Любая деятельность начинается с предпосылок к ней. Есть такие предпосылки и у науки. Альберт Эйнштейн (1879-1955) пишет: «Основой всей научной работы служит убеждение, что мир представляет собой упорядоченную и познаваемую сущность. Это убеждение зиждется на религиозном чувстве»17. Нужно заметить, что сама идея познаваемости мира является именно верой, а не фактом. Собственно, из чего следует, что мир существует самостоятельно и независимо от нашего восприятия? Насколько мир познаваем? Мы воспринимаем окружающий мир с помощью наших чувств, а является ли то, что мы воспринимаем чувствами, реальностью или это некий образ, рисующийся нашему сознанию несовершенными чувствами? А если бы дальтоников было больше, чем людей, не страдающих дальтонизмом, что бы считалось нормой в восприятии цвета? Без принятия на веру тезиса об объективном восприятии мира чувствами наука бы не существовала. Но тезис этот воспринимается на веру, так как его проверка вряд ли возможна. Альберт Эйнштейн пишет: «Без веры в то, что возможно охватить реальность нашими теоретическими построениями, без веры во внутреннюю гармонию нашего мира не могло бы быть никакой науки. Эта вера есть и всегда останется основным мотивом всякого научного творчества»18. Как мы видим, наука начинается не с факта, а с допущения, что факт существует и его можно познать. При этом нужно заметить, что очень часто отдельные ученые забывают об этом, как пишет один из классиков естествознания XX века Макс Борн (1882-1970), «для простого, не искушенного в теориях человека реальность – это то, что он чувствует и ощущает. Реальное существование окружающих вещей кажется ему столь же несомненным, как несомненно для него чувство страдания, удовольствия или надежды. Возможно, он наблюдал оптические иллюзии и это открыло ему глаза на то, что ощущения могут приводить к сомнительным или даже крайне ошибочным суждениям о действительных фактах. Но эта информация зачастую остается на поверхности сознания как всего лишь забавное исключение, любопытный курьез… . Такую позицию в философии называют наивным реализмом. … Каково же мнение физиков или вообще ученых о проблеме реальности? Я склонен думать, что большинство из них наивные реалисты, которые не станут ломать голову над философскими трудностями. Они довольствуются наблюдением явления, измерением и описанием его на характерном языке научных идиом… . Принципы рассуждений физиков не выведены непосредственно из опыта, а являются чистыми идеями, результатами творчества великих мыслителей…»19. Как выше было сказано, не все ученые хорошие философы, что дает лишний повод задуматься о границах авторитета научного звания.

На вопрос, что такое наука, невозможно дать ответ, не познакомившись с такими понятиями, как «научная методология» и «парадигма». Понятие «парадигма» было введено американским историком науки Сэмюэлем Томасом Куном (1922-1996). Кун под парадигмой понимал теории и правила научной деятельности, признанные научным сообществом20. Кун писал: «…понятие парадигмы означает принятую модель или образец… . Парадигмы приобретают свой статус потому, что их использование приводит к успеху скорее, чем применение конкурирующих с ними способов решения некоторых проблем, которые исследовательская группа признает в качестве наиболее остро стоящих»21. По сути, парадигма – это некая мировоззренческая система, принятая в среде ученых, которая позволяет проводить научные исследования и интерпретировать полученные результаты в ее рамках. Парадигма представляет собой весьма конкретное видение мира. На этом видении основано представление ученых о способах описания мира и задачах, которые необходимо решить при таком описании. Парадигма – это, так сказать, эталон, норма научного описания мира, всей научной деятельности. Она объединяет вокруг себя ученых, любая же деятельность, которая ведется вне рамок общепризнанной в научной среде парадигмы, объявляется ненаучной и даже лженаучной22. Но как только общепризнанная парадигма перестает работать, т.е. добывать и объяснять полученные в ходе научной деятельности результаты, происходит научная революция и смена парадигмы. Об этой ситуации Кун пишет: «…существующая парадигма перестала адекватно функционировать при исследовании того аспекта природы, к которому эта парадигма раньше проложила путь. И в политическом и в научном развитии осознание нарушения функции, которое может привести к кризису, составляет предпосылку к революции»23. По сути, как мы можем видеть, парадигма – временное явление, и ученые склонны периодически объявлять ложным то, что еще вчера считалось истинным. Об этом очень хорошо сказал известный ученый-естествоиспытатель В.И. Вернадский (1863-1945): «Научное построение, как правило, реально существующее, не есть логически стройная, во всех основах своих сознательно определяемая разумом система знания. Она полна непрерывных изменений, исправлений и противоречий, подвижна чрезвычайно, как жизнь, сложна в своем содержании; она есть динамически неустойчивое равновесие. Система науки, взятая в целом, всегда с логически-критической точки зрения несовершенна»24. С логически-критической точки зрения интересно задать вопрос: насколько истинна ныне существующая «научная картина мира»25? Не рухнет ли она после очередной смены парадигмы? И будут ли ученые и дальше говорить, например, о «непогрешимости» и «истинности» научного знания, бросая камни в сторону «устаревших» и «ложных» религиозных представлений о мире? Автору статьи часто приходится общаться с учеными-атеистами, кичащимися своими научными достижениями, часто использующими науку как идеологическое оружие против религии, но, к сожалению, не осознающими бессилие науки в этом качестве26. Познакомимся же теперь с научной методологией.

