Условия для вступления в брак

Их можно разделить на два рода: одни требуются самим существом брака, другие - семейным и общественным положением лиц, желающих вступить в брак.

Условия первого рода

а) Сознательная добрая воля и ясно выраженное согласие на брачный союз заключающих его лиц. Это условие столь существенно, что вообще, при его нарушении брак не может быть законно заключен, а заключенный, - не может считаться действительным (Св. Зак. X, 1 ч., ст. 12, 37). Сознательные же его нарушители становятся виновными в тяжком преступлении, как попирающие божеское и человеческое право. Церковь, со своей стороны, заповедует священникам освящать брак не ранее того, как они полностью удостоверятся в добровольном согласии на него брачующихся лиц; поэтому она включила в сам чин венчания то, чтобы жених и невеста, каждый от себя, торжественно, перед лицом Церкви, засвидетельствовали это в своих ответах на поставленные им священником вопросы: "имаши ли произволение благое и непринужденное и крепкую мысль пояти себе в жену (в мужа) сию (сего) ...юже (его же) пред собою зде видиши?" Кроме того, перед венчанием как они сами, так и посторонние свидетели, должны подтвердить своей подписью в брачном акте (в обыске) их вступленние в брак по взаимному согласию и желанию, а не по принуждению. Таким образом, не допускается заключение брака:

аа) С применением физического насилия (напр., при насильственном похищении кем-либо женщины, для вступления с ней в брак), и по прямому принуждению как со стороны одного из брачующихся лиц, так и со стороны других, имеющих над ними власть лиц, напр., родителей. За похищение женщины для вступления с ней в супружество, а также за всякое содействие в этом преступлении каноны Церкви грозят мирянам отлучением от нее, а духовным лицам - снятием с них церковных степеней (IV всел. 27; Трул. 92). По гражданским законам, как Византийским, внесенным в русскую Кормчую книгу (Корм. гл. 48, гр. 7, ст. 27; и гр. 39, ст. 40) и, следовательно, всегда имевшим значение на Руси, так и по действующим у нас, браки, заключенные с похищенными, не признаются действительными, а виновные в похищении подвергаются строгому наказанию. Принуждение родителями детей и господами рабов, хотя и существовало в народных нравах и обычаях древней Руси, но всегда осуждалось Церковью и законами государства. Так, еще церковный устав великого князя Ярослава относил дела такого рода к духовному суду ("Аще девка не восхочет замуж, а отец и мати силою дадут, и что сотворит над собою, отец и мати у митрополита у вине; также и отрок. Аще девка восхощет замуж, а отец и мати не дадут и что сотворит, митрополиту у вине отец и мати, тож и отрок".), что подтверждалось и в последующие времена (См. акты арх. эксп. 4, стр. 206; пол. собр. зак. 1722 г. № 3963). Подчиненность этих дел церковному суду показывает, что русская Церковь всегда противодействовала этим бракам. Строго подтверждая запрещение принужденных браков, "которые бывают в детях за страх родителей и в рабах по принуждению господ их, без произволения сочетанных", Император Петр I постановил указом, чтобы родители и господа подтверждали присягой, по установленной тогда форме, непринужденность браков их детей и рабов, "понеже много случается, что и неволею сочетаемые не дерзают во время брака смело спорить и принуждение объявлять, одни за стыд, другие за страх" (Собр. Зак. 1724 г., №4406). Действующие гражданские законы запрещают родителям принуждать своих детей, а опекунам лиц, вверенных их опеке, к вступлению в брак против их желания (Св. Зак. X ч. 1, ст. 12).

бб) В безумии или сумасшествии одного или обоих брачующихся лиц (Св. Зак. X, ч. 1, ст. 5). Действия лиц, находящихся в таком состоянии, очевидно, не могут быть признанными сознательными и свободными. Поэтому наш закон относит браки таких лиц к одному разряду с браками по насилию и также признает их недействительными (ст. 37). Свидетельство о том, что брачующиеся находятся в здравом уме, вносится и в брачный акт (обыск). Временная потеря брачующимся лицом сознания и здравого рассудка вследствие болезни или других посторонних причин (напр., опьянения) также должна служить препятствием к заключению брака, пока продолжается такое состояние; иначе такой брак будет делом насилия и притом оскорблением святости таинства.

