Kniga Nr1424
Соблазненные такой массированной и авторитетной пропагандой, возобновленной после диоклетиановых гонений 30-х годов, во время и после войны многие заграничные архиереи и священнослужители вернулись на Родину, получили кафедры и приходы и поневоле должны были вписаться (и вписались, в разной, правда, степени) в советскую систему. Среди них:
* епископ Иоанн (Лавриненко), вернулся из Чехословакии в 1945 году;
* епископ Алексий (Пантелеев), вернулся из США в 1946 году;
* митрополит Вениамин (Федченков), вернулся из США в 1947 году;
* епископ Антоний (Васильев), бывший Сан-Францисский и Калифорнийский, вернулся из США в 1952 году;
* митрополит Серафим (Лукьянов), вернулся в 1954 году из Франции;
* архимандрит Мстислав (Волонсевич), вернулся из Западной Германии в 1955 году;
* епископ Феодор (Текучев), бывший Сан-Францисский и Калифорнийский, вернулся из США в 1956 году.
Из Китая в разное время вернулись в Советский Союз:
* митрополит Нестор (Анисимов),
* архиепископ Виктор (Святин),
* архиепископ Ювеналий (Килин),
* архиепископ Никандр (Викторов),
* архимандрит Гавриил (Огородников) и даже
* архиепископ Димитрий (Вознесенский), отец будущего главы Зарубежной Церкви, митрополита Филарета.
Некоторые, доверчивые ко лжи и советской пропаганде, "оплатили" эту доверчивость годами заключения и самой жизнью.
Одна из первых послевоенных попыток сказать правду о действительном положении Церкви в Советском Союзе принадлежит скромному вятскому мирянину Борису Талантову и двум московским священникам, о. Глебу Якунину и о. Николаю Эшлиману, которые в 1965 году выступили с открытым письмом. Примечательна реакция патриарха Алексия на эти выступления: он издал особый указ, которым обязал архиереев следить, чтобы в епархиях не распространялись "открытые письма".
Патриарх Алексий сдержал слово, данное когда-то им советскому правительству. На протяжении своего многолетнего первосвятительства он выступал и в защиту греческих убийц-коммунистов, и против политики Тито, которая не понравилась Сталину, и против войны в Корее, и против расизма в Африке, но ни разу не выступил в защиту гонимых собратьев в своей родной стране.
Взаимоотношения Церкви с советским государством он называл идеальными, мучеников и исповедников — пособниками черного дела, вождя антихристианских сил Сталина — избранником Господним.
И не случайно, что за такой "патриотизм" он был четыре раза награжден одним из высших советских орденов — Красного Знамени, которые сейчас торжественно красуются в его мемориальном уголке Археологического музея Московской Духовной Академии и которого редко кто из советских правителей был удостоен в таком количестве.