Что ж, аргумент серьезный, и христианская апологетика не должна отмахиваться от такого возражения.

Наш ответ прежде всего терминологический: "произрастил из земли" - не то же, что "сотворил", так как и "насадил" - не то же, что "создал". Здесь - не прямое действие воли, но промыслительное "согласие" на "произрастание", то есть иной род побуждения, что выясняется из контекста. Главное отличие промысла Божия от действия воли Божией в том и заключается, что, даруя своему творению свободу, Бог не нарушает ее, даже когда оно выбирает зло. Этот выбор - Евы, Адама, нас всех, а раньше Первоангела - Люцифера (в результате - дьявола) и есть первоисточник зла, но, учитывая это зло, Бог обращает его Своим промыслом в добро. Главный и основной пример этого - Крест Христов, - величайшее мировое зло, ставшее спасением мира.

Обратим внимание на то, что земля, из которой произрастает дерево, связана сторонней властью, иным влиянием: "проклята земля за тебя", - говорит Бог согрешившему Адаму. Кем проклята? Богом? "Бог не искушается злом и Сам не искушает никого", - пишет св. ап. Иаков, Брат Господень, в соборном послании верующим в Иерусалиме (Иак.1:13), и продолжает: язык "неудержимое зло; он исполнен смертоносного яда [...] Из тех же уст исходит благословение и проклятие: не должно, братия мои, сему так быть." (Иак.3:8-10). Бог Сам не проклинает, но лишь констатирует факт: "проклята", а не: "проклинаю". И всюду в Св. Писании, если говорится о проклятии, то - в третьем лице.

Кто же проклял землю? Косвенно - Адам, потому что Бог указывает ему: "проклята земля за тебя". Но в чем оно, проклятие: "со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты и в прах возвратишься..." (Быт.3:17-19). Что из всего этого принадлежит Богу? Только одно - не проклятие, а единственное во всем этом благословение: "и будешь питаться полевою травою" - Хлеб! Хлебом Бог спасает человека среди ужаса. Хлебом, который превращается по милосердному Промыслу Божию в Хлеб Небесный, пищу всему миру, единственное во всем - "не от мира сего", а из Царства Божия. Остальное все - дело князя мира сего.

Попытка проклясть землю была у дьявола с самого начала, и этой попыткой проклятия было именно древо познания добра и зла. Паразит на Божием творении, дьявол только и мог сделать такую попытку, и если бы человек выдержал и не согрешил, если бы Ева поступила как Дочь ее отдаленная, Дева Мария, и сказала бы: "се, раба Господня", - тогда "древо познания добра и зла" растаяло б, как туман в лучах солнца. Дерево было не райской природы. Оно принадлежало к "терниям и волчцам", о которых сказал Господь Адаму. Это был первый сорняк на земле, которому из-за непослушания Евы, а потом Адама предстояло стать родоначальником всех сорняков мира сего. Сразу все перевернулось: Ева избрала вместо чистой любви вожделение и дала этот плод Адаму. Не надо думать, как иные говорят, будто первым грехом было плотское совокупление. Брак в Раю был чистым и святым и нес на себе Божие благословение. Грех коренился в самой сердцевине человеческого духа, избравшего дьявольскую систему мира, состоящую во взаимном поедании друг друга, "чтобы жить самому". Сопровождавший такой выбор шок был столь крушительным, что во мгновение ока перестроилась Вселенная. Оказавшись во власти дьявольского небытия, паразитирующего на Божием творении жуткого "ничто", она из "ничто" стала разлетаться во все стороны, следуя принципу взаимного отталкивания, - полетела в дьявольскую бездну.

Божие милосердие безгранично, и Господь Бог положил предел владычеству князя мира сего. Обратный процесс противостоит только что названному: развитие мятущейся вселенной на путях, ведущих к победе Царства Божия - через Собственную Божию жертву любви. Таким образом, развитие в целом неминуемо стало двойственным - в равновесии между захватившим власть Злом и несдавшимся Добром.

Роль человека в спасении мира

Человеку предназначено осуществить необходимую "золотую середину" - живую связь мира, летящего в бездну, с миром иным. Таковая роль предустановлена в творении, еще до падения человека, в следующих словах Божиих: "Сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею [...] и благословил их Бог и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю и обладайте ею [...] Господь Бог образовал из земли всех животных [...] и привел к человеку, чтобы видеть, как он назовет их [...] чтобы так и было имя их... и нарек человек имена всем..." (Быт.1:6-28; 2:19-20). То было райское состояние. Все деревья - кроме одного - были райские, и весь животный мир и сам человек. То была неумирающая жизнь в любви и радости и всецелом знании всех и всего. То, что потом, после грехопадения, стало с трудом и не до конца открываться науке, тогда, в Раю, было все как на ладони. "Имена", которыми человек "владел" по установлению Божию, знаменовали открытость человека постижению сути, природы всякого существа, им поименованного. Не будь греха, человек бы беспрепятственно осуществлял живую "золотую" связь всего творения с Премудростию Божией, все сотворившей и все содержащей в Себе, и со всеми насельниками Царства Небесного - ангелами Божиими. Процесс все большего и большего взаимного познавания людей и окружающего творения в любви и радости вечной жизни был бы ненарушаемым и бесконечным.