Как считают ученые, именно метод отличает науку от не-науки27 и лженауки. При этом самое интересное заключается в том, что значительная часть представителей науки, по мнению экспертов, очень плохо владеет научным методом 28. Что поделаешь, как в школе далеко не все являются отличниками, так и в науке многие ученые являются таковыми только по званию (особенно это касается получивших ученое звание за чужой труд, использовавших служебное положение, либо просто купивших чужую работу – увы, в современной науке и такое бывает, но хотелось бы надеться, что это лишь редкие исключения). Так что же такое научный метод? Попытаемся разобраться. Научный метод есть знание о самом научном знании, его структуре и процессе его обретения. Научный метод является, по сути, систематизированным способом организации накопления знания. Научный метод регулирует и направляет научную деятельность29. Научная методология есть «…учение о структуре, логической организации, методах и средствах деятельности, … основной функцией методологического знания является организация и регулирование процесса познания или практического преобразования того или иного объекта… . Методология науки дает характеристику компонентов научного исследования – его объекта, предмета анализа, задачи исследования (или проблемы), совокупности исследовательских средств, необходимых для решения задачи данного типа, а также формирует представление о последовательности движения исследователя в процессе решения задачи…»30. Далее, говоря о форме, в которой представлена научная методология, автор продолжает: «Нормативное методологическое знание выступает в форме предписаний и норм, в которых фиксируется содержание и последовательность определенных видов деятельности. Оно выполняет три основных функции: во-первых, оно обеспечивает правильную постановку проблемы как с содержательной, так и с формальной точки зрения; во-вторых, оно дает определенные средства для решения уже поставленных задач и проблем – то, что можно назвать интеллектуальной техникой научной деятельности; в-третьих, с помощью методологического нормативного знания оптимизируется организация исследований»31. Одним из доминирующих в науке принципов научного метода можно назвать метод Ньютона, который до начала XX века фактически обусловливал существование всей науки, особенно естественнонаучного знания. Суть этого метода в следующем: фундаментом научного знания являются принципы, главные понятия и законы, которые устанавливаются на основе опыта, однако не посредством чистой индукции, т.е. через обобщение и выведение общих закономерностей путем обобщения и исследования частных случаев32, а с помощью гениальных догадок теоретико-математического рода. В целом, на основе опыта формируются наиболее общие принципы (аксиомы), а из них дедуктивным способом33 выводятся законы и положения, которые должны быть проверены на опыте34. Истинность знаний в науке проверяется методом научного эксперимента35. При этом нужно заметить, что данный метод не абсолютен. Например, как можно проверить теории происхождения жизни на Земле? Провести эксперимент? Это невозможно. И здесь опять вступают в силу теоретические предположения ученых, которые людьми, имеющими отдаленное представление о природе научного знания, воспринимаются как однозначные, раз и навсегда установленные догмы, а не гипотезы, истинность которых далеко не так однозначна. Например, учеными утверждается принцип аналогии, гласящий, что настоящее является ключом к прошлому, или, выражаясь проще, у следствий есть причины, поэтому, наблюдая связь причин и следствий в настоящем, можно проецировать выявленные закономерности на прошлое36. Но ведь это только допущение! А если в прошлом связи между причиной и следствием были другие? Что тогда? Например, теория эволюции, как в биологии37, так и в других сферах человеческой жизнедеятельности, является весьма спорной, что признают многие ученые, например Вернадский пишет: «…только в истории научного знания существование прогресса в ходе времени является доказанным. Ни в каких других областях человеческого быта, ни в государственном и экономическом строе, ни в улучшении жизни человечества – улучшении элементарных условий существования всех людей, их счастья – длительного прогресса с остановками, но без возвращения вспять, мы не замечаем. Не замечаем мы его и в области морального, философского и религиозного состояния человеческих существ»38. Нужно заметить, что неверные теории в научной практике – явление заурядное39. Что же касается принципа аналогии, то его вообще нужно использовать очень осторожно: как пишет Макс Борн, «…то, что вы видите в сильный микроскоп, созерцаете через телескоп, спектроскоп или воспринимаете посредством того или иного электронного усилительного устройства, – все это требует интерпретации. В мельчайших системах, как и в самых больших, в атомах, как и в звездах, мы встречаем явления, которые ничем не напоминают привычные повседневные явления и которые могут быть описаны только с помощью абстрактных концепций»40. Читателю, мало знакомому с наукой и ее методологией, можно порекомендовать не забывать об относительности научных знаний, особенно если наука пытается вторгнуться в область мировоззренческих вопросов, противопоставляя религии так называемую «научную картину мира», которая в сознании большинства жителей нашей страны представлена в виде обрывков воспоминаний из школьного курса физики, воспринимаемых чаще всего чисто догматически в качестве истины в последней инстанции. Кстати, физика, как и другие науки, имеет тенденцию развиваться, поэтому то, что было актуальным в школьные годы, может быть неактуальным на современном этапе развития науки. Знания же многих наших сограждан, в том числе и в области физики, так и застыли на уровне когда-то полученного школьного образования, в силу чего о современных открытиях физики, как, впрочем, и других научных направлений, они имеют смутное представление или не имеют никакого, что встречается чаще всего.

