Молчать, когда его бесчестят.

Молчать, когда кто-то спешит выставить себя на вид.

Молчать потому, что в Боге вся его надежда и Господь его не посрамит ни в сей жизни, ни в будущей.

Третья паремия77 говорит нам о том, что давало силы праведникам выстоять среди всех искушений и переживаний. Это то, что праведных души в руце Божией. Праведных всегда сопровождали ненависть нечестивых сограждан, притеснение правителей, иногда страдания и муки, кончающиеся насильственной смертью. И все-таки со времен царя Соломона звучит для них радостное уверение: не прикоснется их мука, так как душа праведника с Богом. В Боге все их блаженство. В дальнейших словах этой главы говорится о том, что нечестивые, мучая праведных, уверены только в одном: здешняя жизнь для них — это всё. О душе, которая получит себе воздаяние по делам, они не хотят думать. Они не верят, не желают верить, чтобы ничто не мешало им жить по своим прихотям. Праведным, если и приходилось терпеть муку, не изменяло упование на милость и помощь Божию. Когда кто-то недоумевал, почему Бог попускает страдание праведным, что кажется несправедливостью, сами они принимали попущенное как очистительное лекарство. Никто не чист пред Богом. Чем более праведен и свят человек, тем очевиднее для него эта истина, тем горячее желание очиститься в испытаниях, попущенных Богом.

От чего же очищаться праведнику? — В любви к Богу, не очищенной страданиями, есть примесь самолюбия, от которой надо освободить свою душу. Потому мы и слышим: Яко злато в горниле искуси... то есть в огне сгорает все, все примеси («пустая порода»), и золото становится ценнейшим слитком. И душа, пережившая страдания, больше открыта любви Божией. Кого же смерть настигнет в муках, тоже ничего не теряет: он будет жертвой самоотвержения. Память пострадавших будет разгораться как костер, в который бросают сухие ветки (искры по стеблию потекут). Если гнали праведников во все времена, то, по слову пророка Даниила78, не всегда будет так: придет время, когда воцарится Господь… во веки.

Это время в некотором отношении пришло в новозаветный период, когда во Христе исполнилось чаяние языков. В совершенстве это будет, конечно, за пределами земной истории. Но и сейчас все желающие могут найти дорогу к Богу через Евангелие, которое стало известно во всех уголках земли.

Заканчивается эта паремия словами о благодати и милости для преподобных. Верные Господу в любви, всегда на Него надеющиеся, они всегда и Господом любимы. О них Он промышляет, их невидимо посещает, их радует незримо для мира, но очень ощутимо для самих преподобных.

Слова эти, звучавшие в торжественные часы всенощного бдения под праздник преподобного ав-вы Сергия, читались им более пятисот лет назад, воодушевляли его, ободряли и вдохновляли на труд и терпение. Многие из них приближают к нам его образ, говорят о том, о чем умалчивают все его Жития,— о его последовательности учению Святой Церкви и умению слушать ее голос в чтении и пении молитвенных слов. Обращенные ко всем верным слова Божественной премудрости приобретают особую силу и доходчивость, когда соединяются с образом почитаемого аввы Сергия, им приближаются и как бы благословляются для руководства и утешения.

В праздник Апостола любви

9 октября

Удалось быть на всенощной под этот праздник, и даже на литургии. Мы были в Смоленском храме. Хорошо стоять в лаврских храмах, особенно если душа спокойна. Но у меня в тот момент была тревога, даже боль — и все оттого, что в жизни «от любви» столько переживаний. Не себе любви ждешь, не о себе вроде бы думаешь, а о других, но наделе эти думы всем несут массу огорчений, если не хуже. Ольга Николаевна советовала молиться Апостолу любви — святому Иоанну Богослову, чтобы по его молитвам дал Бог чувство истинной христианской любви. Не умею молиться как надо. Смотрю на образ, положенный на аналое. Кто-то, возможно, и внимания не обратит, а мне он кажется не совсем удачным. Написанный, скорее всего, в прошлом веке, он не выражает того, что знаем мы об Апостоле. Орел здесь — скорее чучело птицы, а вовсе не символ. Но чтобы не отвлекаться, стараюсь больше не разглядывать эту икону. Звучат такие знакомые и как-то особенно нравящиеся мне слова: «Святый Боже…» по-гречески. Господи! Как хорошо! На службе хорошо, а в голове все те же мысли о неспособности и неумении любить как надо. А как надо? Святые объясняют коротко: «Силу любить дает Дух Святый». Нет сил — значит, далеко до Бога. Все так, но от этого не легче.

После литургии есть возможность смотреть на другой образ того же Апостола. У него необычное название: «Апостол Иоанн в молчании». Изображается обычно святой Апостол уже в преклонных летах. Пальцами правой руки он касается подбородка и нижней губы. Состояние раздумья — и, возможно, скорбного. Ему-то о чем скорбеть? Может быть, о том, что его проповедь, его слова, его призыв любить не просто не услышаны, а скорее отброшены как что-то нереальное, нежизненное? Не знать, не видеть этого он не может. И тогда, и теперь трудно верить в силу любви. Трудно и потому, что мир лежит во зле, и потому, что каждый ждет себе любви... Прорваться через тьму зла, греха, пропитавшую все в мире, можно только верой. Потому он и сказал: сия есть победа, победившая мир,— вера наша79. Вера в то, что любовь даст Бог, когда найдет нужным и в каких Ему ведомо обстоятельствах, было б сердце чисто... и открыто Ему; в то, что силен Бог все исправить и даже наши ошибки обратить нам же на пользу, что самое нужное — бороться с самомнением и полностью положиться на Господа! Да, Господи, умножь нам веру! И дай Духа Святаго Утешителя, Вдохновителя и жизни Подателя!