______________________

Церковь требует целомудрия и от супругов. Очевидно, что пред современными нам людьми надобно с особенною рельефностию выяснить, что Церковь в этом случае, как и во всех других, дает истинное понятие и разумение земных форм бытия: величавая святость добровольного девства, исполненная радостей святость супружества, строгая святость вдовства*  все это, объединяяся в целомудрии, держится одно другим и взаимно одно с другим вяжется. Таким образом, в Законе Божием, содержимом Церковию, дается истинное понятие о вещах духовных, управляющих порядком нашей земной жизни: лишившиеся же духовного разумения своими заблуждениями утрачивают украшавший жизнь человека венец  целомудрие, под которым разумеется не только чистота телесная, но и чистота духа, ума и сердца, соблюдение себя и от разговоров нескромных, и от взоров нечистых, и от слышания чеголибо неприличного, хранение в чистоте всех чувств своих, самых мыслей своих**.

______________________

* "Добрые намерения", которыми ад вымощен. Ты дай и создай условия законодательные и бытовые, сотворяющие все это. А то ведь и я могу счесть себя основателем идеального духовенства, написав "в сердце своем" или, пожалуй, и на бумаге: "Как высок иерей, вечно обращенный мыслью к Богу. Он ходит среди народа  как добрый пастырь среди овец; поутру спешит в школу; после обеда  напутствовать умирающего; к вечеру  крестить; и все это безмездно, из чистого благоволения, со всех сторон вызывая слезы благодарности в человечестве". Не знаю, поблагодарили ли бы иереи за такое благопожелание, возведенное в юридический устав. "Да мы издыхаем от труда и голода и ничего этого не делаем за физической невозможностью",  крикнули бы они сильно и грозно. Так и мир кричит о "благопожеланиях" духовных супружеству. В. Рв.

** Совсем заснул человек и несет неизвестно что. Но такимто "несением" наполнены на 3/4, на 4/5 все в розовых и голубых обложках книжки и брошюрки "О христианском браке", "О христианской семье", "О тайне супружества" etc. В. Рв.

______________________

Чем важнее закон, тем тщательнее должно быть применение его, ибо всякая небрежность в этом отношении вызывает у тех, кого закон касается, ту мысль, что легко можно и нарушить его. А что обозначают так участившиеся в наше время нарушения супружеской верности, временные разлучения супругов и разводы? Супружеская жизнь  всегда ли это ныне жизнь супруговхристиан? У всех ли супругов она проводится похристиански  в чистоте, воздержании и целомудрии и неизменной друг другу верности? Как часто ныне слышатся то взаимные измены, то разводы тут и там,  как расходятся, едва успевши сочетаться, попирая таким образом святость брака, ни во что ставя обеты, данные пред Богом и Его Церковию,  как разлучаются единственно изза страсти к другому лицу, изза этой страсти бросая детей, теряя стыд, совесть, делая все это открыто, на соблазн другим, и в то же время спокойно, как будто дело законное, часто побуждаемые к этому ближайшими родственниками, чуть не всеми извиняемые, оправдываемые подчас самим судом*. В мире ли христианском и еще православном этому быть? А между тем, все это идет вперед такими быстрыми шагами! Не показывает ли это, что есть какаято причина, допускающая такое легкомысленное нарушение таинства брака? Церковный чин последнего так составлен, что истовое исполнение назидательных молитв его и тщательное исполнение знаменательных действий его должно производить и на брачащихся, и на всех присутствующих при бракосочетании неотразимое впечатление того, что  это есть тайна **, нарушить которую никто не может и не должен осмеливаться нарушить ее. Нет ли причины в самих совершителях этого таинства, в их небрежности, дозволяющей легкомысленно относиться и бракосочетающимся и присутствующим при браке к этому священному обряду?*** Допуская возможность таких причин со стороны совершителей таинства, надо сказать, что самим пастырям уже никак нельзя допускать совершения таинства скорого, небрежного,  одновременного венчания двух, трех и более пар,  одновременного совершения бракосочетаний в двух или трех пределах, ничем не отделенных друг от друга. Надо особенно заботиться о том, чтобы ничто не давало повода, со стороны совершителей таинства, присутствующим при браках к тому  прямо сказать  безобразному поведению, которое мы везде и всюду видим ныне. Это невозможное поведение присутствующих является одною из язв, вносящих болезненное повреждение в тайну брака. Поведение присутствующих в храме, всегда благоговейное, в этом одном случае, при бракосочетаниях, является нередко невозможным. Слишком нескромное, даже бесстыдное разглядывание и оглядывание присутствующими жениха и невесты, громкие разговоры, нескромные шутки, смех и т. п. не дают часто бракосочетающимся никакой возможности сосредоточиться в молитве и с полною верою и надлежащим благоговением принять благодать святого таинства****. А нередко можно видеть, как  под влиянием такого общего настроения  и сами брачащиеся начинают вести себя так же недостойно, как и присутствующие, и  можно сказать  посмеиваются над благодатию таинства. Бог же поругаем не бывает: не здесь ли кроется причина так называемых несчастных браков *****, особенно участившихся в наше время? И не надобно ли позаботиться обставить совершение таинства брака полным благоговением и со стороны брачащихся, и со стороны присутствующих****** при бракосочетаниях?

