А вы пробовали когданибудь объявлять в газетах: "Нужна переписчица, учительница, гувернантка, чтица"; берите что хотите из этой пресловутой "области занятий"? Испытайте, и вы увидите то же, что бывает перед кассой Мариинского театра накануне любимых или модных опер. Ваша лестница  хоть живите вы в пятом этаже  площадка, вестибюль и улица у подъезда будут переполнены кандидатками на "область занятий". Тут и молодые, и старые, и матери семейств, которым нечем кормить детей, и вдовы, и девушки только что со школьной скамьи. На каждый грош разинуты сотни голодных ртов, и эти рты готовы сбить цену в отведенной женщинам "области занятий" так же, как запертые в польские маленькие города евреи сбивают цену за всякий ремесленный труд не потому, чтобы там жизнь была дешева,  а от того, что руки ничего не стоят. На моих глазах раз у приятеля, искавшего переписчицу, пожилая, измученная женщина бросилась на колени перед другой: "Ради всего святого, уступите мне. Вы не умираете с голоду, вы ищете дела от скуки, а у меня больная дочь и слабоумный сын... Мне, если я не найду ничего здесь, одна дорога  в прорубь". Та уступила. Голод больше имеет прав, чем скука, но и скука ужасна. Если русские женщины от скуки не топятся и не вешаются, то, право, немало семейных драм объясняется и оправдывается именно ею. Скука  дурной советник и злой руководитель. Вспомните себя: куда она приводила вас, а ведь выто скучаете не по необходимости, а так, с жиру. Вам есть куда деваться и чем занять свое время.

* * *

Итак, семьи обратились в тюрьмы с тем различием, что для тюрьмы есть срок, а для жизни в семье  могила. Я не говорю о счастливых исключениях  их немного. И ведь счастливые исключения ни в каких законах о разводе не нуждаются. Не для них ведется по этому поводу полемика, не им мерещится свое 19 февраля. И вот, всякий раз, как подымается вопрос о разводе, выскакивают сейчас же вперед добровольцы от Евангелия с заповедями и добровольцы от государственной и полицейской муштры с визгливыми криками: "Ага, венчалась  терпи!.." Совершено, видите ли, такое преступление, на которое  я уже не говорю об оправдании,  но "заслуживает снисхождения"  нет. Венчалась, так "ступай в каторгу", терпи  "ты женщина, следовательно, страдалица и мать. Мы молимся твоей муке, чтим безответную самоотверженную жизнь"... Но позвольте разобраться  за что мука, на что самоотверженность? Для детей? Так эти дети, как повашему: слепы и глухи  не видят и не слышат? Для них страдания матери неясны, непонятны? Они не озлобляют молодую душу, не вооружают ребенка ненавистью к отцу и в то же время не обессиливают будущих граждан ранней нервностью, привитым ужасом, малодушием? Разумеется, мы будем говорить о тех семьях, которые нуждаются в разводе, как в корректурной поправке; где счастье  там о разводе никто не думает. И как это глупо: "Дайте свободу развода  все разбегутся". Ведь и крепостные времена грозили: "Освободите крестьян, и они мигом уйдут"  их освободили, и все остались на своих местах и на своей земле. Ведь от того, что за границей отменены паспорта, люди не перестали носить свои имена и звания? А с тех пор, как уничтожены городские заставы,  не обезлюдели же города. Не разрозниваются лютеранские семьи, а ведь там свободе человеческого сердца дан больший простор, и признано, что если муж и жена в выборе друг друга по молодости или по душевной немощи ошиблись, так нельзя их заставлять вечно тянуть эту лямку? Ошибка  не преступление!

В.И. НемировичДанченко

XLIX. Женские паспорта

Читая отдел "происшествий", как столичных, так и провинциальных, особенно часто натыкаешься на случаи супружеского самосуда: то муж убил жену, то изувечил ее, то надругался какимнибудь жестоким варварским способом. Все результат, на официальном языке, "супружеских несогласий", разряд дел, на которых "суда нет". Правда, суд по жалобе жены может наказать мужа за дурное обращение, но не может ни предупредить, ни пресечь преступления, так как не вправе отнять у мучителя его жертву, т. е. разлучить супругов.