И искали схватить Его, но никто не наложил на Него руки, потому что еще не пришел час Его. Многие же из народа уверовали в Него и говорили: когда придет Христос, неужели сотворит больше знамений, нежели сколько Сей сотворил? Евангелист, показывая, что они невидимо были удерживаемы и что Он пострадал добровольно, говорит, что искали схватить Его и однако никто не наложил на Него руку. — “Еще не пришел час Его”,— сие сказано не потому, будто Он подлежит условиям времени, но потому, что Он все творит в удобное и приличное время и час. Когда Он счел благовременным пострадать, то есть пришло приличное и удобное время, тогда Он и предал Себя распинателям. Ибо Он все творит и строит во времена приличные и удобные. В свое время нужно было дать закон; свое время для пророков и Евангелия. Итак, наименование “часа” указывает на особенную мудрость и промышление Спасителя. �

Впрочем, если и слышишь, что многие уверовали, то вера их не была вера истинная, но такая, какая свойственна простому народу, легко переменяющему свои мысли.

Услышали фарисеи такие толки о Нем в народе, и послали фарисеи и первосвященники служителей — схватить Его. Иисус же сказал им: еще не долго быть Мне с вами, и пойду к Пославшему Меня; будете искать Меня и не найдете; и где буду Я, туда вы не можете придти. При сем иудеи говорили между собою: куда Он хочет идти, так что мы не найдем Его? Не хочет ли Он идти в еллинское рассеяние и учить еллинов? Что значат сии слова, которые Он сказал: будете искать Меня и не найдете, и где буду Я, туда вы не можете придти? В разговорах своих народ обнаруживал как бы доброе расположение и нечто похожее на веру в Господа и как бы желал отделиться от начальников. Они, заметив сие, послали схватить Господа за то лишь одно, что Его начинали признавать за Христа. Они послали, а не пошли сами, потому что боялись народа, чтобы не произвесть мятежа. Посему они посылают служителей и таким образом предохраняют самих себя от могущей последовать опасности, а их предают в жертву ярости народной. Так они везде соблюдают свои выгоды. — А Господь произносит слова, полные смиренномудрия: “еще не долго быть Мне с вами”. Что вы, говорит, стараетесь об отшествии Моем, зачем гоните Меня? Потерпите немного времени, и Я взят буду, хотя бы вы и не желали схватить Меня. — “Я с вами”. Хотя вы преследуете и гоните, а Я с вами: устрояю и говорю, что служит к вашему благу и спасению. И Я “пойду к Пославшему Меня”. Здесь устрашает их тем, что они оскорбят Пославшего Его. Ибо наносящие бесчестие посланному, очевидно, оскорбляют пославшего. Словом “пойду” Он указывает на добровольное принятие смерти. Показывая же, что смерть Его будет не такова, какова у всех вообще, Он говорит: куда Я иду, “туда вы не можете придти”. Ибо если бы смерть Его была обща и сходна со смертью большинства и Он должен был бы остаться мертвым, то Он не сказал бы, что вы не можете придти. Ибо в общую смерть мы все приходим. Но, как я сказал, желая показать, что смерть Его не такова, как у всех, Он говорит, что вы не можете придти туда, где Я буду. Словами: “будете искать Меня, и не найдете”, показывает, что они будут желать Его. Когда же они искали Его? Лука сказал, что многие женщины плакали о Нем (23, 27). Вероятно, это чувство испытали и многие другие; и особенно, когда город был разрушаем, вспомнили о Христе и чудесах Его, и желали Его присутствия (Лук. 17, 22). Говорил Он обо всем этом с тем, чтобы привлечь и склонить их на Свою сторону. — Так как служители пришли с намерением взять Его, то Он показывает, что Ему известна причина их прибытия, Он знает, что они хотят убить Его; посему предсказывает им о Своей смерти, что еще немного, и Он пойдет к Отцу. А предсказывать смерть тоже дело великое и не человеческое. Посему и Давид говорит: Господи! дай мне знать конец мой (Псал. 38, 5). — Иудеи говорили: не хочет ли Он идти в еллинское рассеяние? Смотри, они переменились несколько и смягчились от слов Его. Это видно из вопроса: не хочет ли Он идти в еллинское рассеяние? Ибо если бы это было не так, то они сказали бы: “ты хочешь уйти? мы этого желаем, мы рады этому”. Но тут нет ничего такого; но, как бы сильно желая не лишиться Его, спрашивают, куда Он хочет идти? Это видно и из слов, что Он хочет идти в еллинское рассеяние и учить их. Они не сказали, что хочет обманывать их, но учить. Рассеянием они называли язычников, потому что они рассеяны повсюду. Ибо иудеи в древности не смешивались с ними, но собранные в одном месте, в Палестине, поносили язычников за рассеяние повсюду, что в последствии обратилось на них самих. Ибо евреи сами сделались рассеянием.

