3) Еще более строгое внимание церковные правила обращают на то, чтобы к посвящению на служение Церкви допускались только лица строгой нравственности, честного поведения, не имеющие нареканий. Поэтому, вообще все принимаемые в клир должны быть подвергнуты предварительному испытанию, касающемуся их жизни, и, оказавшись порочными, не допускались бы к церковному служению (Вас. Вел. 89). Особенно тщательному и строгому испытанию должны быть подвергнуты кандидаты на иерархические степени (См. I Тим. 3:10; Лаод. 12). На основании слов Апостола: "руки скоро не возлагай ни на кого" (I Тим. 5:22), Церковь находила неприличным и безрассудным делом поспешно, т. е. без надлежащего дознания о поведении и нравственности избираемого лица, возводить его в епископа, пресвитера и диакона. Его испытанием должно служить предварительное прохождение им низших церковнослужительских должностей в течение достаточного времени, в продолжении которого могли быть выяснены его нравственные качества и он был бы признан достойным священства (Сард. 10; Двукр. 17).

В этом плане законы запрещали производить в высшие степени тех, кто лишь недавно отвратился от прежней порочной жизни, или недавно перешел из иудейства или язычества (новокрещеные), так как они еще не могли быть признанными прошедшими достаточное испытание (Апост. 80; I всел. 2; Лаод. 3), и, при том, от быстрого возвышения в Церкви их же собственная нравственность подвергалась бы большой опасности. "Епископ не должен быть из новообращенных, чтобы не возгордиться и не подпасть осуждению с диаволом", - говорит Ап. Павел (I Тим. 3:6). Также не позволялось возводить в пресвитеры того, кто был крещен во время болезни, потому что возникало сомнение в искренности его побуждения принять христианство; "его вера не от произволения, но от нужды" (т. е. от страха смерти) - говорит правило (Неок. 12). Отступления от указанных общих правил делались только в исключительных случаях, по особому действию благодати Божьей (Ап. 80) или ради открывшихся в избираемом добродетели и веры, или, наконец, от недостатка в кандидатах на священство.

Кроме испытания кандидата на высшие степени во время его служения на низших степенях, при избрании требовалось еще свидетельство о его достоинствах от христианского общества. Должно было быть также уделено внимание и тому, чтобы возводимый был свободен от нареканий даже со стороны не принадлежащих Церкви лиц. "Надлежит епископу иметь доброе свидетельство от внешних (т. е. посторонних для Церкви лиц), чтобы не впасть в нарекание", - говорит Апостол Павел (I Тим. 3:7). Наконец, сам избираемый обязан по совести и чистосердечно открыть о себе то, что может отстранить его от служения Церкви (I всел. 9; Неок. 9), чтобы не брать ответственность пред Богом и своей совестью за недостойное служение. У нас такое испытание совести посвящаемого производится перед посвящением, через особого духовника.

