Единственной альтернативой подобным подозрениям может стать регулярное посещение православной церкви. Вступать же в какие-либо религиозные споры с собственным дитя не стоит: если вам удастся убедить его в своей правоте, у него будут проблемы с сектантскими воспитателями в школе, если не удастся – возникнет отчуждение между ребенком и вами. Ограничивайтесь высказываниями типа «Каждый понимает веру по-своему» и демонстрируйте терпимость к его убеждениям.

Ребенка, воспитанного в какой-то вере со школьных лет, в дальнейшем уже трудно в чем-то переубедить. В качестве утешения можно сказать лишь, что верующие люди хуже поддаются воздействиям зомбирующих сект, а так же то, что современные крупные и богатые секты, способные содержать целые школы, обычно не приносят вреда физическому состоянию последователей. Исключение составляют только иеговисты, запрещающие своим приверженцам соглашаться на переливание крови.

2. Следующая полоса ловушек для молодежи расставлена вокруг высших и среднетехнических учебных заведений. Сектанты в принципе нацелены на вербовку перспективных, образованных и обеспеченных людей, поскольку с бедняков брать нечего. Деятельность проповедников крутится частью вокруг самих учебных заведений, но главным образом возле общежитий, где у студентов больше свободного времени, и где живут в основном приезжие, испытывающие некоторую неуверенность в незнакомом городе, далеко от дома.

Для привлечения молодежи служат безалкогольные кафе, различные клубы по интересам, начиная с откровенно теологических и вплоть до компьютерных или «групп изучения тайн египетских пирамид». Главное – эти места досуга должны быть привлекательны для молодежи. Для молодых людей проводятся лекции – опять же не на религиозные темы, а на темы, интересные для нового поколения; организуются кружки художественной самодеятельности.

Здесь к потенциальным жертвам присматриваются, и если вы не слишком развязны, не показываете себя откровенным пьяницей или наркоманом, у вас есть шанс получить приглашение на «Вечер знакомств», «Конкурс знатоков», какую-нибудь экскурсию, а то и приобрести дешевую путевку в лагерь отдыха.

Вот как описывает свое пребывание в баптистском молодежном лагере моя родственница, проведшая в нем две недели августа 1999 года:

   «Путевку мне предложила моя подруга, у нее мать – баптистка. Утром мы собрались у Баптисткой церкви на Поклонной горе, 23 и нас на автобусе отправили в сторону Выборга.

Лагерь расположился в лесу, на берегу очень красивого озера. Нас поселили в коттеджах, по четыре человека в комнате. Кормили сытно и вкусно. К каждой группе из четырех-пяти человек был прикреплен воспитатель, который знакомил с правилами пребывания в лагере и следил то ли за нашим поведением, то ли за нашей безопасностью. Никому младше двадцати пяти лет не разрешалось выходить за территорию без сопровождения «инструктора», и даже пару шагов до магазина напротив ворот – за зубной пастой или кусочком мыла – нас провожал воспитатель. Старше двадцати пяти лет у нас не было никого, поскольку смены, как я узнала позже, собирались из ребят примерно одного возраста.

Еще нам рекомендовали всегда иметь с собой Библию и ходить в косыночке, но у меня не было ни того, ни другого, и за все время меня никто ни разу не попрекнул.

Правда, на второй день среди нас была выбрана девушка – самая красивая, – ее вывели перед всеми, сказали: «Вы посмотрите на нее! Она вся размалевана, одета, как падшая женщина, ведет себя как блудница! Она позорит своим видом наш лагерь и весь род человеческий!» – после чего девушку с позором выгнали из лагеря. После этого случая мы стали вести себя более скромно.

Любые танцы запрещались, но особой тягости этот запрет не вызывал – хватало развлечений и без этого. Днем в основном занимались спортивными играми – волейбол, теннис. Вечером больше времени уделялось общению и самодеятельности: каждый или участвовал в различных шарадах, инсценировке песен, розыгрышах, или сам их придумывал, режиссировал. Ставились сценки из спектаклей, выдумывались различные шутки и дразнилки в пику самым надоедливым рекламным роликам. Темы разрешались любые, но если какая-то сценка казалась излишне грубой, то после нее мы обычно обсуждали, как в такой ситуации должен себя вести истинный христианин.

Еще нам рекомендовали писать друг другу записки – кому, в ком, что нравится. Я с собою целый ворох привезла: кому-то нравится, как я разговариваю, кому-то, как быстро я понимаю шутки, кому-то, как я играю. Почерки разные. Понимаю, что эти бумажки ни к чему, но выбрасывать рука не поднимается.

Еще про нас снимали видеофильмы. Только не общие, а для каждого отдельно смонтирована видеокассета, на которой запечатлены именно его инсценировки и шарады, его игра на спортплощадке, его разговоры с друзьями.

Когда пришло время, расставаться не хотелось до слез. В последний вечер мы организовали «пионерский» костер, просидели вокруг почти всю ночь. Мне предлагали креститься, но я так и не решилась. Отношение ко мне после этого не изменилось ничуть.