Наконец, надо добавить, что это захватывающая книга. Если вы возьмете ее с собой в постель и не заснете в течение ближайших пяти минут, то ночь без сна вам обеспечена!”314.

Многие критические статьи и отзывы были представлены в сборнике “Быть честным перед Богом: Дискуссия о книге”, который вышел в октябре 1963 г. Статья самого Робинсона, помещенная в этом томике, названа “Дискуссия продолжается”.

Дискуссия действительно продолжалась – многие годы после первой публикации книги. Причем наиболее важными для автора рыли не отзывы профессиональных теологов – ведь его работа была написана не для них, – а тех, кто с ее помощью нашел для себя дорогу к вере, к молитве, к участию в жизни Церкви. Большой интерес вызвали читательские конференции по книге, которые начались в Саутуоркском диоцезе, но потом распространились значительно шире. Епископу даже предлагали возглавить некое движение или ассоциацию тех, кому оказались близки его идеи, но Робинсон решительно отверг эту затею, считая деление на “своих” и “чужих” вредным и опасным для церкви.

Русскому читателю, вероятно, будет интересно познакомиться с немногочисленными известными нам откликами православных богословов на книгу “Быть честным перед Богом”. Они прозвучали спустя полгода после ее публикации на патриотической конференции в Оксфорде. Отец Владимир Родзянко, в то время – священник сербской церкви в Лондоне (впоследствии – Василий, епископ СанФранцисский, ныне пребывает на покое) в своем докладе “"Быть честным перед Богом" перед судом Отцов” сказал:

“Проблемы, поднятые епископом Вулвичским, действительно чрезвычайно важны для нашего времени. Мы должны быть крайне благодарны дру Робинсону за то, что он привлек ко всем этим проблемам наше внимание и внимание всего мира. Английский турист, недавно вернувшийся из России, рассказал очень интересную вещь. Один русский священник говорил ему, что после нескольких радиопередач русской службы Бибиси по книге епископа Вулвичского и сопутствовавших им споров в России впервые после революции началась реальная теологическая дискуссия между верующими и атеистами. До того они просто не могли найти общей почвы, не было точки, где можно было бы встретиться: говоря на абсолютно разных языках, они существовали совершенно изолированно и были не в состоянии понять друг друга.

Надо признаться, здесь, на Западе, тоже потихоньку развивается то, что в столь острой форме обнаружила революция в России: мы – я имею в виду христиан и секуляризованных неверующих – тоже перестаем понимать друг друга. Не удивительно, что само обсуждение книги “Быть честным перед Богом” оказалось столь трудным. Книгу неверно воспринимали и неверно пересказывали, идеи автора искажали и пропагандировали некорректным образом!

Но я хочу обратить ваше внимание на то, что проблемы дра Робинсона весьма патриотичны, хотя он упоминает в своей книге лишь двух отцов – св. Афанасия и св. Августина, да и тех мимоходом... Проблемы, поднятые Отцами более 1500 лет назад, в этой книге просто переоблачены в одежды XX века”.

В подтверждение В. Родзянко проводил параллели между некоторыми наиболее шокирующими высказываниями епископа Робинсона и утверждениями свв. Григория Нисского, Григория Богослова, Иоанна Дамаскина и Григория Паламы.

“Что же? Можно ли назвать дра Робинсона безбожником? Святые отцы выносят другое суждение. Др Робинсон оказывается не только ортодоксальным, но даже более патриотичным, чем его оппоненты!..

Епископ Вулвичский сослужил великую службу всему христианству, ибо проблема, которую он поднял,– самая настоятельная, и его начальный ответ – самый правильный. Ибо он не только ясно показал, что один катафатический путь не может устоять против сегодняшних аргументов атеистов... Епископ принял в начале апофатическое направление Отцов – но, очевидно, даже не понимал этого”315.

Всю ошибку Робинсона православный критик усматривал в непоследовательности, в недостаточной верности принципам восточного апофатического богословия, в коем о. Владимир видел лучший ответ и на современные вопрошания.

В дискуссии по докладу другой православный теолог, отец Георгий Флоровский, выразил, однако, решительное несогласие:

“Идеи Робинсона не имеют в своем происхождении никакого отношения ни к катафатике, ни к апофатике, а являются результатом омирщения и утраты ощущения священного, что свойственно крайним евангелистам, из кругов которых вышел епископ Робинсон”316.

Настоящая публикация книги дра Робинсона на русском языке, конечно, запоздала – без малого на тридцать лет. Отшумели главные споры. И всё же можно с уверенностью сказать, что для читателей в России эта книга не утратила актуальности. Хотя бы потому, что эта небольшая по объему работа бесспорно стала уже “литературным памятником”, ключевым документом целой эпохи религиознообщественной жизни на Западе. Кроме того, в русской, да и вообще в современной православной литературе большинство затронутых Джоном Робинсоном вопросов до сих пор не поднималось. Вопросы же эти едва ли могут не волновать нашего современника. Просто “благочестивый” стиль нашей церковной жизни не позволяет даже высказать их вслух. У нас нет традиции столь откровенного разговора о наших недоумениях. Ведь русский читатель до сих пор почти не знаком и с трудами великих предшественников Робинсона – Бонхёффера, Бультмана и Тиллиха, идеи которых популяризирует его книга.