В частности, церковные правила безусловно преграждают доступ в клир за следующие деяния, выявленные или открытые собственным признанием виновного: а) за явное отпадение от христианства каким бы то ни было образом, даже если это было сделано по малодушию, только для вида, а не искренно, из страха перед мучениями, или по причине их тяжести; также - за явное отступничество от православной Церкви и переход в еретическое сообщество (I всел. 10; Афон. Вел. 2-е посл.); - б) за убийство. Каноны считают недостойным получения священства и того, кто причинил кому-либо смерть невольно, не только нанеся неосторожный удар без намерения убить, но и случайным образом: "он сделает себя нечистым через это нечистое дело" (Григ. Нисск. пр. 5), т. е. оно должно лежать тяжелым бременем на его совести (осквернять ее) и возбранять ему совершение священнодействий. Но убийство на войне врагов не вменяется в вину как убийство (Вас. Вел. 13), а считается делом законным и похвальным: "доблестные в брани удостаиваются великих почестей" (Афан. Вел. 1-е послание). Поэтому, исполнение воинской обязанности - поражение врагов на войне - не должно считаться препятствием к рукоположению в священные степени. (Впрочем, каноны не дают на это определенных правил). В римско-католич. Церкви прохождение военной службы или такой судебной должности, которая связана с вынесением смертных приговоров, является препятствием к получению священства. - в) За намеренное и добровольное, а не вынужденное болезнью или насилием, скопчество. Совершающий подобное преступление над собой считается самоубийцей и врагом Божьего создания, а над другими - убийцей (Апост. 22; I Всел. 1; Двукр. 8). - г) За всякого рода любодеяние (Апост. 17, 61). д) За кражу, клятвопреступление и вообще за тяжкие преступления и пороки, которые, будучи изобличенными, подвергают виновного уголовному наказанию или публичному покаянию перед Церковью (открытой епитимии), и таким образом роняют достоинство лица в глазах общества, колеблют доверие к нему. Искупление указанных грехов раскаянием и примирением впавших в них с Церковью не устраняет препятствий, созданных этими грехами, к вступлению таких лиц в клир. Эти грехи только тогда не препятствуют производству в церковные должности, когда они были совершены еще до крещения, которое вводит человека в новую жизнь.

Обстоятельства общественной и частной жизни

1) Вступление в клир не зависит от происхождения лица. Церковные правила запрещают делать пребывание в клире наследственным, как это было в ветхозаветной Церкви, где служение при храме принадлежало одному колену Левину и, в частности, священство - потомкам Аарона.

Трулльский Собор постановляет: "да не будет позволено желающим возвести кого-либо в клир взирать на род производимого, но испытывая, достойны ли они по изображенным в священных правилах определениям быть причисленными к клиру, да производят их в служителей Церкви, происходят ли они от посвященных предков, или нет" (пр. 33).

Но при допущении кого-либо к клиру Церковь не относится безразлично к его званию и положению в обществе. Она не принимает себе на служение тех, кто не может по своим мирским обязанностям свободно располагать собой и всецело посвящать себя церковным делам. Так, канонами запрещено возводить на какую-либо церковную должность рабов, пока они не будут отпущены на волю господами; потому что, с одной стороны, униженное и несвободное положение раба не совместимо с обязанностями и неприлично для звания служителя Церкви, а с другой, посвящение такого лица привело бы к недовольству господина Церковью, к нареканию на нее, будто она нарушает его права и производит в его доме расстройство (Апост. 82, ср. 4 всел. 4). Законами греческих императоров было установлено, что господа могли возвращать себе своих рабов, вступивших без их разрешения в клир. Иногда это право господ ограничивалось известным сроком или возведением их раба на определенную церковную степень. В России рабы и крепостные крестьяне, в случае их вступления в духовное звание без согласия господ, также могли быть возвращены в свое прежнее состояние судебным порядком, со снятием с них церковной степени. Церковные правила не позволяли также служителям Церкви сохранять за собой гражданские и военные должности (Апост. 81 и 83); поэтому государственные служащие не могут быть приняты на служение Церкви, пока они не будут освобождены от прежней службы.

В России духовное звание никогда не было, по закону, в строгом смысле наследственным; но оно сделалось таковым на практике, в силу различных обстоятельств. По естественному порядку вещей, духовные лица стремились иметь в своих детях преемников и, вместе с материальным наследством, передавать им свою должность, а дети духовенства - следовать в жизни по пути отцов, от которых они получали к этому склонность и, по возможности, - подготовку. Поэтому, уже в самом начале кандидаты на духовные должности представляли собой, по большей части, детей духовенства. Этому стало потом содействовать и церковное правительство, особенно в те времена, когда в России был крайний недостаток в школах и в грамотных людях; заботясь о том, чтобы на священнические места не были возводимы "сельские невежды", оно указывало священникам, чтобы они учили своих детей грамоте и церковному благочинству, "яко да будут достойны к восприятию священства и наследницы по них церкви и церк. месту" (Моск. Собор 1667 г.). Отчасти и забота о семейном положении духовенства побуждала дух. начальство к замещению церк. должностей по наследству. При этом и государство, со своей стороны, не желая освобождать кого-либо от службы ему и от тягла, все более и более затрудняло доступ к духовному званию посторонним лицам и предоставляло замещение церковных должностей лицам из детей духовенства; оно прямо давало им это назначение, когда у нас стали учреждаться школы духовного образования; в эти школы духовенство обязано было отдавать своих детей, а вакантные места в церковных причетах должны были замещаться выпускниками этих школ. Так постепенно у нас складывалось то положение, что духовные места сделались достоянием почти исключительно одного духовного сословия. В 1867 г. последовало запрещение закреплять места священно-церковно-служителей за их детьми и родственниками. Указом Св. Синода 1868 г. (17 Янв). запрещено обращаться в Св. Синод с просьбами об этом.

