Весной 1919 года в Штутгарте, по инициативе Эмиля Мольта, руководителя сигаретной фабрики «Вальдорф-Астория», была основана оккультная педагогическая система, именуемая ныне вальдорфской1. Тогда же Эмиль Мольт предложил известному оккультисту Рудольфу Штайнеру, создателю оккультного учения под названием антропософия, стать главой и организатором этой новой педагогической системы. С тех пор прошло много времени, но, к сожалению, со смертью Рудольфа Штайнера весной 1925 года история вальдорфской педагогики не закончилась. Сегодня мы обратим внимание читателей на проблему воспитания детей по вальдорфской системе, так как с девяностых годов XX века эта система воспитания пришла в Россию. К настоящему дню в России действует целая сеть вальдорфских школ2, существующих в Москве, Санкт-Петербурге, Воронеже, Самаре, Иркутске, Красноярске, Екатеринбурге, Находке, Ростове-на-Дону, Уфе, Смоленске, Ярославле и т.д. В некоторых городах, например в Москве и Санкт-Петербурге, эти школы не единичны. Но помимо открытия в России частных вальдорфских школ и детских садов вальдорфская педагогика претендует на государственное признание и стремится внедриться в государственные школы3. На наш взгляд, давно пора задаться вопросами: какие цели преследует вальдорфская педагогика и какое мировоззрение формирует? Попытаемся в этих вопросах разобраться.

Какая мировоззренческая база положена в основу вальдорфской педагогики? Как писал Рудольф Штайнер, «…вальдорфская педагогика обращается к своей духовно-научной основе: к антропософскому познанию человека»4; «Если вы хотите познакомиться с главным ориентиром в этой области (воспитания. – В.П.), вам нужно взять в руки маленькую книгу «Воспитание ребенка с точки зрения духовной науки (антропософии. – В.П.)»»5; «…прежде всего необходимо, чтобы основу педагогики будущего составила разработанная из антропософии антропология»6; «много говорят в сегодняшней педагогике о том, что нужно растить индивидуальность, что нужно подслушать у природы, какие способности следует развивать. Одни фразы! – ибо эти вещи приобретают для человека смысл, только если он говорит о них исходя из духовной науки (антропософии. – В.П.)…»7; «по сути, только духовная наука посвящения (антропософия. – В.П.) может привести к постижению социальных проблем современности, … без духовной науки не будет формирования будущего; это правда»8. Итак, в основе вальдорфской педагогики лежит антропософия, корень которой – оккультные откровения Рудольфа Штайнера, полученные им из т.н. хроник акаши9, т.е. некоего энергетического поля, которое, как уверяет ряд оккультистов10, пронизывает землю и хранит память обо всем происходящем на ней. Так как Рудольф Штайнер, выражаясь на языке оккультизма, был контактером11, то и антропософия, а, следовательно, и вальдорфская педагогика основана на его «откровениях», полученных из «духовных миров».

Какие цели преследовали антропософы, внедряя в школы вальдорфскую педагогику? Как пишет известный антропософ Франс Карлгрен, целью вальдорфской педагогики является «…формирование человека»12, при этом он поясняет: «…задача учителя – не затрагивая собственного «Я» ученика, способствовать формированию его тела и души таким образом, чтобы индивидуальность (дух) когда-нибудь смогла стать его полным хозяином»13. Таким образом, одной из целей вальдорфской педагогики является формирование души ребенка, понимаемое не как формирование каких-либо черт характера, а в мистическом смысле. То, что воспитание детей по системе вальдорфской педагогики является религиозным, следует и из слов Рудольфа Штайнера: «Ничто не может произвести столь удручающего впечатления, как пронизание педагогико-дидактических воззрений материалистическим образом мыслей»14. Это не мешает вальдорфским педагогам утверждать, что они предоставляют своим ученикам возможность познакомиться с самым разными религиозными направлениями, и даже заявлять, что преподавание ведется «без всякой связи с конкретным вероисповеданием»15. Однако из опыта общения с оккультистами автору известно, что оккультные педагогические системы мировоззренчески не зависят только от традиционных религий, в том числе и от христианства, но не от оккультного мировоззрения основателя конкретной системы. Справедливость данного утверждения и по отношению к вальдорфской педагогике, как надеется автор, станет для читателя очевидной. Учитывая то обстоятельство, что обучение в вальдорфских школах основано на антропософии, заявление о формировании независимого религиозного мышления учеников выглядит наигранным. Воспитание детей по системе вальдорфской педагогики имеет выраженные религиозные цели, естественно, оккультные: «Нужно учить с сознанием, что, собственно говоря, каждого ребенка нужно спасти, что каждого ребенка нужно привести к тому, чтобы в ходе жизни он нашел в себе импульс Христа, пережил новое рождение»16. При этом понимание спасения в антропософии не имеет ничего общего с христианским, так как антропософия абсолютно чужда христианству17, о чем свидетельствует сама Православная Церковь18. На наш взгляд, справедливо, если человек, планирующий зачислить своего ребенка в вальдорфскую школу, примет к сведению информацию о тех людях, которые будут работать с его ребенком, т.е. о педагогах вальдорфских школ.

