N. T. Wright

8 Помни Иисуса Мессию, воздвигнутого из мёртвых, от семени Давидова, согласно моей Доброй вести, 9 в служении которому я терплю страдание даже до уз, как злодей, но слово Божье не связано узами.

Это тесно перекликается с Рим 1:3–4, где в центре Доброй вести стоит утвержденное воскресением давидическое мессианство и богосыновство Иисуса (понятия в данном случае равнозначные). И, как известно, традиция, отраженная в Мк 8 и пар., была тесно связана с исповеданием Петра (8:29). Весь отрывок (2:8–13), по–видимому, отражает следующий ход мыслей: Иисус есть Мессия, поэтому не надо бояться страданий и надо его исповедовать, а не отрекаться от него. Мессианство Иисуса подтверждается его воскресением, – соответственно, путь к жизни с ним лежит через смерть вместе с ним. А это, в свою очередь, готовит читателя к предостережению относительно учения Именея и Филита в стихах 16–19.

Остается маленький загадочный поэтический фрагмент в 1 Тим 3:16. Не слишком тесно связанный с непосредственным контекстом (детальные наставления служителям Церкви), он внезапно появляется в тексте, чтобы кратко изложить историю Иисуса:

Он, Кто явлен был во плоти,

оправдан был в Духе,

виден (ophthe) был ангелами,

проповедан был в народах,

принят был верою в мире,

вознесён был во славе.

Перед нами своего рода формула, поэтому отсутствие прямого упоминания о воскресении может удивить. Однако это не вероисповедание (крест также не упомянут!), а просто стихотворение или гимн. Поэтому не стоит придавать большое значение отсутствию в нем тех или иных деталей. Отметим два других момента. Во–первых, на воскресение может намекать слово «оправдан» (edikaioth?) . Иисус был «оправдан» живым Богом – отчасти как Мессия – после приговора и казни. Ведь мы уже говорили о тонкой взаимосвязи между воскресением и оправданием982. Слова «в Духе», таким образом, указывают на посредничество Духа при воскресении, как мы это часто встречаем у Павла, а вовсе не на какую–то «внетелесную» сферу, где совершается «оправдание»983. Упоминание о том, что Иисус был «виден» ангелами, или «показал себя» ангелам (ophthe angelots), уникально; нигде больше не упомянуто, что ангелы видели воскресшего или, если уж на то пошло, вознесшегося Иисуса (хотя, возможно, для христиан 1–го века это представлялось самоочевидным). Во–вторых, окончание стихотворного фрагмента (если его считать таковым) предполагает, что «вознесен был в славе» – событие, отдельное от описанных выше, хотя и вряд ли хронологически следующее за ними, поскольку во всех раннехристианских схемах вознесение предшествует проповеди народам и распространению веры в мире, а не наоборот.

Таким образом, Пастырские Послания отражают несколько аспектов раннехристианских представлений о будущем воскресении христиан, о телесном воскресении Иисуса и о взаимосвязи между ними. Если исключить последний отрывок, остающийся загадкой, можно сказать, что они четко соответствуют тем формам мышления, которые мы уже изучили. Скудность упоминаний о воскресении заставляет усомниться в Павловом авторстве, но явных богословских отличий от его основных Посланий мы не находим984.