С.В. Санников пишет: “Догматика Православной Церкви отождествляет крещение с возрождением, считая, что смерть для греха и возрождение от Духа Святого происходит с крещаемым независимо от его личной веры. Таким образом, утверждается, что при крещении (если таинство произведено правильно), обязательно происходит возрождение”231. Это неверное понимание таинства. Так учит догматика католической церкви. В Православии даже тем, кто никогда не читал творений Афанасия Великого, знакома его формула: “Бог спасает нас не без нас!”, а посему этот упрёк баптистского богослова, как это часто бывает, направлен не по адресу.

Путь в горний Иерусалим лежит через очищение и возрождение здесь на земле. Как видим, иногда протестанты смешивают два разных действия, часто называющихся одним и тем же словом – “возрождение”. В Православии тоже есть понятие о возрождении как обретении веры, покаяния, преданности и т.д. Но когда говорится о возрождении в таинстве крещения, разумеются более глубокие вещи. А именно: усыновление Богу через Иисуса Христа (Еф. 1,5). Первое возрождение открывает Спасителя, второе – соединяет с Ним. Возрождённый верою приходит к купели, чтобы возродить своё падшее естество к обновлённой жизни (Рим. 6,4), стать чадом Божиим. Об этих двух возрождениях души апостол Иоанн благовествует: А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими (Ин. 1,12). В крещении происходит поистине рождение нового человека. Нового не только по умонастроению, но и по характеру единения с Богом. Потому что вы... приняли Духа усыновления – напоминает ап. Павел “плотским” христианам. “Итак, никто не помышляй, что якобы крещение есть благодать оставления грехов только, каково было Иоанново крещение, но оно есть и благодать усыновления” - говорит св. Кирилл Иерусалимский232. Если же понимать “возрождение” лишь в первом его значении, то каким же образом человек может возродиться (т.е. заново родиться), ещё не будучи погребён в крещении (Рим. 6,4)?

Если протестант приходит к купели потому, что он уже со Христом, то православный крестится потому, что желает жить со Христом теснее. Протестант актом крещения свидетельствует о том, что здоров. Для православного крещение - это путь к исцелению, лекарство, необходимое для воссоздания первобытного единства с Богом.

Таинство святого крещения было установлено Самим Господом Иисусом Христом. Поэтому в этом погружении мы должны видеть нечто большее, нежели просто ещё одну форму для прежде бывшего содержания. Спаситель не стал бы устанавливать дополнительный обряд, в котором совершалось бы то, что было и раньше совершаемо и в другой форме или обряде. Значит, в таинстве крещения должна быть своя, так сказать, специфика. Оно должно отличаться от всего. В крещении должно иметь место то, чего в принципе не было и не могло быть ни в ветхозаветной религии Израиля, ни тем более у язычников. Крещение есть таинство Нового Завета Иисуса Христа. Следовательно, по сути своей оно определённо должно быть уникальным, как уникален Сам Совершитель Завета.

Этой неповторимой сущности крещения мы не находим в исповедании баптистов. Все их концепции сводятся к повторению того, что было возможным и продолжает быть возможным и без троекратного погружения в воду. Баптистское богословие различает в крещении главным образом три основных элемента: покаяние, обещание Богу, свидетельство о своей вере. Всё это, присутствует и в православном учении о крещении, но для нас это служебные моменты, необходимые для принятия особого дара. Главное же в крещении – тот дар Святого Духа, о котором говорит ап. Пётр (Деян. 2,38). Для протестантов условия принятия дара, подаваемого в крещении, культивируются в его смысл. Остальное отрицается. Таким образом, по православному мнению крещение у протестантов остаётся бездарным. Богу трудно преподать дар там, где его совсем не ждут. Итак, рассмотрим необходимые элементы крещения общие для христианских конфессий, но составляющие его суть в баптизме.

1) Покаяние. Но, оно должно быть у хотящего креститься ещё до крещения. Оно должно быть неотъемлемой частью духовной жизни и после крещения. Мы каемся ежедневно в самом серьёзном значении этого слова. Хотя бы поэтому покаяние не может составлять сути крещения.

