“Я с вами... ” (Мф. 28,20), - говорит Спаситель. С кем “с вами”? С апостолами? Не только с ними, но со всеми, уверовавшими во Христа, которые составили видимую Церковь Его, и хотя стали, по благодати Божией, духоносцами, однако не перестали быть видимы. И вообще, когда в Писании речь идёт о Церкви, то однозначно подразумевается Церковь видимая (1Кор. 12,28; Еф. 3,10; Деян. 20,28 и др.). Ап. Павел пишет: я гнал церковь Божию (1Кор. 15,9; Гал. 1,13). Кого он гнал? Воскресшего Христа, Который невидим? Нет, Савл гнал тех людей, в душах которых Он воскрес! Итак, невидимое в Церкви всегда есть, но это не повод исключать её человечность. Также и другая крайность - понятие о Церкви как просто об организации людей, объединённых христианской идеологией, исключает её надмирность и поэтому столь же ошибочна как и “невидимое” представление о Церкви. Христос “пришёл как Богочеловек и Им созданная Церковь является выражением этой основной истины христианства - истины воплощения Сына Божия. Церковь есть живой Богочеловеческий организм. Церковь в одно и то же время видима и невидима”54. Видима, ибо деятельность её видна, и членов её мы знаем. А невидима, ибо управляема невидимым Главою Христом, освящается и оживотворяется невидимым Духом благодати.

Муж благоразумный построил дом свой на камне. И пошёл дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот, и он не упал, потому что основан был на камне (Мф. 7,24-25). На сем камне я создам Церковь мою, и врата ада не одолеют её (Мф. 16,18). Как может кто войти в дом сильного и расхитить вещи его, если прежде не свяжет сильного? И тогда расхитит дом его (Мф. 12,29). А Церковь есть дом Божий (1Тим. 3,15), а Христос - как Сын в доме его, дом же Его - мы (Евр. 3,6). Отсюда видим, что Церковь неодолима.

В прощальной беседе с учениками Спаситель сказал: Когда же придёт Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину (Ин. 16,13). И именно потому, что Дух истины обитает в Церкви, она есть столп и утверждение истины (1Тим. 3,15). И эта истинность Церкви, будучи неодолимой, по неложному обетованию Самой Истины непрерывна: И се Я с вами во все дни до скончания века (Мф. 28,20). Мы верим словам Спасителя.

Для протестанта любого толка трудно признать эти слова Спасителя в их прямом смысле. В них утверждается незыблемость и истинность той Церкви, которую Он приобрёл Себе Кровию Своею (Деян. 20,28). Для протестанта, который не видит Церкви Православной, согласиться с этим означало бы признать католическую церковь истинной, а это явно не так. Отсюда рождается масса вариантов обхождения прямого обетования Бога. Так П.И. Рогозин пишет: “Церковь является “столпом и утверждением” истины постольку, поскольку она на этой истине утверждается и эту истину как столп “утверждает” в мире. Посему не тот еретик, кто порывает с Церковью и противоречит ее суждениям, а тот, кто уходит от истины Священного Писания и противоречит Слову Божию”55. Как видим, это сплетение слов, содержит в себе: 1) противоречие Слову Божию, 2) противоречие в самом себе. Как же мыслит автор, что тот не еретик “кто порывает с Церковью и противоречит её суждениям", если вначале он сам утверждал, что “Церковь действительно является хранительницей истины Божией” (тот же абзац) и верит в то, что Церковь истину утверждает и на ней же утверждается?! Ненужная игра слов. Ведь даже исходя из слов автора, явствует, что тот, кто противится Церкви, неизбежно противится истине, ею утверждаемой, и он же “уходит от истины Священного Писания и противится Слову Божию”. И наоборот: противящийся Писанию неизбежно становится в оппозицию Церкви.

“В Своём обетовании – комментирует Пол Р. Джексон, - Христос заверяет, что не только создаст Церковь, но и сохранит её: “Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её” (Мф. 16,18). Он пообещал, что сатанинские силы не смогут победить Его народ (1Пет. 1,3-7). Однако обетование из Матфея заключает в себе большее: оно утверждает, что даже смерть не будет властна над Церковью. Враг не вторгнется и не завоюет её... Буквально же обетование заключается в том, что смерть не одолеет Церковь... Бог обещал не только создать, но и хранить Церковь во веки веков”56. Да, Господь обещал бессмертие Своим последователям, но если обетование Христа сводить только к этому, то, во-первых, оно ничем не отличается от сказанных Им ранее: не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить (Мф. 10,28), а во-вторых, когда в Новом Завете речь идёт о Церкви, всегда разумеется община, а посему общине даруется незыблемость и истинность. И если Церковь (т.е. община) гибнет или заблуждается (физически или впадает в ересь), то обетование не исполнено. Если Дух Святой не наставлял Церковь на всякую истину (или наставлял, но не на всякую) во все дни до скончания века, то и это было обещано зря.

