N. T. Wright
Оживут мертвецы Твои,
восстанут мертвые тела!
Воспряните и торжествуйте, поверженные в прахе:
ибо роса Твоя – роса растений,
и земля извергнет мертвецов491.
Контекст данного отрывка – живая молитва верности ГОСПОДУ среди свирепых безостановочных преследований со стороны язычников. Другие властители правили Израилем, «мы же признаем только Твое имя»492. Язычники и те, кто следуют их путями, не имеют ничего хорошего в посмертии:
Мертвые не оживут; рефаимы не встанут,
потому что Ты посетил и истребил их,
и уничтожил всякую память о них493.
Но взыскивающие в беде ГОСПОДА переживают муки, подобно рождающей женщине, и когда наступает рождение, оно оборачивается новым рождением самих умерших (26:16–19). Древнееврейский оригинал буквально указывает на телесное воскресение, и, конечно, именно так воспринимают этот стих LXX и кумраниты494. По–прежнему, конечно, остается возможность того, что здесь воскресение, как мы увидим дальше и у Иезекииля, – метафора национального восстановления; однако контекст, где говорится о Боге, обновляющем всю вселенную, дает основание предполагать, что тут слова о воскресении указывают на реальное конкретное событие495.
Все зиждется на высшей справедливости самого ГОСПОДА, который выставит на свет все злодеяния, совершенные на земле (26:20–21)496. Только Его сила может это совершить: в Ис 25, где готовится кульминация Ис 26, мы обнаруживаем такое изложение и национального, и личного восстановления:
И сделает ГОСПОДЬ Саваоф на горе сей для всех народов
трапезу из тучных яств, трапезу из чистых вин,
из тука костей и самых чистых вин;
и уничтожит на горе сей покрывало, покрывающее все народы,
покрывало, лежащее на всех племенах.
Поглощена будет смерть навеки;
и отрет ГОСПОДЬ Бог слезы со всех лиц,