Обыватели, не имеющие к науке никакого отношения, ожидают от ученых объективности, строгой логики, верности фактам и способности подходить к вопросу с разных сторон, что, в свою очередь, требует от ученого хорошей философской подготовки, так как ее отсутствие значительно затрудняет интерпретацию полученных в результате исследований данных41. Но всегда ли эти ожидания оправдываются?

Обратимся за разъяснением этого вопроса к самим ученым. «Философ, углубляясь в себя и связывая с этим своим систематическим размышлением картину реальности, в которую он захватывает и многие глубокие проявления личности, едва затронутые или совсем незатронутые наукой, вносит в нее, как я уже упоминал, своей методикой, поколениями выработанной, логическую углубленность, которая не доступна в общем для ученого (выделено нами. – В.П.). Ибо она требует предварительной подготовки и углубления, специализации, времени и сил, которые не может отдавать им ученый, так как его время целиком захвачено его специальной работой»42. Как мы можем видеть, Вернадский утверждает, что ученые – плохие философы, в этом с ним солидарен Макс Борн, мнение которого о физиках, смотрящих на мир с позиции «наивного реализма»43, мы уже приводили выше. То, что ученые в основном являются узкими специалистами, слабо разбирающимися за пределами своей специализации, тоже уже было сказано44. Большинству ученых свойственна догматичность мышления. Это следует хотя бы из того факта, что история науки изобилует примерами, когда новые теории и открытия не признавались современниками. Наличие доминирующей в научной среде парадигмы не давало возможности произрастать новым идеям, они подавлялись в самой научной среде. По сути, ученые не допускали и мысли о том, что новые идеи, разрушающие привычный для них взгляд на мир и его устройство45, возможно, истинны. Ученый-энциклопедист Иоганн Вольфганг Гёте (1749-1832) писал: «Если наука начинает запинаться и, несмотря на старания многих деятельных людей, как будто не двигается с места, то можно заметить, что виной тому часто является известный способ рассмотрения предметов в духе установившейся традиции, а также косная терминология, которой большинство безоговорочно подчиняется и держится и от коей даже мыслящие люди отходят робко, поодиночке, и то в редких случаях»46. Парадокс заключается в том, что смена научных парадигм в науке происходит не потому, что ученые принимают новую парадигму, осознав ее прогрессивность, а в силу иных причин, которые отмечает немецкий физик Макс Планк (1858-1947): «…новая научная истина прокладывает дорогу к триумфу не посредством убеждения оппонентов и принуждения их видеть мир в новом свете, но скорее потому, что ее оппоненты рано или поздно умирают и вырастает новое поколение, которое привыкло к ней»47. Как пишет Альберт Эйнштейн, «…закон не может быть точным хотя бы потому, что понятия, с помощью которых мы его формулируем, могут развиваться и в будущем оказаться недостаточными. На дне любого тезиса и любого доказательства остаются следы догмата непогрешимости (выделено нами. – В.П.)»48. Как часто автору статьи приходилось выслушивать в свой адрес обвинения ученых-атеистов в догматичности мышления49, в косности и неспособности к восприятию передового знания, как часто слова «ретроград» и «христианин» в их устах превращались в синонимы, но, может быть, обвинителям стоило бы поискать догматизм и косность мышления где-то поблизости, например, в самих себе? Однако, догматичность мышления большинства ученых вполне понятна и легко объяснима с точки зрения психологии50. Смена мировоззренческих установок является очень болезненным процессом, требующим огромной внутренней работы и переосмысления тех ценностей, которыми человек живет. Намного проще принять на веру какую-то научную парадигму и работать, опираясь на нее, априори отвергая все, что в нее не входит, и, естественно, продолжая при этом гордиться своей научной «прогрессивностью» по сравнению с «отсталыми» христианами. При этом забывается о таких людях, как Галилей, Коперник, Кеплер, Паскаль и многих других, которые были христианами, что нисколько не мешало им быть гениальными учеными. Как часто бюрократические «корифеи» науки подавляют своих ученых собратьев, которые слишком активно пытаются познавать новое и непривычное? Увы, достаточно часто, потому что не могут понять и принять то новое, что эти люди несут в науку, становясь препятствием привычного и устоявшегося существования в рамках принятых научных взглядов. Приняв во внимание все вышесказанное, читателям, на взгляд автора, не помешает запомнить тот факт, что многим ученым свойственен догматизм в мышлении, и что смена научных парадигм в науке происходит не естественным эволюционным путем, а путем естественной смены поколений, проще говоря, через уход из жизни носителей старой парадигмы51. А могут ли ученые, просто в силу своей принадлежности к науке, служить ориентиром для нравственного подражания? Попытаемся разобраться в этом вопросе.

