою жизнь «призывом к своим ученикам, дабы они надеялись на собственные силы, были бы сами себе светильниками и усердно трудились во имя освобождения»332. Подобное учение о спасении и источнике спасения является выводом из следующей предпосылки: «…согласно Махаяне333, каждое живое существо наделено природой Будды (то есть является Буддой потенциально), которую оно может реализовать через достижение пробуждения (бодхи) и таким образом стать Буддой»334. Если Православие учит, что между природой Бога и человека лежит пропасть, преодолеть которую невозможно, что обожение есть результат стяжания благодати Божьей, то учение буддизма основано на вере в возможность человека раскрыть якобы имеющуюся божественность собственной природы. Последователи махаяны учат: «Махаянская концепция Будды называется сверхмирской…. В ней Буддой в собственном смысле этого слова называется Дхармовое тело Будды (дхармакая335), которое представляет собою вечное и изначальное пробужденное сознание, составляющее основу и природу всех прочих состояний сознания»336. В махаяне «дхармакая явно приобретает черты некоего вечного, неизменного и недвойственного Абсолюта…. Сколько бы не являлось Будд в бесчисленных мирах сансары337, их подлинная природа, Дхармовое тело, будет одной и той же же. Другими словами, у всех Будд одно и то же Дхармовое тело. Более того, дхармакая образует истинную природу сознания всех живых существ, которые таким образом оказываются потенциальными буддами»338. Подобная теория позволяет буддийским учителям «…рассматривать собственную личность и личность Шакьямуни как тождественные, а следовательно, они могли на полном основании писать сутры от имени Будды»339. Концепция буддистов о дхармовом теле Будды очень похоже на оккультное учение о Христе340. В силу того, что в буддизме человек сам для себя бог, то «бессмысленно молится Будде и о чем-либо просить его»341.

Интересно учение буддистов о личности. Сразу нужно отметить, что христианское понимание личности буддизм отвергает342. Для буддиста личность «не является некоей единой сутью, единой «вещью»…. Она «лишь имя», данное агрегату различных психофизических элементов, структурно упорядоченное соединение которых и образует личность»343. Личность в буддизме - это конгломерат дхарм344, при этом «дхарма» понимается не как субстанция, а как психофизическое состояние, которое обладает каким-либо одним качеством, дхарма мгновенна. Каждая новая дхарма обусловлена предыдущей. Такое понимание личности приводит буддистов к отрицанию индивидуальной души345. Следствием отрицания существования индивидуальной души является следующая идея: «…с точки зрения абсолютной истины Бодхисаттвам спасать некого и не от чего»346. Спасение, с точки зрения буддизма, это самоуничтожение своего «я», своей души: «Бодхисаттва изживает саму идею «я», которое может быть спасено…»347. При этом, нирвана – духовное состояние, к которому устремляются буддисты, – понимается как «… высшее внеличностное бытие, состояние покоя и блаженства»348. Правда, возникает вопрос – бытие и блаженство кого? Ведь никого нет. Фактически «спасение», с точки зрения буддизма, выглядит так: жизнь есть кошмарный сон, но когда спящий просыпается, оказывается, что его самого не существует. Приняв буддийскую концепцию личности, христианину придется вычеркнуть из своей жизни, например, такое понятие как «любовь». Профессор Верховский прекрасно сказал о любви: «Любовь есть абсолютная воля к единству со всем сущим или со всем благим»349. Говоря о тайне любви Бога, он продолжает: «В Боге каждое Лицо Пресвятой Троицы любит другие, т.е. всецело живет Ими как Собой»350, прот. Сергий Булгаков писал о Божественной внутритроичной любви: «Бог есть самоотвергающая любовь Трех, которая имеет такую полноту взаимности, что соединяет Трех в одной жизни»351, ведь «величайшее значение и назначение любви в том, что она соединяет любящих, так что у них становится одна общая жизнь, они живут друг в друге, обладая всем сообща»352. Если нет личности, то нет любящих, которые могут соединиться. Буддизм отвергает личность, следовательно, он отвергает любовь, так как любовь личностна по своей природе. Буддизм – религия, которая призывает к милосердию, но при этом убивает любовь. Хорошим примером тому служит следующая история: «Два великих монаха-йогина плыли из Индии на Ланку и везли с собой много золота на строительство на Ланке буддийской ступы. Об этом прознала команда корабля и решила убить монахов, чтобы завладеть золотом. Монахи благодаря своим телепатическим способностям узнали об этом и решили защищаться. Они рассудили так: если эти матросы убьют монахов — бодхисаттв, они совершат ужасный поступок, из-за которого они наверняка попадут в ад … (пять поступков, непременно ведущих к рождению в наихудшем из адов — убийство отца, убийство матери, убийство архата, внесение смуты и раскола в монашескую общину и пролитие крови Будды), а население Ланки останется без ступы, которая тоже нужна для его совершенствования. Поэтому монахи и их сопровождающие первыми напали на матросов, повязали их и бросили в море. Побудительным мотивом такого, казалось бы, жестокого поступка было сострадание как к самим матросам (чтобы спасти их от адских мук), так и к жителям Ланки, которые могли остаться без буддийской святыни»353. Представить, что православный святой действовал бы в соответствии с логикой буддийских монахов, принципиально невозможно.