Все учителя вальдорфских школ должны быть антропософами: «Ее (подготовку учителя. – В.П.) нельзя будет преобразовать иначе, как только тем, что учитель воспримет в себя познания о природе и человеке, идущие из духовной науки (антропософии. – В.П.). Учитель должен проникнуться связью человека со сверхчувственными мирами»19; «…один из элементов, который должен быть внесен в процесс формирования учителя: обратиться взором к человеку до рождения; не только почувствовать загадку смерти, но и почувствовать жизнь по отношению к загадке рождения. А затем нужно научиться возвышать антропологию до антропософии…»20.

Учитель, работающий в вальдорфской школе, не просто должен быть знаком с антропософией, он должен быть практикующим антропософом: «…они (антропософские идеи. – В.П.) входят в жизнь, их вводят в воспитание и преподавание, только если человек в душе действительно захвачен ими»21; «стало правилом, что учителя (вальдорфских школ. – В.П.) не могут выполнять своих ежедневных обязанностей без тщательного изучения человековедения Рудольфа Штайнера и без внутренних усилий, которых требует антропософский путь развития, собственного ученичества»22; «она (антропософия. – В.П.) нужна учителю, причем не для того, чтобы непосредственно излагать ее в процессе обучения23, а для самовоспитания»24. Каждый учитель в системе вальдорфских школ должен пройти обучение на специализированных курсах: «В настоящее время будущий вальдорфский учитель обязательно, помимо своей предметной квалификации, должен закончить как минимум одногодичные курсы по вальдорфской педагогике»25, где, надо полагать, ему должны привить ту самую «захваченность» антропософскими идеями, о которой писал Штайнер, ведь, по его словам, «…духовная наука (антропософия. – В.П.) должна по сути пронизывать все…»26. Но несмотря на то, что система вальдорфской педагогики основана на антропософии, а учителя в таких школах – практикующие антропософы, приверженцы вальдорфской педагогики уверяют, что они отнюдь не прививают ученикам антропософское мировоззрение: «В его (учителя. – В.П.) задачу не входит вывести учеников на какой-то определенный путь, он должен лишь дать им материал, позволяющий занимать самостоятельную позицию»27. В этом они следуют примеру Рудольфа Штайнера, который заявил в своей речи, произнесенной седьмого сентября 1919 года по случаю открытия первой вальдорфской школы: «Тот, кто скажет, что вальдорфская школа ориентируется на антропософскую науку о духе и что в ней будет внедряться только это мировоззрение – я говорю это в день открытия школы – глубоко ошибается»28. Но можно ли доверять этим словам?

