...В продолжение 16 л. я перенесла много болезней очень тяжелых. Три раза лежала в больнице, каждый раз не по одному мес. С 89го до 93го г. была постоянно больна, и при этом не переставая быть постоянно при Леле, с трудом ходила по ком., до того была слаба, и эта 4х лет, болезнь и кончилась перитонитом, когда, по молитве о. Иоанна, Бог возвратил мне здоровье. У меня были два раза неблагополучные роды, два раза аборт, и все это сопровождалось сильнейшими страданиями!! Всему была причина мое тяжелое нравственное состояние. Я не имела спокойствия душевного, ни одной минуты. С.А. был человек страшно нервный, надо было его утешать, успокаивать, когда я сама не имела ни в ком нравственной опоры. Мое нелегальное положение тяжело было мне, привыкшей жить в обществе, и вдруг очутилась одна, жить без обмена мыслей, вечно быть одной, страдая за участь ребенка и значительное разочарование в близком, любимом человеке.

Еще раньше, до Лели, у меня были неблагополучные роды 7 мес. и после рождения Лели через три года также около 6 мес., но это случилось от глубокого, сердечного огорчения. Все 16 л. моей брачной жизни, буквально изо дня в день, я не имела душевного спокойствия ни минуты. Даже и в те дни, когда мы бывали вместе, я не могла быть спокойна. Слишком различны были наши принципы во всем, а главное  нравственные принципы. Вся моя жизнь стоит передо мной, и не могу я ничего забыть. Я испытала все горе, которое только может дать такое семейное положение, как мое. Только нужды не испытала, благодарю Бога! и не дай Бог дожить до матерьяльного лишения. Ради Бога, не думайте, что вы обидели меня, написав предыдущее письмо. Вы обидеть не можете меня при моем безусловном доверии к вам, при моем глубоком уважении к вам! Вы для меня старший брат по душе. Ваши письма для меня дороги, как утешение, нравственная опора и радость для моей наболевшей души. С 97 г. я уже и плакать не могу, у меня нет более слез.

Вы спрашиваете подробностей о смерти брата? Он был священником в том же приходе, где служил папа. В 7 вер. есть крошечная церковь, бывший скит, упраздненный более 100 л. Церковь в лесу, на берегу реки. Вот этуто церковь перестраивали, и 20 сент. было освящение храма, в 93 г. При церкви есть дом, где живет сторож, и больше никто не живет там, деревни далеко. В день освящения там были еще три свящ., кроме брата, диакон, псаломщик и приезжие. В 11 ч. все уже легли спать, брат вышел на крыльцо покурить, и увидел псаломщика нетрезвого, и стал его уговаривать идти спать, т.к. надо служить утреню. Ночь была темная, холодная. В одной из комнат помещались моя мама и сестра псаломщика. Маму встревожило долгое отсутствие брата, она вышла на крыльцо и, не видя никого, стала прислушиваться и как будто услышала стон и пошла в комнату, чтобы позвать сестру псаломщика и идти дальше. Только что она пришла в комнату, как в окно постучал псаломщик и позвал сестру и на вопрос мамы, где священник, сказал, что будто бы он пошел по дороге к деревне. Маму это удивило и встревожило. Все уже спали, но она разбудила сторожа и тех прихожан, которые остались в сторожке на ночь, и просила их идти узнать, что случилось. Сторож и другой крестьянин взяли фонаря и пошли в деревню; узнав там, что священник не приходил, все испугались, и сейчас же начались поиски, исчез священник. На другой день дали знать полиции, начались энергичные поиски везде: в лесу, в реке, в озере, в полях, и нигде не нашли. Так прошла осень. В феврале назначили нового священника, наступил великий пост; вскрылась река, опять начали искать, все думали, что утонул ночью. 6 апреля всю реку прошли с тралами. Утром рано 7 апр. псаломщик с сестрой поехали, сказав, что едут за сеном. В тот же день утром крестьянин пошел к реке поставить сети и вдруг увидел тело брата, опущенное стоя в реку, привязанное к колу, вбитому для сетей. Тело не успело даже намокнуть, и это оказалось высохшее тело, без всякого тления, сохранившее все выражение лица живого человека, во всей одежде, в которой вышел на крыльцо. Сейчас же дали знать полиции, приехал доктор и нашел рану за ухом и удар по черепу, трещина, и констатировал смерть от кровоизлияния в мозг от удара. Полгода тело лежало на чердаке, над церковью, где стоял старый иконостас, и было спрятано за старыми образами.

