Без молитвы и чтение святоотеческих писаний, и пост, и память смертная, если она вообще возможна без молитвы, окажутся чем-то совершенно мертвым и пустым, наподобие книг, стоящих на полке у человека неграмотного, который не умеет их читать. И тот, кто не молится, от чтения творений святых отцов не получит никакой пользы, написанное ими будет для него "китайской грамотой". Он просто не будет понимать, что именно они имеют в виду, потому что сам он не живет духовной жизнью, не сталкивается со всеми этими проблемами. Он решит, что речь идет об одном, а святые отцы подразумевали совсем другое. Такой человек не только святых отцов, но и Священное Писание не сможет правильно понять: то, что нужно осмыслять буквально, ему будет казаться каким-нибудь символом, аллегорией. Например, кто способен уразуметь слова апостола Павла, что наша брань не против плоти и крови, но против духов злобы поднебесных (см. Еф.6:12), если не живет духовной жизнью и не молится? Как можно понять слова апостола Павла: "Разве вы не знаете, что Иисус Христос живет в вас, разве только вы в чем-то неискусны" (См. 2Кор.13:5)? Конечно, мы неискусны и поэтому не знаем, что на самом деле, а не образно в нас может жить Христос. Как уяснить себе слова Самого Спасителя, когда Он говорит, что тот, кто любит Меня, заповеди Мои соблюдет, и Я прииду и явлюся ему Сам (см. Ин.14:21)? Как человек, не живущий духовной жизнью, сможет понять, что Господь Иисус Христос действительно является в душе, в сердце того, кто соблюдает заповеди, и иногда даже того, кто только пытается их соблюдать? Людям недуховным все это кажется аллегорией, им представляется, что сказано это в переносном, а не в буквальном смысле, хотя перед нами самые точные выражения, происходящие единственно из опыта, а не из каких-то отвлеченных умозаключений. При обучении какому-нибудь ремеслу человеку сначала все объясняют, а потом говорят: "Ну, берись за дело, дело покажет" - и бывает именно так. Подобным образом происходит и здесь: если ты не возьмешься за молитву, не будешь понуждать себя к ней, то ничего по-настоящему не поймешь, хотя бы ты прочел все книги святых отцов, хотя бы о памяти смертной ты мог прочитать целую лекцию. Так оно и бывает, к сожалению. Все настоящие богословы и, вообще, все догматические учителя Церкви, то есть те, которые учили на догматические темы, были подвижниками. Как говорил Григорий Богослов, нельзя рассуждать о Боге, если ты не очищаешься ради Бога. Пример нашего времени: очень ревностным православным христианином был отец Серафим Роуз, американец по происхождению, принявший Православие, живший в монастыре в горах Северной Калифорнии. Он подвизался как настоящий монах. Мы не знаем, конечно, какого преуспеяния он достиг, но по его писаниям видим, что отец Серафим был истинным богословом, ревнителем Православия, точно отличавшим, как бы неким мечем отсекавшим ложь от истины. Между тем он, помимо имевшегося у него светского образования, окончил лишь трехгодичные богословские курсы, а потом просто читал святых отцов. У святителя Игнатия не было никакого богословского образования, но он самостоятельно изучал святоотеческие писания. Опыт духовной жизни, прежде всего опыт молитвенный, открывает человеку глаза и проясняет его ум, и человек тот становится истинным богословом и учителем, учение которого и по духу, и, можно сказать, даже по букве совпадает с тем, чему учили отцы-подвижники, жившие ранее его. А студент академии или института, который много чего читает и много знает, но не живет молитвенной жизнью, просто не понимает изучаемого, и он даже представления не имеет, какие книги нужно читать, не может отличить истину от лжи. Он подобен слепому. В Евангелии есть повествование о том, как Господь вывел одного слепого за пределы селения и плюнул на его глаза, и тот начал видеть людей, как деревья, то есть смутно, а потом уже Спаситель возложил руки на глаза его и он прозрел окончательно (см. Мк.8:22-25). Так же и эти люди: видят окружающих, как деревья, вроде бы у них есть какая-то вера, но они прозрели не окончательно и зрение у них такое смутное, что они не то чтобы не в состоянии отличить одно лицо от другого, а видят людей, как стволы деревьев. То есть тонкого рассуждения у тех, кто не живет опытной жизнью, быть не может. Тем более у нас нигде и ни в чем не будет настоящего понимания, если мы не будем молиться Иисусовой молитвой. Можно даже сказать, что и другие молитвословия, предлагаемые Православной Церковью для молитвенного употребления, также будут для нас мертвыми, будь то те или иные молитвенные правила, либо утренние и вечерние молитвы, либо чтение канонов, либо даже участие в богослужении. Я не умаляю значение богослужения и в особенности, Таинств, но если мы не молимся непрестанно, то богослужение остается для нас мертвым. Не потому, что оно мертво само по себе, а потому, что мы для него мертвы, не способны его воспринять и постичь. Только тогда, когда человек заставляет себя молиться, руководствуясь, конечно, святоотеческими писаниями, он начинает понимать необходимость для себя поста, в большей или меньшей степени, важность памяти смертной и силу ее действия, вред или пользу от того или иного общения, а также смысл читаемого у святых отцов и в Священном Писании. От молитвы, собственно, рождается настоящее покаяние. А когда человек вспоминает свои грехи и рыдает так, что и службы не слышит, и вообще забывает о молитве (в особенности это характерно для женщин), то это не покаяние. Некоторые же такому состоянию радуются как чему-то необыкновенному, но это просто такая склонность, присущая в основном женской натуре. Поскольку женщины - существа более нервные, они больше мужчин предрасположены к плачу. Это не есть покаяние. Оно должно быть молитвенным, мы всегда каемся пред Богом, поэтому естественно, что от покаяния всегда рождается молитва.