2) Обещание Богу доброй совести и т.п. также имело место и в дохристианский период. И оно тоже естественно составляет часть повседневных молитв (например: вечерних). Сколько раз христианин оскорбляет Бога, столько же и кается и блюстись обещается. И хотя мы... в смерть Его крестились... мы погреблись с Ним крещением в смерть (Рим. 6,3-4). Но, я каждый день умираю (1Кор. 15,31) – свидетельствует о себе ап. Павел. А значит и эти важные моменты вовсе не уникальны или неповторимы, чтобы ради них устанавливать отдельное обрядовое действие.

3) Свидетельство о вере и спасённости обрядом погружения приемлемо лишь как прилагаемое, сопутствующее, а не как составляющее его суть. Кому свидетельствует, кого убеждает крещающийся в своей спасённости, вере и преданности? Если Бога, то Бог больше сердца нашего и знает всё (1Ин. 3,20). Зачем же Ему, как выражается Сауси, “пользоваться подтверждением действительности спасения”?233 А если это свидетельство для людей, то неужели баптистов необходимо обрядным способом убеждать в том, что их брат принял Христа как личного Спасителя? Так да светит ваш свет перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5,16; 1Пет. 2,12; Фил. 2,15). Если сама жизнь недостаточно уверяет братьев во Христе в искренности сердца, то обряд разве может о чём-то всерьёз свидетельствовать? Креститься и обещать нетрудно. Крестился и Симон волхв и кровосмесник, Диотреф и им подобные.

Предварительный вывод из вышесказанного: протестантское крещение лишено специфики. В нём и сами протестанты не видят ничего особенного. Далее мы в этом убедимся, читая их собственные утверждения.

Всё, что протестанты говорят о символике крещения, православные признают уж 2000 лет. Разница меж нами, как и в других случаях, пролегает в том, что они в крещении отрицают, а не в том, что они о нём утверждают.

Лучше всего ознакомиться с баптистским отношением к крещению со слов самих баптистов. Слово предоставляется наиболее авторитетным источникам: “Крещение символизирует покаяние и прощение грехов (Деян. 2,38; 22,16), - пишет Ч.Райри, - соединение со Христом (Рим. 6,1-10), начало пути ученика Христа (Мф. 28,19). Крещение знаменует начало христианской жизни (хотя само по себе оно не производит ни прощения грехов, ни всего другого, что перечислено выше)”234. Итак, крещение в понимании баптистов это богатство символов и абсолютное отсутствие существенной (действенной) части самого акта крещения. “Водное крещение и вечеря Господня... не являются таинствами, но установлениями. Они сами по себе не сообщают благодати. Они суть внешние символы”. Это сами баптисты называют своими основными принципами235.

Баптисты, видимо, стесняются называть обрядами те свои действия, которые они не считают таинствами. Потому крещение обрядом называют нечасто. Слово это они своими обличительными проповедями сделали неблагозвучным, посему, те таинства, которые превратились у них в обряды, они почему-то называют установлениями. Хотя установлено было Господом, прежде всего, не форма, чин или последование, а таинственное (т.е. непостижимое) содержание.

Понятнее станет их отношение к таинству крещения, если обратить внимание на то, как они именуют этот акт. Генри Кларенс Тиссен: “В Церкви существует два ритуала: крещение и Вечеря Господня. Эти ритуалы называются обрядами или таинством... Чтобы избежать мистицизма и сакраментализма, характеризующегося выражением “таинства” (сакрамент), лучше было бы пользоваться словом “обряд” для определения этих двух ритуалов Церкви”236. Магистр богословия М.В. Иванов о крещении и евхаристии говорит так: “(христианство) придерживалось двух обязательных церемониалов: Водного крещения и Вечери Господней”237.

“Нет более неосновательного обвинения, как утверждение, что баптисты держатся обрядности и таинств. Они как раз их отрицают”238, - заносчиво декларируют ЕХБ. На самом деле нет более неосновательного утверждения, чем то, что баптисты отрицают и обрядность и таинства. Действие Духа Божия (т.е. таинство), безусловно, ими отвергнуто, а обрядность осталась. Формы и действия как пустые сосуды остались одни без содержания.