вв) По обману или подлогу личности при браке, напр., когда кто-то из вступающих в брак ложно выдает себя за другое лицо и таким образом вводит в заблуждение относительно своей личности того, с кем сочетается браком. В подобном случае совершается не только преступление, но налицо и полное отсутствие условия брачного союза - сознательного согласия обманутой стороны на брак, которое дается не обманывающему, а другому лицу (Такой брак, очевидно, ничтожен) (Св. Зак. X, ч. 1, ст. 37).

б) Вступающие в брак должны иметь и физическую способность к брачному сожительству, и нравственную (т. е. чтобы они сознавали обязанности брачного союза и были в состоянии их исполнить). Поэтому:

аа) от них требуется возраст, которым вообще может определяться достаточная зрелость (или, в старости, - крепость) как физическая, так и духовная. Последняя необходима, между прочим, для изъявления свободного и вполне сознательного согласия на брачный союз. Каноны древней Церкви не определяют возраста, не ниже, или не свыше которого дозволен брак; Церковь следовала в этом отношении законам государства. Законы же греко-римские, определяя наступление естественной зрелости в 14 лет для мужского пола, и в 12 лет - для женского, требовали, чтобы браки заключались не ранее, как по достижении женихом и невестой этого возраста. Последние памятники Византийского законодательства определяют, чтобы жених был не менее 15, а невеста - не менее 13 лет от роду. И те и другие постановления перешли в Россию через Кормчую книгу (гл. 48, гр. 4, ст. 2 и 4; гл. 49, 2 ст. 1, ст. 50) и имели законную силу, хотя в нашей стране физическая зрелость достигается позже. Впрочем, Стоглавый Собор запретил мужчинам вступать в брак ранее 15 лет. В XVIII веке Св. Синод из обоих указанных в Кормчей книге предельных возрастов жениха и невесты назначил для браков последний, т.е. для жениха 15-тилетний, а для невесты - 13-тилетний (Собр. Зак. 1774 г. №14229) (Как было упомянуто в статье о восприемниках, этот возраст и должен считаться церковным совершеннолетием.). Но в 1830 году Высочайшим указом запрещено вступать в брак лицам мужского пола, без различия вероисповеданий, ранее 18, а женского - ранее 16 лет от роду, ввиду предотвращения тех вредных, известных из опыта, последствий, которые происходят от бракосочетания несовершеннолетних, - как сказано в Высочайшем повелении (Собр. Зак. 1830 г. № 3807). Только для коренных жителей Закавказского края (у которых зрелость наступает раньше) прежний закон оставлен в силе. Позднейшие постановления предоставляют епархиальным архиереям право разрешать, по личному усмотрению, в необходимых случаях, браки лиц, которым (жениху или невесте) не достает не более полугода до брачного совершеннолетия (см. Свод Зак. X, ч. I, ст. 3). Брачный союз лиц, не достигших возраста определенного Церковью для вступления в брак, законным и действительным не признается (ст. 37). Предельный возраст старости, по достижении которого наш закон не признает способности к вступлению в брачный союз, определен у нас как 80-летний для мужчин и женщин. Имеющему более 80 лет от роду брак запрещается, а совершившийся не признается действительным (ст. 4 и 37). (Правило св. Василия Велик. (24) запрещает 60-летней вдове вступать в брак.) Что касается браков лиц, имеющих слишком большую разницу в возрасте, то такие браки мало соответствуют христианскому понятию о брачном союзе и его целях и, как нередко показывает опыт, это неравенство вредно влияет на нравственные отношения супругов. Инструкция благочинным приходских церквей, указывая на запрещение священникам венчать незаконные браки, причисляет к ним и бракосочетания тех лиц, из которых одно молодое, а другое престарелое, не определяя, впрочем, в точности этой разницы в возрасте (ст. 18). Но так как ни в канонах Церкви, ни в законах государства (действующих) нет постановления, запрещающего подобные браки, то священнику остается только мерами убеждения отклонять от этих бракосочетаний; если же намеревающиеся вступить в такой брак остаются непреклонными в своем решении, то венчать их беспрепятственно (Ук. Син. 20 фев. 1861 г. № 129).