В сегодняшней беседе я не говорил о таких добродетелях, как смирение, любовь к ближнему, кротость и прочих подобных. Я вел речь лишь о добродетелях-средствах к стяжанию благодати Божией, о тех добродетелях, которые нам помогают бороться с грехом. Теперь желающие могут задавать вопросы.

Вопрос. Я был когда-то знаком с одним мусульманином. Когда я узнал о том, что он кощунствует, то стал от него уклоняться, а он начал еще больше кощунствовать из-за того, что я с ним не общаюсь. Виноват ли я в усилении его греха?

А если уходит из жизни человек, который хотя и не был мусульманином, но кощунствовал, - может Господь простить ему это или нет?

Ответ. Конечно, греха никакого на тебе нет, потому что от кощунников, безусловно, нужно уклоняться. То, что он еще больше кощунствует, - это его дело, его грех. С такими людьми общаться нельзя. Иначе ты будешь слушать кощунство - получается, как бы одобрять его.

В ответ на второй вопрос можно сказать, что хула, проявляющаяся в такой откровенной форме, не простится ни в настоящее время, ни в будущем, если человек не покаялся. Так что здесь не о чем и говорить: мы имеем слова Самого Спасителя о том, что кто хулит Духа Святого, тому не простится ни в сем веке, ни в будущем (см. Мф.12:32).

Вопрос. В некоторых наших молитвословах говорится, что при крестном знамении надо касаться пальцами лба, груди и плечей. Верно ли это?

Ответ. Это неправильно, пишется так как бы из деликатности. На самом деле мы касаемся соединенными пальцами лба, потом - чрева (где-то в области пупка, но не ниже), плечей. И когда таким образом изображаем на себе крестное знамение, то действительно получается правильный крест. Если же мы касаемся груди, а не чрева, то получается крест перевернутый, на что указывается и в "Законе Божием" под редакцией Серафима Слободского. Может быть, это и не принципиально, я не хочу, чтобы возникало в отношении этого какое-то фарисейство, но все-таки лучше делать все как полагается. Не нужно придавать этому особого значения и осуждать всех, кто как-то не так осеняет себя крестным знамением. Возможно, иной и немного неправильно перекрестится, зато с большей верой, чем мы, - когда все делаем точно, а веры у нас нет. Но самим все же следует стараться делать все правильно. Надо креститься с верой, истово с благоговением, понимая значение крестного знамения, веря в его силу, - вот что важно. Естественно, что от такого благоговения происходит и внешняя аккуратность. Человек, благоговейно относящийся к кресту, не будет небрежно креститься. Святой праведный Иоанн Кронштадтский говорит, что когда крестишься, в особенности если у тебя какая-нибудь брань, греховные помыслы, нужно нажимать пальцами на лоб, на чрево и на плечи подчеркнуто истово. И кто будет так благоговейно, внимательно креститься, особенно когда одолевают какие-нибудь греховные помыслы, тот, безусловно, на себе познает силу крестного знамения.

Вопрос. Часто, когда готовишься к исповеди, испытываешь чувство раскаяния и сокрушения о своих грехах, а приходишь к священнику - сухо перечисляешь грехи, и того сокрушения, которое было при подготовке, нет. Отчего это? Прощает ли Господь грехи при таком их исповедании или Он уже простил их раньше?