Вышеописанная история с монахами демонстрирует нам характерную черту буддийского мировоззрения: для буддиста мотивация совершенного поступка важнее самого поступка, так как благая, с точки зрения, буддиста, цель является оправданием средств ее достижения: «…во всех школах буддизма наиболее важна мотивация, в соответствии с которой практик принимает решение и ответственность за свои поступки»354. История буддизма знает немало случаев, когда буддийские подвижники, борясь с тем, что они считали злом, прибегали к насилию. Эта вероучительная установка буддизма заставляет исследователей этой религии сделать интересный вывод: «…в современном буддизме есть тенденции, которые со временем могут привести к появлению организаций, склонных к насильственным, даже террористическим действиям»355. Такие организации в буддизме уже существуют: можно привести пример буддийской школы «Новая традиция кадампа», созданной Геше Келсанг Гьяцо, объявленным своими сторонниками третьим Буддой, задачей которого является распространение буддизма на Западе. Эта организация имеет около ста центров в тридцати шести государствах. Последователи «Новой традиции кадампа» – противники далай-ламы, они обвиняют его в модернизме, суеверии и проамериканизме. Одним из деяний последователей школы «Новая традиция кадампа» является убийство 6 февраля 1997 года в Индии в Дхарамсале (штаб-квартира тибетского правительства в изгнании) трех монахов: директора школы буддийской диалектики Лобсанга Гьяцо и двух его воспитанников. В результате проведенного расследования выяснилось, что помимо совершенных злодеяний, сторонники Геше Келсанга Гьяцо планировали убийства еще более десяти человек, включая далай-ламу356. Таким образом, несмотря на то, что буддизм имеет репутацию «мирной» религии, его учение уже сейчас позволяет совершать буддистам далеко не мирные поступки.

Что буддизм говорит о страдании? «Страдание, согласно буддизму, не является следствием утраты некоего совершенного состояния (грехопадение), а есть фундаментальная и безначальная характеристика существования как такового, что сильно отличает позиции буддизма от позиций других мировых религий»357.

В буддизме, как и в индуизме, важнейшую роль играет закон кармы, учение о котором никак не может быть совместимо с христианством358: «…огромную роль в буддизме играет закон кармы, который поистине можно считать стержнем буддийской доктрины»359.

Вывод, который может сделать христианин, познакомившись поближе с буддизмом, прекрасно сформулировали И.М. Концевич и В.А. Кожевников: «Мрачно и жутко становится при соприкосновении с буддизмом, хотя последний и рядится в тогу величия. Он ведет человека к величайшему греху – греху духовного самоубийства, вечного отлучения бессмертной души от источника жизни – Бога. На нем печать гордого отвержения духа отрицания, смерти»360; «В лице буддизма тварь забыла и отринула своего Творца и Промыслителя, поставив на его место роковой, бессмысленный круговорот будто бы безначальных, слепых, космических сил. Отсюда неутешная, неисцелимая скорбь буддийского пессимизма, этого законченного воплощения «души, не имеющей упования»»361. Как видим, буддийское мировоззрение принципиально отлично от христианского, практиковать буддизм, рассчитывая на его духовную помощь, и при этом оставаться христианином невозможно, конечно, если христианин не решит совершить духовное самоубийство, в чем буддизм, несомненно, ему сможет помочь.