Но - по Промыслу Божию, по заданному Им в творении "архетипу" человеческого назначения - после катастрофы первородного греха, человек же и начал осуществлять спасительную связь гибнущего под дьявольским ярмом мира с миром иным. Восстановить связь, утраченную в грехопадении, - открыть путь мира к Богу и Бога к миру, - мог лишь безгрешный человек, и Безгрешный Человек был: Пресвятая Дева Мария. По православной литургике, Она "отверзла Рай", она - "Адамово воззвание" и "Евино избавление". По учению св. каппадокийских Отцов Церкви, воззрения которых мы подробно рассмотрим далее во второй части, это значит, что в райском состоянии "первозданной красоты" Пречистая Дева, Которая, как и все люди, "превечно" там пребывала ("и стало так" - Быт.1:22-30 - "и вот, хорошо весьма") не подпала искушению змея и прельщению Евину, не последовала за Адамом, то есть в отличие от остального человечества не участвовала во всеобщем человеческом грехе. Смерть и тление не возымели над Ней власти: "Без истления Бога Слова родшая", живая во успении - такими словами говорит о Ней боговдохновенная Церковь. Активным ответом в день Благовещения: "се, раба Господня, да будет Мне по слову Твоему", Она вневременно открыла "дверь" в Рай. В кондаке в день Рождества Богородицы Церковь поет: "Адам и Ева от тли смертныя свободистася, Пречистая, во святем Рождестве Твоем. То празднуют и людие Твои, вины прегрешений избавльшеся...".

Согласно православному вероучению, Богородица не только Сама не подпала греху, но своим послушанием Богу освободила и всех других людей - от Адама и Евы и до конца веков, вернула им возможность выбора между добром и злом. Однако и о Ней Церковь молится на Литургии, сразу же после освящения Святых Даров и слов о том, что эта жертва приносится за множество людей: "Изрядно (особенно) о Пресвятей, Пречистей, Преблагословенней, Славней Владычице нашей, Богородице и Приснодеве Марии". То есть в особенности мы молимся и приносим литургическую жертву Христову за Богородицу. За что же, если Она не совершила никакого греха и даже греху Адамову не подвергла Себя? И даже наоборот: избавила других, впавших в этот грех?

Именно за этих других, за всех тех, за кого Ее Сын Христос пошел на Крест, Сама Премудрость Божия, Слово, Сын Божий стал человеком, "вочеловечился", сошел с "неба", чтобы спасти людей, указать им Путь туда, откуда они были низвергнуты. А Она взяла на себя материнский крест, радостно приняв на Себя от Бога это жертвенное материнство. Материнство это не могло бы осуществиться на нашей грешной земле, если бы Богородица не взяла на Себя во всей полноте участие в последствиях человеческого грехопадения. Вместо того, чтобы остаться в Раю, которого Она была достойна, Она стала земной матерью. Вот мы всей Церковью и приносим за Нее жертву Христову на каждой Литургии, чтобы помочь Ей нести это страшное бремя последствий первородного греха.

Если сравнить это учение Православной Церкви с учением Римской Католической Церкви о Непорочном Зачатии Пресвятой Девы, мы увидим, что оба учения подходят к проблеме с двух противоположных сторон. Православная Церковь, в отличие от Католической, не видит в зачатии творения личности, а видит переход из одного состояния в другое: из первозданного райского - в падшее земное после греха. В таком понимании зачатия говорить о его непорочности просто нельзя, это "не на тему". Неслучайно Папа Пий IX в догматическом определении О Непорочном Зачатии Пресвятой Девы Марии [15] не употребил ни одного катафатического термина, пользуясь лишь апофатической фразеологией. Вероятно, это было единственным выходом при западном понимании и решении проблемы. У нас, в православии, как мы видели, совсем не так: в зачатии Пресвятая Дева Мария добровольно погружается в бездну первородного греха Адама и всего человечества, чтобы послужить Премудрости Божией в воплощении через Нее для спасения мира, будучи Сама чиста и непорочна. В Православной Церкви было немало полемических статей на эту тему (самые интересные, хотя и спорные, - "Лествица Иаковля", "Неопалимая купина" прот. Сергия Булгакова, а также его же описание решения I Ватиканского собора о папской непогрешимости. Более традиционная работа - Святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского (Максимовича), изд. Братства св. Германа Аляскинского, Платина, Калифорния). Никаких соборных постановлений или осуждений на эту тему в Православной Церкви, по нашим сведениям, не было.

Как и Ее Божественный Сын, Она - через зачатие, рождение, и успение - переходит в состояние греховного мира. Этим Она как бы "губит" себя в беспредельности любви и послушания, но именно этим спасается, спасая других, - Ее собственный Сын приходит к Ней в момент "смерти", которая для Нее не есть смерть: "гроб и смерть (Ее) не удержастася", поет Церковь в праздник Успения. Именно таким послушанием Она - Пресвятая и Пречистая, Честнейшая Херувим и Славнейшая без сравнения Серафим, Вся Святость.

Событие "вочеловечения" Сына Ее - Господа нашего Иисуса Христа, - произошло тогда, когда все на земле созрело для Его прихода. Если вернуться к аналогии с разбитым сосудом, то ясно, что упавшим в разные места "осколкам" нужно было время: одним меньше, другим - больше. Была необходима история. Это был процесс, обратный разъединению и раздроблению, наступившим в результате грехопадения. Божий Промысел созидал жизнь на развалинах разбитого грехом мира и вопреки завладевшей миром смерти. Внутри этого созидательного процесса стали являться лучшие люди, святые, те, кто сознательно, в подвиге подвижничества, в стяжании Духа Святаго сделали жизненный выбор Добра. Святость человека стала той силой, которая могла противостоять смертоносному дыханию дьявола. Святые, начиная от Авеля и кончая Иоанном Крестителем, "уготовили путь Господу", пришедшему "во исполнение времен", когда в Ветхом Завете все созрело для созидания Нового.