Да, все это  большая мистика. По нашим правилам, как легко судить: "Не велят  не послушалась  теперь кайся". Но правила эти очень недавни, а закон рождения  от Авраама, Лота, от Ноя, Адама, Бога. Тема незаконного рождения  неисследимо глубокая, и богослов, философ найдут здесь обширное поприще для размышления. Было обещано такое "благорастворение воздухов", что и прядь льна курящегося не будет погашена. Это у древних пророков. Какой образ, какое сравнение: случайно и не нужно вы зажгли прядь льна и бросили на землю. И вот она тлеет и только дымит; пророк взял это ненужное как пример бытия ничтожного и предрек, что настанет такое слияние бытия и Божия благословения над бытием, что даже и эту курящуюся прядь льна Бог не допустит никого загасить. Курится  и пусть курится, как растет дерево  и пусть растет, все во славу Господню. Еще вспомним о Ниневии, которой за ее великие грехи Бог послал Иону проповедовать гибель, и Иона проповедовал и потом вышел из города и, сев под куст, стал ждать исполнения пророчества. И сказал ему Господь: "Там двести тысяч младенцев, не умеющих отличить правой руки от левой: неужели я их погублю?" Эта милость была в Ветхом Завете, где, нас научили, уж и нет ничего, кроме "око за око"... Но вот мы живем в новые изменившиеся времена, в которые гонимая осуждением девушка с ребенком имеет все основания воскликнуть:

 Не верю я и "льну курящемуся непогашаемому"; или по крайней мере  это не для меня. И вот я погашу жизнь своего ребенка, а потом скажу небу: "Ей, гряди Господи! И открой истинное царство истинного непогашения льна курящегося. Ибо то, которое было,  не то, которое обещано".

В самом деле, чрезвычайно странно было бы такой девушке объяснять, что теперь уже "все примирены", и "друг друга обымем", и "греха больше не будет", и "смерти больше не будет", и "все любим друг друга" даже до пресыщения. Она, захохотав в ответ, может только указать на косточки своего ребенка: "И льна курящегося не угашаете??!"

У г. Серого есть и сбивчивость понятий, и верные мысли. Он как будто усиливается пробиться к свету, и часто только старая терминология становится между ним и искомою истиною. Старые слова: "адюльтер", "наложничество", "любовница", "любовь", "брак"  все путается у него. Возьму я сосуд с водою. Это  рождение, рождаемость, всемирная. Теперь я опущу кисть руки в воду. Конечно,  образуется правая и левая от нее сторона. Ну, пусть одну назвал он "браком"; тогда, конечно, другая будет "не брак", при одном существе рождения, и даже при лучшей полноте условий рождения в смысле верности, целомудрия, любви, согласной жизни супругов (рождающих). Как только брак определился не через рождение, т.е. не через свою сущность, так, очевидно, должны были получиться внебрачные рождения. Их начал тот, кто дал браку неверное определение, как неверно определяются математические задачи, ошибочно произносятся формулы. Я определю человека в древнеэллинском смысле: "Человек есть существо свободное"; тогда, конечно, все рабы будут "не люди"! Но ведь тут погрешность определения, а не дефект существа. Спаситель определил брак но существу. В единственном случае, когда при вопросе фарисеев о разводном письме Ему пришлось выразиться о браке, Он ответил искушающим Его: "Не читали ли вы, что Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их (Бытие, 1)? И сказал Сотворивший: посему оставит человек отца и мать, и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью (Бытие, 2); так что они уже не двое, а одна плоть. Итак, что Бог сочетал  человек да не разлучает" (Матф., 19). Не очевидно ли, что это сказано о всей сумме произрастания человеческого, рождаемости человеческой; и в этих единственных словах о браке он определен через рождение, и даже короче и уже  через "прилепление" полов. Что же, проведена ли здесь линия между способами рождения в "адюльтере", "наложничестве", "любви" и прочее? Не сотворено самого понятия этого. Поэтому, начали эру "незаконных рождений" не девушки, но тот, кто, сойдя с этого определения брака по его существу, заменил его другим, не по существу: как бы опустив в бассейн с водою руку, назвал воду вправо от нее похвальным именем, а влево  порицательным. Ну, как назвал, так и получилось. Но это  по отношению к делителю, а не по существу разделенного; это не на основании слов Спасителя. На самом деле незаконных рождений нет.

То, что зовут пошлым именем "адюльтера", и было создано тем, кто, "опустив в воду руку",  сотворил самое его понятие. Кто первый сказал, что "можно женщины касаться законно и внезаконно", тот и сотворил психологию, способ, метод, скверну и подлость фривольности к женщине. Вы входите в церковь, где все  образа. И вы всем им молитесь с равно благочестивым чувством. Но некто хитрый научает вас: "Из этих образов некоторые есть неосвященные"  и указывает на тето и тето. Получилась разница, и вы к некоторым образам научаетесь относиться, как к крашеным доскам. Сущность отношения вашего к образу нарушена, к образу вообще; и ведь придет миг, настанет в истории, что к некоторым и священным образам вы отнесетесь не благочестиво. Молитвенное настроение в вас станет вызывать не его пластика, не его сюжет, а несколько отвлеченное соображение, что он был "освящен". Так, на основании подобного же разделения, и началось вообще недостойное отношение к женщинам. Возьму еще иллюстрацию, ибо предмет необыкновенно важен: вы входите в магазин с изящным фарфором. Любуетесь, боитесь до чегонибудь дотронуться. Но вам объясняют, что тут есть брак и подделка, цена в 10 копеек и даже вовсе без цены.

Серьезность вашего настроения сейчас падает, вы свободно ведете себя в магазине, небрежно берете вещи и небрежно их ставите назад. Я думаю, моя мысль понятна и убедительна: кто создал, сотворил идею, что можно, что есть способ касаться женщины неосторожно и внебрачно, тот и сотворил действительно неосторожное к ней касание. Фарфоровая посуда разбилась; "иконопочитание" кончилось.

Но храм оставленный  все храм.

Кумир поверженный  все бог.

Исцелить человечество от разврата  великая проблема. И ее исполнение  в объявлении, что нет незаконных касаний; что, как касание произошло, с кем бы то ни было, как бы то ни было, оно по золотой тяжеловесности своего металла есть уже полнота обязанностей, прав, забот, любви, воспитания детей, полного супружества. Всякий образ человека есть образ человека, и всякий образ супружества есть образ супружества: создайте это понятие, утвердите  моментально исчезнет самая психология легких касаний. А в психологиито и дело. А в психологиито и начало. Пока в уме моем не искоренена мысль: "Я могу и соблазнить"  и закон говорит, что "это точно есть", что это  "возможно", что это  "вне его, закона", до тех пор я буду вне закона соблазнять. Есть дупеля  есть охота; есть удовольствие всегда найдется ищущий его. Но есть только долг: а теперь попробуйте поохотиться! Таким образом, кто не начал бы идею незаконности любви, навечно сохранил бы целомудрие человечества. И кто первый сказал: "Она (или он) любит незаконно"  первый тот и развратил человечество.

 Да, этот образ не освящен; плюю на него и ухожу к другому.

Вот начало разврата в истории.

* * *