______________________

* В таблице умножения все отчетливо, и, написав: "5x6 = 30", не приходится стирать резиною написанное, но все органическое ео ipso не арифметично, и это выражается в том, что оно не предусмотримо, не исследимо, не доказуемо и совершается, даже когда не может себя оправдать. Тайна жизни выше тайны суда. Судим мы  рационально: а жизнь имеет корни событий в себе  под спудом, вне ratio. Посемуто "арифметика о браке" и ломалась всегда или ломала брак: здесь должны быть выработаны мудрейшие принципы, или уже самая сложная, почти необозримо сложная сеть правил, каждогодно и каждоместно дополняемая новыми случаями и столкновениями жизни, разобранными мудрейшими людьми. Как принцип я дам: "Брак кончен  когда супружеское сожитие окончилось без надежд или возможности восстановления"; как сеть правил я дам: "Супружество кончилось и формально расторгается, или и без расторжения одному из супругов дается другой, в случаях: 1) неизлечимой болезни, 2) сумасшествия, 3) бегства, 4) доказанного жительства жены в дому холостого человека, 5) проституции или обращения к ней, 6) хронической жестокости или грубости, продолжающейся более года, 7) преступления, лишающего чести"  и проч. и проч. Таким образом, закон должен быть краток и общ (принципиален) до почти слияния с отсутствием закона или чрезмерно подробен; должен походить или "на принцип свободной торговли", приведший Англию после Адама Смита к промышленному процветанию, или на "покровительственную систему" гениального Кольбера, приведшую к такому же процветанию Францию. Но в браке Европы, но для христианского супружества мы имеем чтото похоже на "румынское законодательство", не то списанное у римлян, не то у цыган; мы имеем как бы детские принципы "обмена вещами Франциска Ассизского с Фомою Кемпийским", принятые в таможенный устав, морской и сухопутный, целого европейского континента. Таковыто суть перешедшие в "Кормчую" "правила Василия Великого о супружестве",  правила прежде всего никогда не жившего в супружестве и супружества никогда не наблюдавшего человека, самая суть жизни и добродетелей которого заключалась в воздержании от супружества. Мог ли бы Кольбер, хоть он имел и гениальный ум, написать правила "охоты на бизонов", а Соколиный Глаз, воспетый Купером, хотя он тоже имел гениальный глаз, мог ли бы предначертать и обусловить для Франции производство гобеленов и фарфора? В. Рв.

** Да ведь выше "тайной"то было вовсе не это. Но теперь автор перевернулся на другой бок, и мы невольно должны выслушать и разобрать вторую линию его бреда. Автор в "чине" написал невозможное задание: "Покори Италию, не проливая крови"; но, по его мнению, произносит это так выразительно , что все должны быть растроганы, и, так сказать, Италия не может не пасть в руки Суворова,  "не смеет не пасть", добавляет повелитель. Переменяя метод критики, мы спросим: "Ну, а что, если Италия не покоряется, супруги  разъезжаются и после венчания, то, стало быть, магическойто силы в словах его и не содержится?" Вы говорите о микстуре: "Должна подействовать"; но я отвечу: "Если, однако, не действует  то, стало быть, и не могла подействовать, не содержит в себе силы ". В. Рв.

*** Воспользуемся обмолвкой автора, что это священный обряд, что не одно и то же с таинством. В. Рв.

**** Выше было "священный обряд", а здесь "принятие благодати святого таинства". Автор стучит, как костяшками на счетах, словами "обряд" и "таинство" и, может быть, в самом деле внимательнее считает на счетах, чем пишет богословскопублицистическое рассуждение. Но автор должен бы привести, однако, конечно, не может привести ни из одного компетентного богословского труда доказательства, что в венчании происходит низвождение благодати на брачащихся. Ни в Кормчей, ни в Катехизисе, ни в догматических и исторических трудах об этом нет ни слова,  и венчание есть в точности только обряд и нисколько не таинство. В. Рв.

