Августин Иппонийский, блаж. - Исповедь

11. Так освободил Ты меня, Помощник мой, от этих пут, но я продолжал искать, откуда зло, и выхода не было. Ты же не позволял волнению мыслей унести меня прочь от моей веры: Ты существуешь, и сущность Твоя неизменяема. Ты печешься о людях и судишь их, и в Христе, Сыне Твоем, Господе нашем, а также в Священном Писании, которое Церковь Твоя незыблемо утверждает. Ты дал путь к спасению и будущей жизни. Эта вера окрепла и непоколебимо жила в душе моей, и все же, не зная покоя, спрашивал я себя, откуда зло. Боже мой! Как мучилось родовыми схватками сердце мое, как оно стонало! И к нему приклонил Ты ухо Свое, но я об этом не знал. Упорно искал я в молчании, но громкие вопли поднимались к Тебе, Милосердному, - безмолвные душевные терзания мои. Ты знал, что я терплю, люди - нег. Как мало язык мой доводил об этом до ушей самых близких друзей моих! Разве тревога души моей, передать которую не хватило бы мне ни времени, ни слов, была им слышна? Все обращалось к слуху Твоему: "я кричал от терзания сердца моего, перед Тобой желание мое, и света очей моих не было у меня" . Ибо он был внутри, а я жил вовне; свет этот не в пространстве. А я обращал внимание только на то, что занимает место в пространстве. и не находил там места для отдыха; мир вещественный не принимал меня так, чтобы я мог сказать: "довольно, хорошо", и не отпускал вернуться туда, где мне "довольно" было бы и "хорошо". Я стоял выше этого мира и ниже Тебя, и Ты, Господи, истинная Радость, мне, Тебе покорному, покорил бы всю тварь, стоящую ниже меня. Таково было истинное соотношение, и тут по середине пролегал путь к спасению: оставаться "по образу Твоему" и, служа Тебе, господствовать над телом.

Когда же я горделиво восставал на Тебя и шел против Хозяина "под толстым щитом своим", тогда этот низший мир вздымался выше меня и на меня наваливался: не было пощады и не было передышки. Сбившейся вместе кучей вставало со всех сторон перед моими глазами тварное; а перед мыслью, преграждая дорогу назад, - его подобия; мне будто говорили: "куда идешь, недостойный и грязный?" И всё это росло из моей раны, ибо "смирил Ты гордого, как раненого": надменность моя отделила меня от Тебя, и на лице, слишком надутом, закрылись глаза.

VIII.

12. Ты же, Господи, "пребываешь вовек", но "не вовек гневаешься на нас, ибо пожалел Ты прах и пепел и угодно было в очах Твоих преобразить безобразие мое. Ты колол сердце мое стрекалом Своим, чтобы не было мне покоя, пока не уверюсь в Тебе внутренним зрением. Опадала надутость от тайного врачевания Твоего, и расстроенное, помутившееся зрение души моей со дня на день восстанавливалось от едкой мази целительных страданий.

IX.

13. И прежде всего, Ты пожелал показать мне, как "Ты противишься гордым, смиренным же даешь благодать", и как Ты милосерд, явив людям путь смирения, ибо "Слово стало плотью и обитало среди людей". Ты доставил мне через одного человека, надутого чудовищной гордостью, некоторые книги платоников, переведенные с греческого на латинский.

Я прочитал там не в тех же, правда, словах, но то же самое со множеством разнообразных доказательств, убеждающих в том же самом, а именно: "Вначале было Слово и Слово было у Бога и Слово было Бог. Оно было вначале у Бога. Всё через Него начало быть и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его". Человеческая же душа, хотя и свидетельствует о свете, но сама не есть свет; Слово, Бог, - вот "истинный Свет, просвещающий всякого человека, приходящего в этот мир", и был Он "в этом мире, и мир Им создан, и мир Его не познал". Того же, что Он пришел в Свое имение, и Свои Его не приняли, а тем, кто Его принял, верующим во Имя Его, дал власть быть "чадами Божиими" - этого я там не прочел.

14. Также прочел я там, что Слово, Бог, родилось "не от плоти, не от крови, не от хотения мужа, не от хотения плоти", а от Бога, но что "Слово стало плотью и обитало с нами" - этого я там не прочел.