Действительно в науке существуют общепринятые этические принципы. Например, осуждается плагиат, извращение идей, почерпнутых из источников, на которые ученый опирается в своих выводах, ничем не подтвержденные заявления. Помимо того, неприемлемо сокрытие источников, на основании которых делается научное заключение, и возражений, на которые ученый не может ответить52. И большинство ученых, судя по всему, следуют этим этическим принципам. Этика в науке не является самоцелью, скорее, инструментом, позволяющим более эффективно решать задачу поиска новых знаний. Однако даже общепринятую научную этику соблюдают далеко не все ученые, есть и те, кто предпочитает иной путь. Далеко не все ученые честны. Вот что писал, например, доктор филологических наук, профессор Д.С. Лихачев (1906-1999): «Добиться импозантного списка своих работ ученому, поставившему себе такую цель, в общем, нетрудно. Существует довольно много способов увеличения числа своих работ до внушительных размеров. Перечислю некоторые из них. Прежде всего – публикация мелких статей в различных научных изданиях. Под разными заглавиями такого рода «состязатель» публикует одно и то же, меняя, а иногда и не меняя характер изложения. Статьи посылаются в различного рода издания в различных городах или даже разных странах… . Легкий и нечестный способ войти в историографию вопроса – это высказывание разного рода предположений, «новых» взглядов на основе данных других исследователей, иногда даже без нового обращения к рукописям…»53. О том, что не все в порядке в научной среде в нравственном отношении, писал и Альберт Эйнштейн: «Храм науки – строение многосложное. Различны пребывающие в нем люди и приведшие их туда силы. Некоторые занимаются наукой с гордым чувством своего интеллектуального превосходства (христианство это называет гордыней, являющейся одним из страшнейших грехов. – В.П.); для них наука является тем подходящим спортом, который должен им дать полноту жизни и удовлетворение честолюбия. Можно найти в храме и других: плоды своих мыслей они приносят здесь в жертву только в утилитарных целях. Если бы посланный Богом ангел пришел в храм и изгнал из него тех, кто принадлежит к этим двум категориям, то храм катастрофически опустел бы»54. Не лучший пример для подражания дают даже некоторые ученые с мировым именем. Например, известный ученый, основатель психоанализа Зигмунд Фрейд (1856-1939), помимо того, что употреблял кокаин55, прибегал так же и к нечестным методам рекламы собственной персоны, постоянно распространяя слухи о том, что его якобы преследуют и не дают ему работать, что традиционная медицина и психиатрия не признает его, что его презирают и гонят. И это при том, что исторические факты говорят о прямо противоположном: работы Фрейда активно печатались, никто его не очернял и не игнорировал, его клиническая практика процветала56. Неудивительно, что Фрейд запретил публиковать свои архивы, причем некоторые даже до XXII века57. Вероятно, он справедливо полагал, что его ближайшим потомкам не стоит слишком много знать о его реальной жизни. Пример Фрейда – не единичный, есть и другие, когда ученые, многие с мировыми именами, часто действовали сомнительными с нравственной точки зрения способами58.

