Здесь есть ещё один немаловажный момент. Если во всех прочих случаях баптисты пытаются свести крещение к присяге, обещанию, свидетельству и т.д., на что дети не способны, то здесь крещение уже трактуется как освящение. И уже исходя из того, что дети, мол, уже освящены, им не нужно крещение (т.е., им не нужно освящение). Таким образом, чтобы настаивать на аргументе от (1Кор. 7,14), надо перечеркнуть все остальные рационалистические доводы типа: "Там, где отсутствует такая (сознательная) вера, не может быть рождения свыше, а раз так, то недопустимо само крещение... крещение должны принимать... только уверовавшие"349. Несостоятельность подобного рода аргументов мы рассмотрели выше, но на внутреннее несогласие протестантских доводов следовало бы обратить внимание им самим.

Католическая церковь, догматизировав юридический принцип в богословии, всё же продолжает крестить младенцев. Католики не отменяют детского крещения, хотя для того, чтобы объяснить его необходимость, вынуждены прибегать порой, к значительным натяжкам, т.к. из правового богословия естественность детского крещения отнюдь не следует, а скорее наоборот. Только в православном богословии крещение детей органически гармонирует со всем его контекстом и естественным образом является его следствием. Католическая же церковь, продолжая крестить детей, стала похожа на облысевшего старика, который, всё же помня о необходимости аккуратного расчесывания кудрей, продолжает регулярно водить расческой по лысине. Католики знают о том, что Церковь всегда крестила детей, но вот ответ, почему она это делала, почти полностью оказался выеден западным юридизмом. Очевидно, появление конфирмации в Католической Церкви не случайно, а является компромиссным шагом к преодолению этого зазора богословия и аргументации.

"Детокрещение доставляло государству подходящий элемент в лице людей, крещёных в детстве, но бессознательных и пассивных, готовых на послушание не только добру, но и злу, если таковое облечено в "благородные" и "возвышенные" идеи"350, - говорит П.И. Рогозин. Но, святые равноапостольные Кирилл и Мефодий, которых он сам представляет читателю как истинных евангелистов на русской земле, были крещены в детстве и признавали детское крещение. Надо ли вычеркивать их из числа христиан за то, что солуньские братья принесли на Русь Православие, а не протестантизм?

"Следует заметить, что и в среде монашества встречались люди искренние и идейные. Как, например: Серафим Саровский, Сергий Радонежский и др."351 - замечает тот же богослов, видимо понимая, что их духовный опыт невозможно перечеркнуть лишь по той причине, что их крещение не соответствует протестантской догматике (они, как и многие другие, также были крещены в детстве). Да, были преподобные Серафим Саровский и Сергий Радонежский "искренними и идейными", но никому из них не взбрела в голову "идея" перекрещиваться. Включая и самого отца протестантизма Мартина Лютера. Он в 1522 г. категорически осуждал отвергавших детское крещение. В частности, возникшее тогда движение анабаптистов в лице Никлоса Шторха, Томаса Дрекселя и Марка Штюбмера. Сам Лютер был крещён в детстве и отказывался перекрещиваться, приводя самого себя как пример, доказывающий благодатность детского крещения. "Что крещение детей Христу угодно, доказывается достаточно собственным деянием Его, именно тем, что Бог из них многих святыми делает и Духа Святого дал им, кои таким образом крещены были, и ныне ещё много тех, по коим видно, что они Духа Святого имеют, как по учению, так и по житию их; Как и нам по милости Божией дано... Ежели бы не принимал Бог крещения детей, значит, во все времена до дня сего ни один человек на земле христианином не был... Засим говорим мы, что для нас не самое важное, верует или не верует крещаемый, ибо оттого не делается крещение неистинным, но всё зависит от слова и заповеди Божией. Крещение есть не что иное как вода и слово Божие, одно при другом. Вера моя не творит крещения, но воспринимает его"352.

В историческом плане баптистам трудно оправдать свою позицию отрицания крещения детей. Точнее – это невозможно, ибо, так или иначе, им приходится утверждать, что учение о крещении только взрослых “было в то время (XVI век) совершенно неизвестной идеей, которой ещё предстояло завоевать множество сторонников в будущем”353. При таком положении, думаю и баптистам понятно, что если некое учение Церковь Господа и Бога накрепко “забыла”, а потом спустя четырнадцать веков “вспомнила”, то само это обстоятельство говорит о его ложности. Ибо Церковь есть Дом Божий, столп и утверждение истины (1Тим. 3,15) и никто не может похитить из этого Дома ни единого учения, ни единого обетования Господня.

