Митрофану передали вызов.

— Докажи, что твоя вера правая, а наша нет, и мы все, сколько ты нас видал, уверуем в твоего Бога. Если же ты не сумеешь доказать этого, то удались от нас навсегда. Мы хотим жить в мире и покое и не желаем проливать человеческой крови. Но если ты будешь смущать нас, мы должны будем, исполняя волю богов, убить тебя.

— Я говорил, говорю и буду говорить всегда, — отвечал Митрофан, — что единая истинная вера есть вера христианская. Верующий во Христа спасется. Пусть ваши кебуны докажут, что я лгу, пусть же они выступят против евангельского учения и попробуют опровергнуть его. Я готов встретить их, старых, умудренных опытом и будто бы беседующих с богами... Я стану защищать Христову веру, а они пусть говорят в защиту идолопоклонства. Правда не тонет. И она скоро всплывет, и вы убедитесь сами, что заблуждаетесь все и что спасение и блаженная жизнь за гробом ждет тех, кто живет по заповедям, да, по заповедям Господа нашего Иисуса Христа. Я один. Кебунов трое. Итак, пусть они доказывают мое заблуждение...

Начался спор. Кипя ненавистью к кроткому, изливающему любовь проповеднику, кебуны тщетно старались превзойти его в споре. Митрофан был спокоен и уверенно доказывал их неправоту. Присутствующим лопарям становилось ясно, на чьей стороне победа. Их кебунов посрамляет молодой москов! И они пресекли спор.

— Ну что, видите теперь, чья правда? — говорили кебуны, обращаясь к лопарям.

Те молчали.

И это молчание красноречивее всяких слов говорило языческим жрецам, что владычеству их над умами доверчивых «детей тундры» приходит конец и что евангельское учение овладевает ими. Оставшись одни, кебуны решили избавиться от соперника. Убить его — и делу конец. План быстро созрел в старческих головах, оставалось теперь привести его в исполнение. Кебуны обдумывали, где им убить Митрофана. Наконец решили выследить, где он спит ночью, когда уходит от лопарей.

И они стали следить. И выследили.

— Митрофан проводит ночи в пещере, которая темнеет посредине пахты (горы), высящейся за рекой Печенгой.

— В пещере и убить его!

Но как? Кому убить Митрофана?

Решено: втроем пойдут они, кебуны, к пахте и, выждав, когда Митрофан останется один, покончат с ним.

Наступила ночь. Жрецы крадучись направились к пещере. Уходя от лопарей, они узнали, что Ильмаринен в настоящее время находится около оленей. Стало быть, москов один, и с ними троими ему не справиться. Осторожно ступая, они добрались наконец до пахты. Вон и пещера. Надо узнать, спит или нет Митрофан. Если он спит, то расправа с ним будет коротка. И троим тут нечего делать. Кто-нибудь один войдет в пещеру и сильным ударом оглушит спящего. А потом — только добить. Но если москов не спит, в таком случае придется всем им напасть на него, иначе для них самих дело может кончиться худо.

Старший кебун подполз к пещере и заглянул в ее отверстие. Заглянул и невольно отпрянул: стоя на коленях, спиной ко входу, Митрофан молился перед крестом, который висел на стене. Молящийся даже не обернулся, так он углубился в молитву. Кебун подал знак своим, чтобы они как можно тише подкрались. Лишь только два младших кебуна приблизились, старший кивнул им, и втроем они с криком ринулись было в пещеру, но тут же, у входа, упали и забились в судорогах. Увидал их Митрофан и удивился.