Теперь, после того как мы, более или менее подробно познакомились с наукой, поговорим о статусе ученого в обществе и о том, каким путем этот статус достигается. Учитывая, что сейчас развелось немало «ученых», блистающих громкими званиями, будет полезно поближе познакомиться с этой, малоизвестной за пределами научной среды, кузницей научных кадров. Чтобы стать ученым, нужно пройти долгий и тяжелый путь. Для начала надо получить высшее образование. Далее поступить в аспирантуру и стать аспирантом. Аспирант (лат. aspirare – стремиться, устремляться; дуть, веять от spirare – дуть, веять; дышать, быть полным вдохновения)59 – это человек, занимающийся в течение ряда лет научной или научно-педагогической работой60. Аспирантура – это основная форма подготовки научных и научно-педагогических кадров при вузах и НИИ. После поступления в аспирантуру аспирант начинает писать диссертацию. Диссертация (лат. dissertation – рассуждение, изыскание, доклад, от dissertare – обсуждать, обмениваться мнениями, от disserere – обсуждать, излагать, рассуждать)61 – это научно-исследовательская работа, имеющая квалификационный характер, которую готовят к публичной защите. По результатам защиты присуждается ученая степень. В России есть только одна государственная организация, которая занимается вопросами присуждения ученых степеней, это Высшая аттестационная комиссия Министерства образования Российской Федерации62 (сокращенно ВАК). Состав этой комиссии утверждается Правительством Российской Федерации. Любые ученые степени, полученные вне ВАК, государством не признаются. В данный момент в нашей стране имеются ученые степени доктора наук и кандидата наук. Ученые степени присваиваются по отрасли науки, согласно номенклатуре специальностей научных работников63. Подчеркнем, научных, потому что данная номенклатура не предусматривает таких специальностей, как оккультист, парапсихолог и т.д. Кроме ученых степеней, есть еще ученые звания. В России существуют следующие ученые звания: профессор, доцент. Ученая степень и ученое звание присваиваются пожизненно. Научный сотрудник – это не ученое звание. При присуждении ученой степени новоиспеченному ученому выдается диплом государственного образца. Человек, далекий о науки, но столкнувшийся с «ученым», пытающимся давить своим «научным» авторитетом, может попросить его показать диплом, подтверждающий его ученую степень. И, возможно, далее разговаривать с этим человеком будет не о чем.