8. Даосизм: от теософских мифов к реальности

Не раз в наших работах мы говорили о мифе, бытующем среди последователей различных оккультных доктрин, – мифе о духовном единстве всех религий, распознать которое якобы не позволяет лишь невежество христиан. Как уже неоднократно отмечалось, миф о духовном единстве религий особенно активно насаждается сторонниками т.н. нетрадиционной духовности, в основном оккультной. Например, Елена Рерих писала: «Тех, кто может считать своим Учителем только Христа, будем приветствовать так же, как и других, следующих за Лао-Цзы, Конфуцием, Буддою, Кришною, Зороастром, Майтрейей»362. Теософы утверждают, что все мировые религии изначально учили об одном и том же Боге, который в «Тайной Доктрине» Е.П. Блаватской назван Парабрамой: «Дух, сущность которого вечна, едина и самосуща, выявляет чистый эфирный Свет – двоякий свет, неуловимый элементарными чувствами – согласно Пуранам, Библии, Сефер Иецире, греческим и латинским Гимнам, Книге Гермеса, халдейской Книге Чисел, эзотеризму Лао-Цзы и всем прочим»363. Как легко заметить, одним из учений, которые перечисляются через запятую с христианством, является учение Лао Цзы, т.е. даосизм. Мы приглашаем читателей вместе с нами познакомиться с даосизмом поближе, чтобы решить для себя вопрос: совместим ли даосизм с христианством, а также можно ли говорить о доктринальном единстве даосизма с другими религиями, в том числе с самой теософией.

В современном мире традиционный даосизм (не путать с теософскими фантазиями на тему даосизма, которые к традиционному даосизму имеют не большее отношение, чем чукчи к Африке) распространен, главным образом, среди китайцев, также он популярен на Тайване и в Гонконге364. Родиной даосизма является Китай, где более двух с половиной тысяч лет тому назад365 даосское учение выделилось из шаманских верований царств Чу, Ци и Янь366. Примерно в середине I тыс. до Р.Х. даосизм начал приобретать черты отдельного религиозного учения. Завершение формирования даосского пантеона осуществилось только к XII веку от Р.Х.367 Основание даосизма традиционно приписывается западными учеными китайскому мудрецу Лао-Цзы, но, как пишет известный российский исследователь даосизма Е.А. Торчинов, «…сами даосы не связывали появление своей религии с какой-либо конкретной исторической или квазиисторической личностью»368. Лао-Цзы (кит. «престарелый мудрец», «престарелый младенец»)369 приписывается авторство философского трактата «Дао дэ цзин». Принято считать, что Лао-Цзы жил в VI веке до Р.Х. в царстве Чу и служил хранителем библиотеки царства Чжоу, где встречался со своим современником Конфуцием. Лао-Цзы много путешествовал и, как гласят легенды, на одной из границ между китайскими царствами, по просьбе начальника пограничной заставы Инь Си, записал свое учение, благодаря чему на свет появилась книга «Дао дэ цзин». Позже личность Лао-Цзы была мифологизирована, он стал считаться воплощением дао370, существовавшим изначально, далее Лао-Цзы начинает почитаться как высшее даосское божество. Современный даосизм признает Лао-Цзы не только воплощенным дао, но и источником всех форм даосского откровения371. Немало ученых сомневается в том, что Лао-Цзы когда-либо существовал на свете. В качестве аргумента, подтверждающего эту точку зрения, приводится тот факт, что само имя «Лао-Цзы» представляет собой не столько имя человека, сколько вежливое обращение372. Помимо того, если бы Лао-Цзы и существовал как историческая личность, исследования современных ученых показывают, что книга «Дао дэ цзин» была написана около III века до Р.Х. и, следовательно, не могла иметь к Лао-Цзы никакого отношения373. Ни один из текстов, написанных до III века до Р.Х., не упоминает и не цитирует «Дао дэ цзин», помимо того лингвистические особенности языка «Дао дэ цзин» не говорят в пользу гипотезы раннего происхождения этой книги374.

