P.S. На днях я прочел в газетах заметку о работах комиссии, учрежденной для выработки мер против незаконных сожительств, и вспомнил свой разговор по этому вопросу с членом консистории, который мне сказал, что эта комиссия ни в каком случае не решится настаивать на облегчении развода как на главном средстве предупреждения незаконных сожительств, так как трудность получения его необходима для духовенства, и что в этой комиссии много будет только говориться, а мало должно ждать толку. Тогда я не поверил этому священнику, а теперь ясно вижу, что от комиссии едва ли можно ждать чеголибо порядочного. С истинным почтением Свн.

3

Многоуважаемый В. В. Убедительно прошу вас напечатать, если вы найдете возможным, эту маленькую статейку.

Уже год, а может быть, и несколько более, как начались прения о святости брака, а также о необходимости развода. С одной стороны, горячие и крайне убедительные статьи против закрепощения личности браком, а с другой  может быть, и горячие, но туманные и бездоказательные за охранение "святости" брачного союза. Голова кружится от множества цитат и головоломных оборотов. Много слов, но мало толку! Полное сочувствие читающей публики возбуждают статьи первого рода. И вот очень желательно было бы, чтобы оппонирующие этим статьям ответили бы коротко и ясно, не вдаваясь в богословские словопрения, по совести, конечно: какая семья достойна благословения Божия и церкви, законная ли, где отец или мать, а иногда и оба вместе, не сойдясь характерами, устраивают жизнь по своему вкусу, что ведет в большинстве случаев к ссорам, открытой ненависти, выражаемой ругательствами самого дурного свойства,  а часто и к преступлениям; или же семья нелегальная, где члены семьи, по большей части умудренные опытом предыдущего супружества, живут мирно, любовно, заботясь горячо о воспитании детей, и помогают друг другу нести бремя жизни, которое и без семейных разладов, иногда, ух какое тяжелое! Спрашивается, в какой семье детям лучше живется и из какой семьи может выйти честный и нравственный гражданин, способный приносить пользу отечеству? Конечно, не может быть вопроса в том, что само собой очевидно. За что же такие семьи лишаются благословения церкви, и дети, рожденные в таком сожительстве, должны носить позорное клеймо "незаконнорожденный"? За что человек, сделавший ошибку в молодости (т. е. женившись или выйдя замуж неудачно), обречен нести всю жизнь цепи неудачного брачного союза  более тяжелые, чем цепи каторжника, и за что дети  плоды сожительства  обречены на гибель, ибо, повторяю, что там, где родители увлечены своими счетами и где вечные ссоры,  нет места заботам о детях, которые растут более несчастными, чем круглые сироты. Мне кажется, что свободный развод много помог бы тут. С одной стороны, он сдерживал бы страсти лиц, получающих от брака более выгод, чем другая сторона, почему и разводы были бы реже, а с другой  позволил бы честным и любящим семьям  теперь нелегальным  не бояться укоров и неприятностей, вечно грозящих им, и стать полноправными членами общества. Что же касается того предположения, что доступный развод вызовет разнузданность и разврат, то оно неосновательно, так как брак не сдерживает жаждущих разврата, что видим очень часто и чему служат доказательством переполненные воспитательные дома. Итак, в чем же вред развода? А главный вопрос в том, какая семья достойнее благословения Божия и церкви из двух, упомянутых выше. Закидывать же словами и затуманивать мысль в таких жизненных спорах не следует, а в коротких и ясных словах надо доказывать убедительность своего положения.

Хский.

X. Из современных газетных толков о христианском браке* (По поводу статьи В. Розанова в "Новом Времени")

За те последние десять  пятнадцать лет, какие ознаменовались подъемом в русском обществе интереса к богословским вопросам, в нашей газетной литературе явилось особое направление, крайне несимпатичное по характеру своему и вредное по самому существу. Это направление представляет какуюто удивительную своеобразную смесь показного благочестия с проповедью широкой свободы страстей**, преклонения пред христианством и  снисходительнонебрежного отношения к нему, подчинения вере и  совершенно свободного и своевольного толкования учения ее. Создалось ли такое направление как результат принужденного подчинения обычного легкого газетного либерализма духу нашего, более благоприятного вере, времени, есть ли оно прямое следствие появления непризванных учителей веры (разумеем не одного гр. Толстого),  решать этих вопросов не будем, но самое направление, бесспорно, заслуживает полного внимания и серьезного отношения к себе, так как и без подробных пояснений понятно, что много лжи, самой гибельной путаницы понятий и всякого зла может оно внести в широкие круги русского общества, где столь многие еще доселе газетному слову верят как проповеди несомненной истины.