бб) Лишенному физической способности к брачному сожительству (но не к деторождению, которое не зависит от воли человека) сама природа не дает права вступать в брак. Хотя заключенный с таким лицом брак и не считается недействительным, тем не менее закон предоставляет право другому супругу (как введенному в заблуждение относительно физической способности сочетавшегося с ним лица) требовать расторжения этого брачного союза, как несоответствующего одной из его целей. Византийские законы причисляли к физической неспособности для брачного союза также злокачественные болезни, напр., проказу, - что вошло и в нашу Кормчую книгу (см. гл. 46, ст. 32; гл. 48 гр. 11, ст. 2; гл. 49, зач. 2, ст. 9); но действующие законы о подобных препятствиях к браку не упоминают.

вв) При заключении брачного союза лицом православного исповедания с исповедующим другую религию это различие религий также должно приниматься во внимание. Так называемые смешанные браки (т.е. когда брачующиеся принадлежат к различным вероисповеданиям) предполагает возможность возникновения между супругами несогласия (напр., относительно религиозного воспитания детей), нарушения добрых взаимоотношений. Но и независимо от этого разномыслие супругов в религиозных предметах не вполне согласуется с православной идеей о брачном союзе, которая заключается в образе духовного союза Христа с Церковью, и требует от супругов не только внешнего мира и согласия, но и полного духовного общения и единения их друг с другом. Притом, разноверие родителей, оказывая влияние на склад религиозных понятий и убеждений детей этих родителей, может легко поселить в них религиозный индифферентизм. Поэтому, древняя вселенская Церковь своими канонами (IV всел. 14; Трул. 72; Лаод. 10 и 31) запретила своим членам вступление в брак не только с неверными (иудеями и язычниками), но и с непринадлежащими к ней иноверными христианами; браки, заключенные вопреки этому правилу, она не признавала твердыми и повелевала расторгать их, как незаконное сожительство, за исключением только таких случаев, когда неправославное лицо, вступавшее в брак с православным, давало обещание прейти в православную веру. Но брачные союзы, заключенные прежде принятия одним из супругов православной веры, Церковь запрещала расторгать, если неправославный или даже чуждый христианству супруг (или супруга) пожелает продолжать сожительство с православным. Основанием этому служили слова Ап. Павла: "если какой брат имеет жену неверующую и она согласна с ним жить, то он не должен ее оставлять; и жена, которая имеет мужа неверующего и он согласен с ней жить, не должна оставлять его; ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим" (1 Кор. 7:12-14). В самом деле, христианство по своему духу не может разрывать семейных связей, разделять сердца супругов и совершать насилие над их чувствами и доброй волей. Кроме того, сохранение супружеского союза при обращении одного из супругов к православной вере должно, с одной стороны, свидетельствовать о непринужденности и чистоте намерений в самом этом обращении, в с другой - быть действенным средством обращения неверующего супруга под влиянием верующего, как и говорит далее Апостол: "почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь не спасешь ли жены?" (ст. 16; ср. I Петр. 3:1-2).

Вслед за каноническими постановлениями Церкви, греко-римские законы также запрещали христианам вступление в брак с нехристианами и заключение таких браков приравнивали к прелюбодеянию или считали уголовным преступлением; но относительно браков православных христиан с иноверными христианами (еретиками) прямого указания в государственных законах не содержится.

Русская Церковь в прежние времена строго придерживалась буквального смысла канонических правил относительно смешанных браков. Но в позднейшие времена Св. Синод дал разрешение на венчание браков православных лиц с иноверными христианами на том основании, что а) по смыслу вышеприведенного правила Апостола и канонических постановлений Церкви брачное сожительство православного христианина с иноверным, или даже с неверующим, нельзя считать за непозволительное сожительство, незаконное само по себе; б) причиной запрещения канонами смешанных браков служит, главным образом, опасение, что православное лицо и его дети могут быть совращены в иноверие неправославным супругом; следовательно, когда не будет места такому опасению, тогда и смешанный брак может быть допущен. Первый раз это разрешение было выдано в 1721 году, чтобы дать возможность пленным шведам, поселенным в Сибири для горнозаводских работ, жениться на русских (см. Пол. Собр. Зак. 1721 г. №№ 3798 и 3814).