***** Вот куда заехал! Хотите ли вы счастия молодым вашим детям, вступающим в брак? Отыщите истово служащий клир. Но автор  может быть, слыхал, что и у князей, даже у королей, у вельмож и, наконец, у самого даже духовенства браки бывают иногда не вовсе счастливы, а совершението обряда для них, уж верно, было "истово". Да и както странно представить себе мужа и жену, в разгар острой ссоры, вдруг застывшими на месте при воспоминании: "Дорогой мой, помнишь ли, как 15 лет назад я текла в прозрачной фате в храм и хор грянул: гряди, гряди, невеста моя ,  и еще так альты залились? Я плачу! А ты? И можно ли после этого ревновать, сердиться за побои или не перенести пьянства?! Все тебе прощаю, и любовницу, и выдранную косу". Нельзя себе этого представить, и я ни разу в жизни не встречал не то что умиленного, а хоть и какогонибудь воспоминания об обряде супругов. Он забывается как впечатление на другой же день после него. В. Рв.

* Всего бы лучше сделать торжественным, как похороны. Ибо торжественности в сторону радости, восхищения, восторга, светлотелесного,  самого метода на это нет и едва ли может быть в линии духовного скопчества. Но, конечно, бракосочетание могло бы стать истинно упоительным в линии видений Апокалипсиса, как и Книги Бытия и вообще Ветхого Завета, даже в линии преданий эллиноримских. Попробуем нечто предположить. Очевидно, что в церемониал бракосочетания должны быть введены идеи: 1) чистого тела, 2) детей, 3) дома и хозяйства. Последняя часть наиболее отдаленная, но тоже важна: сюда может входить торжественная передача ключей от дома жениха  невесте: ибо она входит хозяйкою в него, становится домоправительницею. С ключами ей могут быть переданы и символы постоянных составных частей хозяйства: напр., маленькая модель дома и сада, хлеб и сосуд с вином или водой. Идея детей и плодородия может быть выражена через кисть винограда, через осыпание хмелем или вкушение какогонибудь плода. Далее, омовение или помазание персей невесты и чрева ее, с молитвою об обильном чадородии и безболезненном кормлении детей, должно бы тоже войти в церемониал. Идея чистого тела есть главное, и она должна выразиться в полном телесном омовении, через погружение в освященную воду, нечто вроде целительной Силоамской купели, как одного, так и другой. В древнее время венчание совершалось после литургии сейчас, а на литургии этой новобрачные причащались; таким образом венчание сливалось с таинством евхаристии. Это было глубоко и мудро. Вот, говоря о проведении идеи чистоты телесной, я и хотел бы, чтобы в венчание был введен обряд погружения в воду,  наедине священником, для этой цели престарелым, сперва жениха и потом невесты, порознь и отдельно, в особо построенном шатре, за занавесями, в бассейне воды освященной, вроде крестильной купели, но без крестильного значения. Далее, с принятием монашества  имена меняются; собственно, новозаветный идеал есть девство; а с супружеством мы переходим в Ветхий Завет, и было бы праведно и поэтично в венчании на место прежних имен,  обыкновенно в память мучеников и страдальцев новозаветных,  получать сочетающимся имена или библейские, или древнеславянские, первобытные, или, так как они входят с браком в природу, получать в собственные и личные имена названия существ природных, братьев и сестер своих, особенно, напр., цветов. Также могут брать имена и эллинские и римские. Через это духовный горизонт наш расширился бы и вобрал бы в себя, на сестринском и братском праве, мир библейский, и славянский, и грекоримский, и, наконец, природный. Я это накидываю наскоро, подумав всего минуту, а подумав годы  можно соткать чудное одеяние, звездное и растительное, в церемонию браку. Само собою разумеется, что он должен быть непременно на дому,  ибо и дом есть храм, да и не только обряды, но и таинства, как причащение и крещение, могут совершаться на дому: но чтобы обряд венчания перешел в таинство бракосочетания, конечно, в него должно быть введено то, что служит фундаментом для него в слове Божием. Вообще таинство брака, будучи тайною крови и семени, должно включать их слияние; а в ритуалах и песнопениях должно отразиться постижение, или догадка, или приближение к их мистицизму. В. Рв.