Если же этот обряд пуст, то правом на своё существование в протестантских общинах он может быть обязан только формализму. Нужно сказать, что в этой области вероучения “свидетели Иеговы”, отменив вовсе акт рукоположения, оказались более последовательны, чем евангельские христиане баптисты. В самом деле, если благодать не подается через возложение рук, то зачем вообще совершать это действо?

Тем не менее, баптисты понимают необходимость епископского преемства. И часто претендуя на признание у них апостольской преемственности рукоположений, заимствованной у католиков в XVI веке, предлагают вот такую схему непрерывной иерархической преемственности баптистской церкви: “Первые баптистские проповедники в России были рукоположены на пресвитеров менонитскими пресвитерами, менониты же имеют своё рукоположение от самого реформатора Мено Симонса, который до обращения был католическим священником, а католики ведут свою иерархию от апостола Петра. Мено Симонс хотя по обращении своём к Господу и выбыл из лона римо-католической церкви, но благодать священства он всё-таки не утратил. Так учит сама римо-католическая церковь, которая является родной и старшей сестрой греко-католической церкви. В догматическом постановлении Тридентского Собора (римо-католического) 1563 года относительно священнослужителей сказано так: “Если кто будет говорить, что, бывши священником, он может стать опять мирянином, - да будет анафема”. Следовательно Мено Симонс не потерял право священнодействия, перестав быть папским патером и сделавшись менонитским пастором. Но, так как пастор или пресвитер, по учению Нового Завета, является лишь синонимом, т.е. другим названием епископа, то Мено Симонс, как пресвитер и епископ, рукополагал и других проповедников в пресвитеры, и таким образом рукоположение от самого Апостола Петра чрез Мено Симонса дошло до наших дней и проникло в Россию, распространившись на баптистских проповедников”87.

Даже без подробного анализа, баптистских “преемственности”, вполне очевиден ряд препятствий не позволяющих признать преемство в баптистской иерархии нормальным. Подобные перебежчики не могут служить звеньями в цепи истинной преемственности по нескольким причинам.

Во-первых, с каких пор протестанты уважают и признают действенность римских канонов? По ним протестанты - не Церковь, это они тоже должны были бы признавать. Те догмы римской церкви, на которые баптисты ссылаются данном случае, отвергали как их “предшественники” (вальденсы, лолларды, радикальное крыло гусситов и др. Затем и анабаптисты к которым первоначально примкнул и сами меннониты), так и нынешние баптисты.

Во-вторых, Симон Меннон - бывший член безблагодатной католической церкви, а по учению самих же баптистов (как и православных), форма без благодати недейственна и поэтому недействительна. А уж о том, насколько католики далеки от Бога, вам может ярко и красочно рассказать любой протестантский проповедник.

В - третьих, если даже признать католическое епископство благодатным, то Тот Дух, Который, действовал в католической иерархии, не станет также действовать и в противоборствующей ей организации. Следовательно, переметнувшийся к протестантам католический священник непременно лишился бы благодатности своих священнодействий. Духа благодати невозможно украсть или заставить работать на себя только по причине некогда совершённого над тобою обряда.

В – четвертых, всякий диакон, пресвитер, не говоря уже о епископе, при рукоположении даёт клятву, в которой клянётся Богу служить той церкви, которая его возводит в сан. Клянётся отстаивать не абстрактно размытую “правду Божию”, а конкретные догматы и правила веры и благочестия этой церкви (в данном случае католической). Таким образом, сам священник не имеет ни морального, ни канонического права считать себя священником (а тем более епископом) после того, как он открыто преступил ту клятву, соблюдение которой являлось главным условием его пресвитерства.

В - пятых, такой священник, переходя к протестантам, автоматически попадает под ряд догматических анафематизмов католической церкви (например, о главенстве папы), которые делают невозможным даже членство в этой церкви, а уж тем более пользование саном и властью, которые дала эта церковь.

В - шестых, баптистское движение не имеет подобных перебежчиков непосредственно. Если провести линию от Меннона с точки зрения нынешнего богословия баптистов, то картина такова: от безблагодатной католической церкви отделились во многом всё ещё заблуждающиеся мятежники-анархисты анабаптисты, к которым примкнул Меннон. От них – еретическая пацифистская секта меннонитов, от меннонитов отошли также не до конца понимающие путь Господень – новоменнониты и уже от них баптисты получили эдакую “преемственность” с четырьмя изломами.

В - седьмых, такого рода цепь преемственности епископства, никак не связывается с преемственностью Предания. Тем более что на рассмотренных этапах Предание не только не сохранялось, но даже само учение о Предании подвергалось кардинальному изменению, не говоря уже о самом Предании. Достаточно сравнить католическое и протестантское Предание (или даже учение о нём). О каком преемстве может идти речь?

Церковь есть действительное Тело Богочеловека, а не просто общество людей, уверенных в этом. Поэтому столь важна апостольская преемственность. Жизнь Церкви не сводится к распространению апостольского учения только. Церковь это не богословский кружок, обретший общемировую популярность. Церковная жизнь - это введение человека в Тело Христово, усвоение человеком Божеского естества (2Пет. 1,4). Это таинство созидает Тело Церкви, но само таинство вхождения в Тело Христово не может совершаться вне этого Тела. Тело Христово может воспроизводиться только в Себе Самом. Поэтому возможно лишь продолжение таинства воцерковления, лишь приращение (Еф. 4,16) к рожденному в I веке Телу. То, что Церковь говорит (проповедует) не есть её суть, а лишь выражение этой сути. Не зря апостол сравнивает Её с телом человека (1Кор. 12,14-22). Человек духовен и телесен и сколько бы он не рассказывал о себе, его слова никогда не станут равны ему самому. Следовательно, даже точно копирующий его слова никогда не станет ему тождественен. “Апостольское преемство - не просто каноническая, но онтологическая реальность, онтологическое требование, условие бытия Церкви, как Христова имения, как инобытия Бога”88.Отсутствие этого условия в протестантизме есть важная особенность, характеризующая это движение как не имеющее органической целостности с Церковью апостольской, а значит, чужеродное по отношению к ней.

Баптисты иногда старательно пытаются выстроить цепочку истинных христиан, состоящих из поборников истины и ревнителей благочестия разных времен и народов. Однако, как бы ни старались баптисты рафинировать догматические отступления своих “предшественников”, и замечать в них лишь то, в чём они едины с нынешними баптистами, задача эта для них невыполнима. У П.И. Рогозина, например, в список последователей Христа вошли даже монтанисты, тогда как по своему учению они были более деструктивны, чем нынешние пятидесятники.

Несториане названы “ревнителями подлинного христианства”. А сам “Несторий строго придерживался Св. Писания”. Разделение Христа надвое вменяется ему лишь в небольшую погрешность.

Монофизиты прилагали “все старания к восстановлению утраченной церковью ясности вероучения и святости жизни”89.