Сам текст книги «Дао дэ цзин» сравнительно невелик, он состоит из 5000 иероглифов375. Несмотря на то, что это произведение пользуется среди последователей даосизма большим уважением, оно никогда не играло в даосизме такой же роли, как Библия в христианстве или Коран в исламе376. Наряду с «Дао дэ цзин» в даосизме присутствует огромное число текстов, которые пользуются не меньшим уважением и авторитетом. Например, очень популярна «Чжуан-цзы»377. В целом, как пишет Е.А. Торчинов, свои истоки даосская мысль черпала «…в психопрактической деятельности даосизма»378. Поэтому «Дао дэ цзин», по сути, представляет собой не столько философский трактат, сколько выражение мистического даосского опыта, приобретенного даосами во время практики медитаций и других трансовых методик379. «Дао дэ цзин» имеет сакральный характер и активно используется в магических ритуалах, которые, как считается, должны способствовать обретению бессмертия380. Что же представляет собой духовная жизнь даосов?

Е.А. Торчинов пишет: «…практика внутреннего делания – прежде всего созерцания и визуализации вкупе с дыхательными упражнениями – образует стержень даосизма»381. Характер этих практик можно охарактеризовать как оккультно-магический382. Духовная жизнь даосов включает в себя медитации, визуализации, гимнастику, дыхательные упражнения и сексуальную практику383. Визуализации и медитации запрещены в Православии, так как ведут к ложному духовному состоянию, которое в Православии называется прелестью384. О сексуальных практиках Торчинов говорит, что даосы отказались от них еще во времена эпохи Мин (1338-1644 гг.)385, но с описанием одной из психотехник, направленных на восстановление жизненности даоса, любой желающий может познакомиться, например, читая даосскую книгу Лю Гуань Юй «Даоская Йога», рекомендованную современным последователям даосизма (заранее приносим свои извинения читателям за то, что вынуждены знакомить их с текстами подобного содержания): «Старые люди, импотенты, могут применять искусственные меры (например, мастурбацию) для поднятия пениса. Как только пенис поднимется, вдохните свежий воздух… Поднятие пениса питает внутренний Огонь в печи, который преобразует воспроизводящую жидкость, получаемую от переваривания пищи, в отрицательную воспроизводящую силу, идущую на укрепление тела и оживления Духовности, удлиняя этим нить жизни. Люди старого и среднего возраста не могут практиковать алхимию без поднятия пениса»386. Как пишут теософы, «этика у нас (теософов. – В.П.) есть, и достаточно ясная для всех, кто бы захотел ей следовать. Это суть или сливки мировой этики, собранные из учений всех великих реформаторов мира. Потому вы обнаружите в ней идеи Конфуция и Зороастра, Лао-цзы и Бхагавад-гиты, заповеди Гаутамы Будды и Иисуса из Назарета, Гиллеля и его школы, равно как и Пифагора, Сократа, Платона и их школ»387. Возможно, эзотерикам, полагающим, что духовные основы всех религий едины, и расписывающимся в заимствовании этических идей в том числе и из учения Лао-Цзы, близок даосский метод развития духовности через описанные выше действия, но христиане никогда не согласятся быть частью этого «единства», так как малакию христианство считает смертным грехом: «Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники – Царства Божия не наследуют» (1Кор. 6:9-10). Заметим здесь, что именно на почве даосизма родилась китайская «Кама-сутра», названная «Дао любви»388. Представить себе вариант христианской «Кама-сутры» невозможно: христианство призывает к целомудрию и нравственной чистоте и не допускает никаких заигрываний с сексуальной сферой.