Что сами антропософы понимают под антропософией? Карлгрен пишет: «Антропософия – это ни в коем случае не форма религии и не готовая система мыслей, а путь к познанию мира и человека. Если достаточно последовательно проделывать этот путь, выполняя упражнения по разработке мыслительной, волевой и эмоциональной жизни, то через такой непосредственный опыт приобретаешь уверенность, что наше физическое существование пронизано сверхчувственным миром»29. Лукавство или подлинное непонимание логической некорректности данного утверждения очевидны. Впрочем, оккультизм и логика вообще плохо совместимы, так же, как оккультизм и наука: несмотря на то, что последователи различных оккультных направлений любят рассуждать о своей научности, к науке реального отношения они не имеют. Об этом мы еще скажем ниже. Духовный опыт – понятие неоднозначное. Он формируется и интерпретируется в рамках той мировоззренческой системы, которой человек придерживается. Например, если человек практикует некую психотехнику и достигает благодаря этой психотехнике определенного результата, то это доказывает только то, что данный результат можно получить с помощью данной психотехники, но еще не доказывает истинность той системы, в рамках которой этот результат получен30. Если медитирующий узрел существо, назвавшееся ангелом, махатмой и т.п., то наивную доверчивость обнаруживает тот, кто верит этому представлению, так как и « сам сатана принимает вид Ангела света, а потому не великое дело, если и служители его принимают вид служителей правды» (2Кор.11:14-15). Именно поэтому апостол Иоанн предупреждает: «Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они» (1Ин.4:1). Попытка разделить религию и «духовную науку» не нова. Рудольф Штайнер не является автором этой уловки, и тем более не он один использовал ее для культа собственной уникальности. Эту идею среди своих последователей активно продвигают, например, рериховцы и теософы31. Суть ее в следующем: «Великие Учителя» (то есть Будда, Кришна, Зороастр, Христос и т.д., обычно перечисляемые оккультистами через запятую) провозглашают чистое духовное знание, религия же есть искажение этого знания в угоду правящим кругам и толпе профанов. Такой подход позволяет оккультизму изначально считать любую религию ущербной по сравнению с ним самим. Правда, этот взгляд непоследователен в своих собственных рамках: что мешает самим оккультистам извращать откровения своих собственных учителей? На наш взгляд, ничто не мешает. Возможно, именно поэтому между оккультистами идет непрерывная борьба32. Здесь можно напомнить, что, например, теософы и рериховцы считают Рудольфа Штайнера одержимым бесами33. Иллюстрируя понимание антропософами религии, приведем высказывание о ней Карлгрена: «Антропософскую духовную науку понимают по-разному, и часто, к сожалению, неверно34. Поскольку в ней при рассмотрении человека во внимание принимается его духовность, то подчас думают, что речь идет о религии. Но религия в силу своего внутреннего качества — это то, во что люди верят. Научное исследование опирается не на веру, а на силы самостоятельного мышления. В этом смысле и следует рассматривать антропософскую духовную науку как возможность создавать научные умозаключения по тем явлениям, которым методика науки, построенной на позитивизме, не находит объяснений»35. Здесь нужно заметить, что фактически все оккультисты трактуют христианское понятие «вера» как слепую, ничем не подтвержденную уверенность в чем-либо. Это ложное представление о христианской вере. Вера для христианина – это не психологическое состояние, это жизнь в непрерывном общении с Богом. Можно верить, даже знать о существовании Бога, но не принимать Его, ведь, например «... и бесы веруют, и трепещут» (Иак.2:19), но вряд ли кому-либо придет в голову назвать бесов верующими. С духовностью тоже все не так просто, ведь за этим словом может скрываться все что угодно. Для христиан за этим понятием стоит, прежде всего, утверждение человеческой бытийности в Боге, преображение христианина Божественной благодатью, что проявляет себя в том числе и в таких элементарных формах нравственного сознания, как стыд, совесть, ответственность36. Представление оккультистов о духовности не имеет ничего общего с христианским, равно как и Бог Священного Писания не имеет ничего общего с откровениями Рудольфа Штайнера37. Утверждение, что религия – это то, во что люди верят, также несостоятельно. Люди способны верить в светлое коммунистическое будущее, в необходимость классовой борьбы и в летающие тарелки. Однако вера коммунистов, убийц или уфологов еще не делает их религиозными людьми. Религия ставит своей целью соединение человека с Богом38, именно с Богом, а не с инопланетянами или космическими иерархами. Религия, по крайней мере в христианском понимании, является живым соприкосновением с Богом, а потому сведение ее до примитивного следования набору ритуалов и предписаний является чрезвычайно сильным упрощением и профанацией.

