Вскоре после ухода Божией Матери в Назарет дом священника Захарии посетила новая большая радость. Праведная Елисавета в старости своей родила долгожданного сына. Весть об этом чудесном событии быстро облетела всю окрестность горнего селения, и на восьмой день, когда надо было обрезать дивного младенца, дом Захарии был переполнен людьми.

Родственники и знакомые советовали назвать новорожденного именем Захария, по имени отца, так как у иудеев в те времена было принято передавать в одном роду одни и те же имена из поколения в поколение. Елисавета же хотела назвать его Иоанном и настаивала на своем. Тогда все присутствующие обратились к священнику Захарии и знаками стали спрашивать его, как он желает назвать своего сына. Захария попросил дощечку и на ней написал: «Иоанн имя ему». Это поразило всех присутствующих.

В то же самое время Захарии возвратился дар речи, и он, вдохновленный Святым Духом, начал прославлять Бога и пророчески возвещать о скором пришествии в мир Мессии. Затем, обращаясь к своему сыну Иоанну, он сказал: «И ты, младенец, наречешься пророком Всевышнего, ибо предъидешь пред лицем Господа приготовить пути Ему, дать уразуметь народу Его спасение в прощении грехов их...».

Все присутствующие от этих слов пришли в большое волнение. События, происшедшие в доме престарелого священника, стали предметом разговоров в горном селении и его окрестностях. Мессианские надежды были живы в это время в народе, все ожидали великого Посланника от Бога. Поэтому высказывались различные предположения о будущей судьбе сына Захарии, при встрече слышались вопросы: «Что будет младенец сей?»

Откровение Праведному Иосифу о Боговоплощении. Мф. 1: 18-25

После спокойных дней, проведенных в доме своей родственницы, Святую Деву в Назарете ожидали испытания. Признаки Ее беременности становились заметны. Иосиф, не посвященный в тайну Боговоплощения, о которой, по скромности и смирению, Мария молчала, заметил Ее положение. Наружный Ее вид говорил Иосифу о неверности обрученной ему Невесты. За это Иосиф мог всенародно обличить Святую Деву и подвергнуть Ее строгой казни, установленной законом Моисея.

Но Иосиф был человек святой жизни. Он не радовался нравственному падению человека, а старался своей любовью и добротой покрыть его вину. Это же самое он хотел сделать и с нареченной своей Невестой. Не желая позорить Святую Деву перед народом, старец решил тайно отпустить Ее от себя, Дав Ей разводное письмо. Но как только он об этом подумал, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: «Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого; родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо он спасет людей Своих от грехов их. А все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: «Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог». Пробудившись от сна, праведный старец поступил так, как велел ему Ангел Господень. Отныне Иосиф понял, в чем заключалось его предназначение в родословии Иисуса: ему предстояло быть опорою и хранителем двух слабых существ: Девственной его Жены и Ее будущего Богомладенца.

Рождество Христово. Лк. 2: 1-20; Мф. 1: 18-25

Наступило всемирное событие Рождества Христова. Но Израиль ожидал пришествия Мессии не из Назарета, а из Вифлеема, как об этом ясно предсказал пророк Михей (Мих. 5: 2).

И вот пророчество Михея начало исполняться. В то время, как Пресвятой Деве Марии приблизилось время родить Божественного Младенца, римский кесарь Август издал декрет о переписи населения во всей империи, в том числе и в Палестине. Согласно этому указу каждый иудей должен был пройти перепись в том городе, где жили его предки. Так как Иосиф и Дева Мария происходили из рода Давида, то они без промедления отправились в Вифлеем — город царя Давида. Всюду по дорогам двигалось множество людей: все спешили на перепись. После утомительного пути, поздно вечером, старец Иосиф и Дева Мария пришли в Вифлеем и стали искать гостиницу для ночлега. Но все гостиницы были переполнены, и будущей Матери Спасителя не нашлось места среди людей. Тогда Иосиф отыскал возле города пещеру, куда в ненастную погоду пастухи загоняли скот. Пещера была пуста; в ней находились только ясли для корма животных.