“Врата ада не одолеют её” не потому, что она достигла совершенства, а в силу того, что Церковь куплена “драгоценною Кровью Христа” - пишет П.И. Рогозин. Но никто не утверждает, что Церковь достигла совершенства. Во-вторых, вопрос “почему?” вторичен, важно то, что врата ада в любом случае не одолеют её!

Во всех своих учебниках по истории Церкви протестанты вынуждены излагать историю католической и Православной церквей. Вывод очевиден: если некая христианская церковь, вглядываясь в прошлое, способна обсуждать лишь чужую историю (чаще всего известную со слов самих же обсуждаемых), то её собственная история слишком молода, чтобы быть христианской. Следовательно, эта церковь не та, которую Христос основал на камне и о которой сказал, что врата ада её не одолеют. И уж совсем неубедительно выглядят старания баптистов прослеживать свою историю, обезличив всех её представителей. Как, например, это делает К.В. Сомов, пытаясь указать на своих в истории христианства: "Во все века были сердца, искренне любящие Христа. Они-то и составляют из себя Церковь Христову, которую врата ада не одолеют"57.

Т.е. “во все века икс был равен игреку!” Задача определения Церкви при таком ориентире явно невыполнима. “Трудно поверить, - возражает баптистам Джон Уайтфорд, - что эти "истинные верующие", мужественно переносившие яростные преследования римлян, спрятались, как только христианство стало законной религией. Но даже это предположение кажется более вероятным по сравнению с идеей, что такое общество могло просуществовать тысячу лет, не оставив и тени исторического свидетельства, подтверждающего его существование”58.

Ещё можно было бы согласиться с тем, что Церковь, где-то скрываясь, ушла от внешних, и поэтому о ней никто не знал. Но если она и сама о себе ничего не знает, то не ушла ли она в бессознательное состояние (небытие)?

Баптисты разногласны в том, когда же всё-таки истина оставила Церковь, и когда и где после этого периода появился первый человек, в точности исповедующий учение баптистов. Христианином может называться только тот, кто истинен в своём исповедании, а таковых протестанты не усматривают в период с III по XVII век. Например, в XVI веке реформатор-радикал Севастьян Франк писал: “Я вполне уверен, что в течение последних 1400 лет не существовало ни Соборной Церкви, ни каких-либо таинств”59. Все попытки протестантов отыскать христиан в этих шестнадцати веках неудачны (об этом ниже). Эта зияющая пропасть в более чем полтора тысячелетия чужда библейскому понятию о нерушимости Церкви и о преемственности истинного учения, которого ни у одной из множеств протестантских конфессий нет. “Те же, которые не имеют доказательств на то, когда и в какой колыбели основана Церковь, не могут говорить, что защищают её”60.