Несовместимость этих двух положений вынуждает баптистских богословов предпринимать попытки провести преемственную линию отрицания крещения детей на протяжении многовековой истории Церкви. И так как задача эта практически невыполнима, то при этом баптистам приходится пускаться то на существенные недомолвки и обобщения, то на подтасовку фактов. Вот один из таких шедевров: “(в истории Церкви) лишь некоторые меньшинства изредка высказывались против подобной практики. Одной из таких групп были донатисты (III в. по Р.Х.) в Северной Африке, большинство которых остались верными принципу крещения взрослых верующих. Между VIII и XIII веками в Северной Италии возникла группа, известная как патарины, осуждавшая практику крещения младенцев как ошибочную. Влияние патаринов было особенно велико в Милане. Беранжар Турский, скончавшийся в 1088 г., критически относился к преобладавшим тогда магическим концепциям таинств. За это он был осуждён как еретик в Льеже... Некоторые петробрусиане в XII веке также отвергали крещение младенцев, говоря о необходимости крещения только взрослых верующих. Вальденсы изложили свою веру в крещение верующих в двенадцатой статье своего исповедания... В XIV веке Джон Уиклиф и его последователи – лолларды – отвергали крещение младенцев. В конце XV - в начале XVI веков богемские братья, последователи Яна Гуса, подвергались преследованиям за отрицание необходимости крещения младенцев. Таким образом, можно сделать вывод о том, что существовала определённая преемственность среди небольших групп, которые, вероятно, придерживались новозаветной концепции возрождения и крещения верующих. Эта преемственность существовала вплоть до начала протестантской Реформации”354.

Во-первых, во всех вышеперечисленных движениях отрицание детского крещения не было главной идеей или причиной их отделения от католичества.

Во-вторых, у многих из них были серьёзные ереси даже с точки зрения баптистов, что исключает возможность проведения преемственности единого духа. Например, донатисты совершенно иначе смотрели на осуществление таинств и на святость Церкви, нежели баптисты. Они отрицали даже крещение взрослых (как и всякое другое таинство), если совершавший его священнослужитель не был кристально чист и непорочен. По этой же причине отделившись от Церкви, требовали от своих последователей строжайшего аскетизма. Кроме того, донатисты “возрождали раннехристианский культ мучеников... а позже, когда движение приняло яркую социальную окраску – его сторонники грабили и убивали богатых, духовенство, освобождали рабов” и т.д.355

В-третьих, в этой “преемственности” нет даже хронологической непрерывной последовательности. Вышеприведённые скачки в столетия (например, с III по VIII, или с VIII по XIII вв.) и крайне поверхностное обозрение и ориентиры также подрывают историчность этой апологии. Например, как понимать: “между VIII и XIII веками... возникла группа, известная как патарины”? К тому же эта группа настолько малоизвестна, что во многих словарях и исторических справочниках они не упоминаются.

В-четвёртых, о какой преемственности может идти речь при такой очевидной хронологически и доктринальной разрозненности этих “небольших групп”? Если бы им довелось встретиться в одно время и в одном месте, то даже при всём их единстве противления католической церкви, они анафематствовали бы друг друга, как это было, например, в реформаторскую эпоху межу Лютером и анабаптистами.

В-пятых, все они отрицали католическое понимание крещения детей, которое отрицаем и мы.

История Церкви - это непрерывная борьба с ересями и расколами. И с этим трудно не согласиться. А значит, красивую фразу: "Вековые заблуждения принимались сменявшимися поколениями безоговорочно"356 правильнее было бы классифицировать как заблуждение.

Дружное утверждение всех протестантских конфессий, что первоначальная практика христианской Церкви состояла в крещении только взрослых, не находит ни одного веского подтверждения. Если крещение детей было нововведением, то как же оно распространилось повсюду и утвердилось и на Востоке, и на Западе, не вызвав при этом никакого сопротивления со стороны христиан? Ведь верующие первых веков были гораздо более ревностны и строги в отношении как догматических вопросов, так и церковной практики. Если бы крещение младенцев было делом новым, оно смогло бы утвердиться только после больших споров, в результате борьбы, а быть может, и разделений. Однако история ничего нам не сообщает о спорах христиан вокруг крещения младенцев. Следовательно, в практике крещения младенцев нет и не было новизны.

Еще многое можно написать о неправоте протестантского взгляда на крещение младенцев, но до корня её так и не дойти. А он опять-таки в сотериологии, юридизме (который и исказил сотериологию). Очевидно, необходимо изменить сам принцип богословия, его направление. И тогда в Теле Христовом найдется место и для детей, и у Чаши они не окажутся лишними, и в Библии найдутся нужные цитаты. Иначе дети протестантов так и останутся в "Царствии Небесном" притом, что их даже в Церковь не пускают.