Как Рудольф Штайнер, так и его последователи много спекулируют на понятии «наука». Но одновременно с этим антропософия отвергает естественные науки. Например, Рудольф Штайнер писал: «Все, что выдумали естествоиспытатели, все, что составляет сегодня общедоступное образование, гораздо более популярное, чем они сами полагают – в сущности суеверие, вера в призрачный мир»39; «Добытая естествоиспытателем картина мира – это призрак, это не настоящий мир»40; «…для будущего необходимо, чтобы в общем образовании царили не пустые понятия, взятые из естествознания, … а … понятия, которые могли бы стать основами для чего-то имагинативного41»42. Но если естественные науки – физику, химию, биологию и т.д. – вальдорфская педагогика считает суеверием, которое надо заменить фантазиями самого Штайнера, то возникает вопрос: когда родители приводят своих детей к вальдорфскую школу, их информируют об этом взгляде антропософов на естественные науки или благоразумно умалчивают?

Очень низко в вальдорфской педагогике оценивают мыслительные способности человека. Рудольф Штайнер писал: «…ведущие, руководящие круги современности больше не могут полагаться на мозг, пришедший в упадок. Они должны подняться к постижению того, что уже не нуждается в мозге, что нуждается в эфирном теле. Ибо мысли, которые должны быть постигнуты в антропософски ориентированной духовной науке, не нуждаются в мозге (выделено нами. – В.П.)»43; «…именно благодаря антропософски-ориентированной духовной науке будет привноситься нечто другое, а именно приятие того, что может быть добыто из духовного мира благодаря обновленному видению и что не может быть постигнуто разумностью. Это может быть постигнуто только проникновением в то, что выносит из духовных миров благодаря видению науки посвящения»44. Как видим, разум не в почете у антропософов, они готовы заменить его «проникновением в духовные миры». Хочется задать тот же вопрос антропософам, что и выше: родителей, отдающих своих детей в вальдорфские школы, ставят в известность, что преподаватели-антропософы «не нуждаются в мозге» и что их детей собираются воспитывать, опираясь на знания, полученные благодаря эфирному телу? Ведь Рудольф Штайнер очень высоко ставил значимость формирования астрального тела и роль знаний об эфирном теле: «Без знания об эфирном теле, которое развивается с 7 до 14 лет и которое должно развиваться на основе авторитета, в человеке разовьют лишь общую сонливость к культуре. Не будет той силы, которая необходима для правого организма.

И не внося разумным образом в образование или обучение в 14, 15 лет силы любви, связанной с астральным телом, люди никогда не смогут развить свое астральное тело, потому что никогда не смогут сформировать свое астральное тело в свободный сущностный член человека»45. Неслучайно «нерелигиозная» вальдорфская педагогика предполагает развитие в детях астрального и эфирного тел, ведь знания о принципах развития данных тел лежат в основе антропософии: «Мы должны познать, что до 7 лет человек, поскольку он особенно развивает свое физическое тело, является подражающим существом; мы должны превратить это в основу воспитания. Мы должны знать, что с 7 до 14 лет нужно воспитывать человека из принципа авторитета, и мы должны это духо-познание, которое получаем, если знаем, как развивается эфирное тело с 7 до 14 лет, мы должны это познание духа превратить в принцип воспитания. Мы должны знать, как с 14 до 21 года развивается астральное тело, и мы должны это знание сделать импульсом организации воспитания»46. Можно предположить, что родителям, впервые пришедшим в стены вальдорфской школы, вряд ли сообщат, что в ее стенах применяется система воспитания, основанная на развитии у ребенка эфирного и астрального тел. К тому же антропософы лгут, утверждая, что их «научное исследование опирается не на веру, а на силы самостоятельного мышления»47. Что же это за «самостоятельное мышление», в котором мозг не нужен? Судя по всему, антропософы достаточно профессионально умеют маскировать свои истинные убеждения за ширмой красивых и приемлемых для внеантропософского мира утверждений.

Тот факт, что в вальдорфских школах детям прививают оккультные ценности, явствует хотя бы из признания проповедниками вальдорфской педагогики закона реинкарнации. Карлгрен пишет: «Временами у него (учителя. – В.П.) может складываться впечатление, что в его классе встречаются явно «старые» и «мудрые» индивидуальности… . Причем в некоторых ситуациях получаешь непосредственное и сильное впечатление, что находишься перед проявлениями такой человеческой сущности, которая исходит из предшествующей земной жизни»48.