В своих изложениях христианской истории протестанты вынуждены косвенно утверждать противоположное тому, о чём пророчествовал Иисус Христос. Итак, рассмотрим то, как баптистские историки и богословы изображают состояние послеапостольской Церкви в период со II по III век. Картина рисуется потрясающая: “Апостольские мужи и отцы Церкви (как их обыкновенно называют) Климент, Поликарп, Игнатий и Варнава несмотря на те высокие преимущества, которыми они пользовались как “ученики апостолов”, очень скоро уклонились от доверенного им учения”61. “К сожалению, апостольские ученики в некоторых вопросах отклонились от доверенного им учения”62. “Религиозные верования и убеждения, ассоциируемые с катакомбами, в особенности культ мёртвых, не были полностью очищены от языческих концепций и в целом неясно отличались от языческих традиций греко-римской и египетской религий. Архитектура первых христиан использовала языческие формы и строения, например, мавзолеи, которые предназначались для языческих героев, только использовала их для мучеников веры, смешанной с элементами, схожими с языческими”63. “Культ мёртвых, особое отношение к умершим в рамках этого культа, общение с умершими, почитание памяти умерших среди живых – все эти элементы были восприняты ранним христианством и преобразованы в самостоятельную систему убеждений и верований”64. “В восточном христианстве следование обычаю допускать к языческим мистериям только взрослых, вероятно, обеспечило сохранение апостольской практики крещения взрослых ещё несколько дольше”65. Кстати, это всё равно, что сказать: “благодаря языческому обычаю, восточное христианство сохранялось в апостольской традиции!”. “За время гонений II и III веков в духовной жизни христиан произошли большие перемены... у христиан постепенно начало складываться убеждение, что для спасения недостаточно одной веры, необходимо ещё зарабатывать его делами. Конечно, такие взгляды входили вразрез с учением об оправдании только через веру, которое ясно было изложено в посланиях апостола Павла... К концу периода гонений почитание мучеников и их останков уже носило характер нездорового поклонения”66. “Крещение и преломление хлеба были совершенно изменены в своём значении и извращены по форме. Обращение, возрождение и сердечная вера стали совершенно чуждыми понятиями. Все родившиеся в христианской семье, просто причислялись к христианам”67. “Ещё одним новшеством, активно внедрившимся со II века, был пересмотр отношения к обрядовым установлениям христианства... отношение к этим установлениям кардинально изменилось... христиане II и III веков под влиянием языческой культурной среды стали воспринимать сами обряды и их внешние атрибуты как нечто таинственное, мистическое”68. “Середина столетия – между падением Иерусалима и смертью Игнатия – стала свидетелем того, как глава совета пресвитеров занял положение, которое прежде занимали апостолы. Данный процесс произошёл практически без каких-либо препятствий”69. Да, действительно, факты заставляют задуматься. И задуматься вот о чём: почему тот процесс, который для нынешних баптистов есть совершенно очевидная ересь, для христиан середины II столетия “прошёл практически без каких-либо препятствий”? Неужели баптисты XIX – XXI веков настолько зорче христиан первоапостольской Церкви, что те в сравнении с баптистами - слепы? Почему никто из святых мужей (или их не было?) не вступился за “священный дух демократии”?70 И где были единомышленники баптистов в то время?

Во-вторых, почему мы должны думать, что столп истины стал погрешать сразу же со II века? Почему тот Дух истины, Который обитал в Церкви, оказался бессильным удержать Свою Церковь от разложения? На каких основаниях протестанты сводят роль Святого Духа в Церкви лишь к сохранению общих понятий о Боге? Сказано: Наставит на всякую истину (Ин. 16,13). Но, по мнению протестантов, этого не произошло ни во втором, ни в третьем, ни в четвёртом веке, не говоря уже о последующих.

Исходя из протестантских предпосылок и утверждений, неизбежно приходим к выводу: грешная, “охладевшая”, полуязыческая Церковь IV века71 безупречно определила канон Нового Завета из моря лжеписаний, та же Церковь, водимая Тем же Духом, в V-VI веках точно сформулировала и защитила от еретических поползновений триадологический и христологический аспекты христианского богословия, включив в свои определения небиблейские формулы, термины и обороты. Протестанты, признавая истинной часть богословия Церкви VI века, почитают её богодухновенной. Но у этой позиции есть и вторая сторона. Если остальная часть богословия ошибочна, то остаётся предположить или частичность Духа в Церкви, или Его полуистинность. Первое противоречит обещаниям Спасителя (Ин. 16,13; Мф. 28,20), а второе - кощунственно.

Необходимость преемственности учения, о котором говорит Писание и творения ранних отцов и учителей Церкви, протестанты не могут себе позволить признать, т.к. это еще яснее выявит отсутствие у них преемственности неизменного учения. Слово Божие благовествует нам, что воздаваться будет Богу слава в Церкви во Христе Иисусе во все роды, от века до века (Еф. 3,21). Здесь ап. Павел имеет в виду, конечно же, правильное славословие Бога, правильное Ему поклонение, которое возможно только в истине (Ин. 4,24). По меркам протестантов, такое славословие прекратилось уже во II веке. Разные деноминации называют разные века (со II по V), однако все их концепции сводятся к тому, что Церковь не устояла в истине, тогда как названа её столпом и утверждением. Следовательно, врата ада одолели её?! Печально, но слова Христа: Я с вами во все дни до скончания века (Мф. 28,20) протестантами остались как бы не замеченными.