Все это рассказывали очевидцы, два крестьянина молодые, они шли к деревне и видели, но не узнали в темноте священника и прошли мимо. Но свидетелями отказались быть, боялись по своей наивности, что "засудят", и у следователя молчали. Убийство было в запальчивости, непреднамеренное, удар был сознательный, данный за выговор. Когда же псаломщик увидал, что сделал, то испугался. Позвал сестру и при ее помощи сначала перенесли к церкви, думая, что еще не все кончено. Мама и слышала стон, когда его тащили по земле, поднять не могли, брат был высокого роста; когда же все кончилось, пользуясь темнотой ночи, отнесли тело на чердак, над церковью, где стоял старый иконостас, и там положили так, что не было видно. И на чердак никто не входил. Скоро наступившие морозы не дали телу разложиться. Оставить же там и на лето боялись, и рано утром 7 апр. псаломщик с сестрой поехали за сеном, взяли тело и в сене перевезли к реке и спустили в реку.

14 апр., в Великий четверг состоялось погребение несчастного моего брата, в 1894 г., почти через 7 мес. После этого псаломщик стал болеть, потерял сон, и силы стали быстро убывать, все ночи он молился и, видимо, душевно страдал. Через год, также на Страстной неделе, уже совсем больной, поехал в монастырь, говел там, соборовался. Приехав домой, на второй день Пасхи опять приобщился и скончался 28 л. Похороны его были 7 апр., в годовой день, когда нашли тело брата.

Вот какой страшный был случай!

Невыразимо тяжелый был год для всех нас, родных, а бедная невестка была в отчаянии от неизвестности и всю зиму, ежедневно, ходила в лес, отыскивая мужа, а о детях заботилась ее сестра.

Через три месяца, после похорон брата, по требованию прокурора назначили новое следствие. Представьте себе наше горе, потревожили многострадальное тело и в могиле, сняли череп, для чего, зачем?

Жена и мы все близкие родные просили не делать этого, т.к. это не укажет убийцы и для правосудия не нужно, но не пожалели никого, череп увезли*. Нового ничего не узнали, только разрыли могилу, пришлось расколоть гроб, т.к. в апреле была еще мерзлая земля, гроб углубился и вынуть не было возможности. Тело и там не разложилось, младший брат видел снова его, и как было ужасно видеть тело священника во всем облачении, с крестом в руке, с Евангелием, закрытое воздухом лицо, и все это снятое дерзкой рукой и потом обезображенное тело**, коекак прикрытое одеждами, а руки все продолжали держать Св. Крест!  Для чего было это еще новое страдание для близких, сделанное без малейшей пользы для правосудия. Череп был послан за N в медицин, акад. Я желала разыскать, чтобы положить рядом с телом, но нигде не могли отыскать черепа. Так погиб мой бедный брат 32 л. Священствовал 10 лет.

______________________

* Возмутительно. Никакого благовения к "храму Духа Живого", телу. Законом бы надо оградить права и прерогативы над прахом усопшего его родных, родивших это тело, берегших при жизни его. Вообще, относительно могил, смерти следовало бы начать органическое законодательство. В. Рв.

** Какое кощунство, какое сплошное кощунство! У нас судебное ведомство как архикультурное (оно, правда, имеет свои большие заслуги) чувствует право безапелляционно делать всяческие невежества в отношении к частным людям. В. Рв.