После того как большую часть нашей статьи мы посвятили науке, поговорим немного о лженауке. Причины развития лженауки понятны. В первую очередь, это поверхностное знакомство населения с академической наукой. Другой причиной является стремление граждан нашей страны отринуть все, что вызывает отрицательные эмоции, в том числе и официальные государственные институты, а значит, и науку64. Далее, играет свою роль и критика науки, однако из критики часто делаются неверные выводы: например, мы сделали немало критических замечаний в адрес науки, но это не означает, что наука не нужна и вредна для общества, скорее, автор считает, что к ней надо относиться более реалистично, не ожидая от науки того, чего она не может дать, и использовать только там, где без нее не обойтись. И, наконец, нельзя игнорировать то обстоятельство, что в течение последних веков наука использовалась как инструмент в борьбе с религией. Посмотрим, корректно ли противопоставление науки и религии.

В логике известна такая логическая ошибка, которую можно назвать «неправомерный аргумент к науке»65. Суть этой логической ошибки заключается в неправомерном обращении к науке, когда ей приписываются «открытия», которых она в реальности не делала, а зачастую и не могла сделать. Например, делается заявление: наука доказала, что Бога нет! При этом умалчивается о том, что «доказать» подобное она принципиально не способна66 хотя бы по той простой причине, что наука не обладает и никогда не будет обладать всей полнотой знания о мироздании, любое ее знание всегда будет касаться лишь малой части Вселенной, большая часть ее всегда будет пребывать вне познания ученых. А часть не есть целое, и знание ученых всегда будет относительным, следовательно, доказать отсутствие Бога ученые никогда не смогут, потому что не смогут утверждать (конечно, это касается честных ученых), что их знания абсолютны, и что они знают все и обо всем67. Не говоря уже об ограниченности самой познавательной способности людей. Очень хорошо по этому поводу сказал известный ученый, физик, Альберт Эйнштейн: «Человеческий разум не способен воспринимать четыре измерения. Как же он может постичь Бога, для которого тысяча лет и тысяча измерений предстают как одно?»68.

Что же можно сказать, завершая работу? Наука является важнейшей составляющей культуры, но лишь одной составляющей. В обществе, состоящем из одних ученых, было бы очень скучно жить. В гармоничном обществе и наука, и искусство, и религия должны быть взаимосвязаны, они должны дополнять друг друга, а не воевать друг с другом. Как писал Вернадский, «…научная работа есть только один из элементов культуры данного общества. Она не есть даже необходимый элемент культуры. Может существовать страна с богатой культурой, далекая от сознательного научного творчества. Ибо культура слагается из разнообразных сторон быта: в нее входят общественные организации народа, уклад его жизни, его творчество в области литературы, музыки, искусства, философии, религии, техники, политической жизни. Наряду с ними в культуру народа входит и его творчество в научной области»69. Гармонии науки, искусства и религии способствует объективное знание об этих областях человеческой жизни, знание, не затуманенное ложью очередного идеологического штампа. Чем больше люди будут знать о науке и ее методологии, о границах научного познания и достижениях ученых, тем меньше места в обществе останется для лженауки. Пропаганда науки в обществе нужна и важна для его развития. Истинная наука не противоречит религии, она сотрудничает и дополняет ее. Любая же лженаука ведет к разделениям и конфронтациям в обществе, к росту различных оккультных движений и распространению сектантства. В христианстве отцом лжи считается дьявол (Ин.8:44), поэтому каждый христианин обязан бороться с ложью во всех проявлениях. Готовы ли к этому ученые? Покажет время.

1 См.: Питанов В.Ю. Введение в сектоведение. http://apologet.narod.ru

2 Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994.С.111.

3 Ивлев Ю.В. Логика. М., 2005.С.225.