Ответ. Думаю, не всегда у нас бывает одно и то же духовное состояние и не всегда именно оно проявляется на исповеди. Конечно же, Господь грехи прощает. Если мы будем относиться к себе слишком придирчиво, то, пожалуй, редко у нас будет появляться желание приходить к исповеди. Потому что скажем, что "благодати мы не чувствуем". Часто мы, и причастившись, тоже, кажется, ничего особенного не ощущаем, а уже после душевное наше состояние подсказывает нам, что мы испытали какое-то внутреннее изменение.

Почему может не быть сокрушения? Во-первых, это сокрушение, возможно, было раньше, когда человек каялся при подготовке к исповеди, и оно просто по времени, так сказать, отдалено от исповеди, но все же это покаяние. Во-вторых, можно прийти на службу усталым. Если у тебя, оттого что ты читал каноны, готовился к службе, мало спал, а потом еще до храма долго ехал, появилась усталость, то твоя телесная немощь, как бывает, к сожалению, у всех людей, начинает влиять на душевное состояние - и ты уже не можешь так внимательно помолиться или явственно ощутить приток благодати; а вечером, после дневного отдыха, или на следующий день, после того как ночь отдохнешь, чувствуешь какой-то душевный подъем. Не всегда благодатное действие чувствуется сразу, по многим и различным причинам. Может, отчасти ты рассеиваешься в дороге: дома ты сосредоточен и собран, а в дороге, пока часа два едешь, рассеиваешься - и уже нет того благодатного ощущения. Хотя Таинство действительно. Думаю, что нужно ждать не столько каких-то собственных ощущений от исповеди, сколько чувства облегчения - признака исповеди. Это уже зависит не от человека, но является действием Божественной благодати в Таинстве. Часто бывает, что у тебя как будто некая тяжесть спадает с сердца, с души - я и сам это чувствовал и испытывал: какой-то вздох облегчения. И многие люди, которые у меня исповедуются, после прочтения разрешительной молитвы часто вздыхают или как бы выдыхают: "Уф-ф!" - словно что-то с себя сложили. Это такое непроизвольное внешнее проявление облегчения, испытываемого на исповеди. Вот что самое главное. Хотя не нужно стремиться нарочно вздыхать и плакать. А то вы начнете перед исповедью изо всей силы и любым способом понуждать себя плакать, а после нее станете облегченно вздыхать. Надо искать внутреннего, духовного, а о различных мелких неудачах не очень скорбеть. Не получилось немножко - и ладно... Не надо придавать этому особенного значения. Главное, чтоб в основном мы держались правильного направления, чтобы шли по правильному руслу, не уклоняясь в сторону.

Вопрос. Какое значение для человека имеет его имя? Имена давали в зависимости от заключенного в каждом из них смысла: так Иисус Христос менял имена Своим ученикам, имя меняют при постриге. Миряне всю жизнь живут с одним и тем же именем, которое имеет свой перевод с греческого, еврейского и т.д. Должен ли человек внутренне соответствовать значению своего имени?

Ответ. Наши земные имена случайны. В будущей жизни, как сказано в Апокалипсисе, каждый получит такое имя, которое будет знать только он один (см. Откр.2:17). В настоящей жизни имена случайны, пусть даже они намеренно, сознательно даны при постриге с каким-то значением - все равно никто не знает, что из этого человека получится. Если я ношу имя Авраам то это не значит, что я такой, как праотец Авраам, и все должен делать в точности, как он. Или если отец Петр носит имя в честь Петра, царевича Ордынского, то не значит, что он царевич. Что касается перемены имени при постриге - это символ того, что человек начинает новую жизнь. От жизни в миру, от тех грехов, какие имел, - от всего этого он теперь отказывается и коренным образом меняет свою жизнь, постриг - как бы второе крещение. Ведь при крещении тоже дается имя, и это означает, что человек полагает начало новой жизни. Имя дается, как сейчас принято, в честь какого-нибудь святого. В глубокой древности, может быть, и не было этого, а сейчас у нас все имеют имя в честь того или иного святого, и это также имеет то значение, что мы уже живем не для себя, не по законам мира, но должны жить по законам духовным, имеем покровителя и образец для подражания - не конкретный, в чем именно мы должны ему подражать, а в принципе, образец для подражания в святости. Вот какое значение имеет имя, а излишне толковать его опасно, не нужно такими вещами заниматься, это мнительность, мечтательность и может принести вред.

Вопрос. Как отличить свои собственные мысли от бесовских?