Я выискал, что в этих книгах на всякие лады и по-разному сказано, что Сын, обладая свойствами Отца, не полагал Себя самозванцем, считая Себя равным Богу; Он ведь по природе Своей и есть Бог. Но что Он "уничижил Себя, приняв образ раба, уподобившись людям и став со виду как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти и смерти крестной, - посему Бог и превознес Его и дал Ему Имя выше всякого имени, дабы перед Именем Иисуса преклонило колена всё, что на земле, на небе и в преисподней, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус пребывает в славе Отца" - этого в этих книгах нет.

Что раньше всех времен и над всеми временами неизменяемо пребывает Единородный Сын Твой, извечный, как и Ты, и что "от полноты Его" приемлют души блаженство, и причастием мудрости, в Нем пребывающей, обновляются и умудряются - это-там есть, но что "в определенное время умер Он за нечестивых, и Ты Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас" - этого там нет. "Ты утаил это от мудрых и разумных и открыл младенцам", чтобы пришли к Нему "труждающиеся и обремененные" и Он успокоил бы их, потому что "кроток и смирен сердцем" и "направляет кротких по пути справедливости и научает покорных путям Своим", видя смирение наше и труд наш и "отпуская все грехи наши". Они же, подняршись на котурны будто бы более высокой науки, не слышат говорящего: "научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим". Хотя они и знают Бога, но "не прославляют Его, как Бога, и не благодарят Его; суетны помышления их и омрачилось несмысленное сердце их; называя себя мудрыми, оказались глупыми".

15. И поэтому прочитал я там, что приписали "Твою нетленную славу" идолам и различным изображениям, "подобиям тленного человека, птиц, четвероногих и змей". Вот египетская пища, ради которой Исав потерял первородство свое, ибо народ, первенец Твой, "обратившийся сердцем к Египту", вместо Тебя чтил четвероногое и склонял образ Твой, душу свою, перед образом "теленка, жующего сено". Я нашел эту пищу там и не стал ее жевать. Угодно Тебе было. Господи, младшего Иакова не умалить: "пусть старший служит младшему", и Ты призвал язычников в наследство Свое. И я пришел к Тебе от язычников и устремился к золоту, которое по воле Твоей унес из Египта. народ Твой, ибо где бы оно ни было, оно было Твоим. И через апостола Своего сказал Ты афинянам, что "мы Тобой живем и движемся и существуем", как говорили и некоторые их единоплеменники. Оттуда же во всяком случае были и те книги. Я не потянулся к египетским идолам, которым они служили Твоим золотом: "заменили истину Божию ложью и поклонялись и служили твари вместо Творца".

Х.

16. И вразумленный этими книгами я вернулся к себе самому и руководимый Тобой вошел в самые глубины свои: я смог это сделать, потому что "стал Ты помощником моим". Я вошел и увидел оком души моей, как ни слабо оно было, над этим самым оком души моей, над разумом моим. Свет немеркнущий, не этот обычный, видимый каждой плоти свет и не родственный ему, лишь более сильный, разгоревшийся гораздо-гораздо ярче и всё кругом заливший. Нет, это был не тот свет, а нечто совсем-совсем отличное от такого света. И он не был над разумом моим так, как масло над водой, не так, как небо над землей: был высшим, ибо создал меня, а я стоял ниже, ибо был создан Им. Кто узнал истину, узнал и этот Свет, а кто узнал Его, узнал вечность. Любовь знает Его. О, Вечная Истина, Истинная Любовь, Любимая Вечность! Ты Бог мой, к Тебе воздыхаю днем и ночью. И как только я узнал Тебя, Ты взял меня к Себе: да увижу, что есть Тот, Кого я пытался увидеть, и что я еще не тот, чтобы видеть. Ты ослепил слабые глаза мои, ударяя в меня лучами Твоими, и я задрожал от любви и страха. Я увидел, что далек от Тебя в этой стране, где всё от Тебя отпало, и будто с высот услышал я голос Твой: "Я пища для взрослых: расти и ты вкусишь Меня. И не ты изменишь Меня в себе, как телесную пищу, но ты изменишься во Мне". И я понял, что "Ты наставляешь человека за несправедливости его и заставляешь душу его исчезать как паутина", и сказал: "неужели же истина есть ничто, ибо не разлита она ни в конечном, ни в бесконечном пространстве?". И Ты возгласил издали: "Я семь, Я Сущий". Я услышал, как слышат сердцем, и не с чего было больше мне сомневаться: я скорее усомнился бы в том, что живу, чем в том, что есть Истина, постигаемая умом через мир сотворенный.

XI.