«Брачная любовь есть сильнейший тип любви, — пишет св. Иоанн Златоуст. — Сильны и другие влечения, но это влечение имеет такую силу, которая никогда не ослабевает. И в будущем веке верные супруги безбоязненно встретятся и будут пребывать вечно со Христом и друг с другом в великой радости».

Итак, брак в его идеальной сущности есть осуществление высочайшего предназначения человека.

Вместе с тем он является и наиболее трудной задачей: победить соблазны плотского воздержания в браке, естественно, труднее, чем в безбрачии. И здесь в полной мере приложима заповедь Спасителя: «Кто может вместить, да вместит» (Матф. 19. 12). Поэтому истинный и идеальный брак ничем не отличается от целомудрия и девственности. Плотская жизнь здесь будет иметь совершенно ничтожное значение перед духовным подвигом супругов.

Здесь ищущие жизни духа, а не плоти могут преодолевать требования последней и, подражая многим древнехристианским супружествам, ограничивать (при взаимном согласии) свои брачные сношения мерою, которую диктует деторождение. Вот мнение о цели идеального христианского брака одного из современных нам благочестивых пастырей (о. Митрофана С.):

«Цель брака я признаю только одну: вечное спасение души мужа и жены при взаимной помощи и рождении и воспитании детей, тоже для вечного спасения. В мире животных до сих пор одна цель брака — рождение детей. После же грехопадения частично прибавилась еще цель брака, о которой говорят св. Апостол и Иоанн Златоуст. Но эта цель не признается обязательной, и я лично знаю массу исключений, т.е. знаю много супружеств, которые исполняют одну первую цель брака.

Брак есть таинство, низводящее на брачующихся особую благодать, помогающую мужу и же не спасаться для вечности, рождать и воспитывать детей для вечности и смирять похотное раздражение, чтобы в нужное время быть истинным братом и сестрою. Это трудное дело, здесь несомненно нужна помощь высшей силы и еще большой вопрос, что труднее — христианский брак или девство. Недаром св. Апостол сказал про брачую-щихся: «Мне вас жаль» (1 Кор. 7.28).»

Но правду ли говорит этот пастырь, что подобные браки существуют действительно?

В ответ приведем выдержку из «Тульских Епархиальных Ведомостей» (за период примерно 1830-х годов), где дается описание чествования одного почтенного протоиерея. У этого протоиерея было 12 детей. И он и его супруга пользовались всеобщим уважением и любовью прихожан. Однако некоторые из последних смущались многодетностью семьи протоиерея, над чем иногда и подшучивали. Супруги всегда на это отмалчивались. Наконец, когда справлялся 35-летний юбилей пастырского служения протоиерея, юбиляр в собственной речи рассказал, между прочим, следующее:

«Все знаете, что Господь благословил нас с матушкой двенадцатью детьми, чем многие смущались, относя эту многодетность к нашему сладострастию. Но это не так. Мы твердо знали закон Божий, что цель брака — рождение детей, и решили жить супружеской жизнью только по этому закону и исполняли его при помощи Божией. Спали мы с женой в разных комнатах, а когда решались на супружеские сношения, то я перед этим надевал епитрахиль и в присутствии матушки служил молебен. Если обнаруживалась беременность, то мы становились братом и сестрой не только на все время беременности, но и на 10 месяцев кормления грудью младенца. Думаю, что за все 35 лет нашей совместной жизни у нас было всего 30 — 40 брачных сношений. Можно ли это назвать сладострастием?»

Этот жизненный пример идеального понимания брака — пусть послужит образцом для тех, кто на земле «ищут горнего» и кто может найти в себе силы и в браке возвыситься до идеалов целомудрия и стать этим даже на более высшую ступень христианского подвига, чем подвиг иночества.

При совершении бракосочетания церковь на брачующихся накладывает венцы. Эти венцы могут иметь несколько значений.

С одной стороны, это награда Святой Церкви за сохранение целомудрия до брака и знак того, что брачующиеся достойны по чистоте души и тела воспринять благодать таинства. Последнее совершается далее при воздвижении рук и словах священника: «Господи Боже наш, славою и честию венчай я».

Но, с другой стороны, венцы являются и знаком подвига и мученичества. И действительно, в идеальном христианском браке супруги призываются к подвигу воздержания и целомудрия, при ограничении своей плотской жизни целью только деторождения. Можно думать, что подобное воздержание в браке много труднее, чем воздержание не находящихся в браке, которые не соприкасаются постоянно со своей горячо любимой супругой (или супругом).

И в этом отношении справедливо мнение о. Алексея М., что «брак есть крест».