По действующим постановлениям, на духовные должности могут приниматься достойные по образованию и поведению лица любого сословия (Св. Зак. IX т., 1 кн., ст. 365-366), также как духовно-учебные заведения, подготавливающие служителей Церкви, открыты для лиц православного исповедания из всех сословий. Но люди из податных состояний для поступления в духовное звание (а дети их - и в духовно-учебные заведения) должны быть исключены из соответствующих сообществ; состоящие же на государственной службе - получить увольнение или отставку.

2) Говоря об условиях частной жизни, требуемых от посвящаемых в клир, мы имеем в виду их брачное состояние. Древняя Церковь не делала различия в том, состоит ли в браке возводимый на какую-либо церковную степень, или нет.

Она допускала, первоначально, женатых лиц до всех степеней священства, отнюдь не требуя от них разрыва брачного союза. Ап. Павел прямо позволяет возводить в диаконы, пресвитеры и епископы состоящих в браке, ставя условием, чтобы они были мужьями одной жены (1 Тим. 3:2. 12; Тит. 1:6). Вопреки появлявшемуся ложному мнению некоторых, будто святость священнослужения и требуемая священством чистота жизни несовместимы с супружеской жизнью, апостольские правила запрещали священнослужителям оставлять своих жен под предлогом благочестия, угрожая противящимся этому правилу отлучением от церковного общения и, в случае их упорства, совершенным лишением их церковных степеней (пр. 5). Тем, кто не признает силы священнодействий, совершаемых женатыми пресвитерами (как это делали некоторые сектанты в IV веке) и не принимает от этих пресвитеров таинств (напр., причащения), каноны изрекают проклятие, как хулителям Богом установленного брака. Церковные историки рассказывают, что когда на I вселенском Соборе некоторые его члены предложили запретить возводимым в священнослужители продолжать брачное сожительство с женами, святой Пафнутий, епископ Фиваиды (сам строгий подвижник и девственник) убедил Отцов Собора не устанавливать такого правила, чтобы не налагать на посвященных тяжелого ига (вынужденного безбрачия), дабы это не нанесло вреда нравственности как священнослужителей, так и оставляемых ими жен. Когда в римской Церкви стало вводиться требование, чтобы возводимые в клир разлучались со своими женами, Трулльский Собор осудил это нововведение и строго подтвердил древнее апостольское правило о нерушимости брачного сожительства священнослужителей.

"Кто явится достойным рукоположения в сан диакона или пресвитера, таковому отнюдь да не будет препятствием к возведению на таковую степень сожитие с законною супругою и от него во время поставления да не требуется обязательства в том, что он удержится от законного сообщения с женою своею, дабы мы не были принуждены сим образом оскорблять Богом установленный и Им в пришествии Его благословенный брак" (пр. 13). Требование разлучения клириков с их женами в римской Церкви заявлялось уже в IV в. на частных Соборах. В XI в. папа Григорий VII из церковно-политических соображений узаконил это для всей Западной Церкви своей буллой. Он писал: "не может Церковь быть свободна от рабства миру, пока клирики не будут свободны от жен". Тридентский Собор подтвердил целибатство клира.