В последний же великий день праздника стоял Иисус и возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко Мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой (Исаии 12, 3; Иоиля 3, 18). Первый день праздника и последний или седьмой называли великим, потому что и закон последний день праздника называл нарочитым, святым (Левит. 23, 35. 36). Следуя сему, и евангелист называет последний день великим. — Справедливо Он обращается с речью к народу в последний день и тем как бы напутствует его на обратный путь домой. Ибо говорить тем, которые среди дня предавались увеселениям, было бы неблаговременно. Они не стали бы слушать. — Иисус возгласил громко частию для того, чтобы быть услышану, частию для того, чтобы показать смелость, что Он не боится никого. Что же говорит Он? “Кто верует в Меня, как сказано в Писании”. Здесь должно остановиться, потом снова читать: “реки потекут из чрева его”. Многие веровали по причине знамений. Он показывает, что веровать должно не столько на основании чудес, сколько на основании Писания. Ибо правая вера от Писания. Посему Он говорит: кто верует в Меня, “как сказано в Писании”, то есть как Писание свидетельствует о Мне, именно, что Я Сын Божий, Творец, Господь всего, Спаситель мира. Ибо многие по-видимому веровали, но не так, как сказано в Писании, а как им хотелось. Таковы все еретики. — Сказал, что у такого верующего потекут реки из чрева. Чревом в переносном смысле Он называет сердце, как и Давид: “и закон Твой у меня в сердце” (Псал. 39, 9). — Сказал, что потекут “реки” воды живой, а не река. Сим указывает на обилие и щедрость благодати Духа. Ибо Дух таков, что в чью душу войдет и утвердится в ней, Он заставляет ее течь обильнее всякого источника. Как у верующего, по Писанию, из чрева текут реки, сие всякий может узнать, когда обратит внимание на язык Петра, на стремительность Павла и мудрость Стефана. Слов их ничто не останавливало, но они всех увлекали вслед за собою, как реки какие, неудержимым течением своим.

Сие сказал Он о Духе, которого имели принять верующие в Него; ибо еще не было на них Духа Святаго, потому что Иисус еще не был прославлен. Евангелист, объясняя, что такое реки воды живой, говорит, что сие сказал Он о Духе, которого имели принять верующие в Него; ибо еще не было Духа Святого. Здесь спросит иной: как евангелист говорит, что не было Духа Святого, то есть дано? Разве пророки не Духом говорили? И апостолы как совершали чудеса? Отвечаем. Бесспорно, пророки говорили Духом. Но благодать сия прекратилась, от земли удалилась. Хотя она действовала во времена пророков, но в то время, когда Христос действовал во плоти, за недостоинство народа, пророчество не являлось, и благодать не присутствовала во святилище и в храме их. А как действия Духа тогда не было и оно еще имело быть дано, посему и говорит, что Духа Святого еще не было, то есть Он не обитал между иудеями и не проявлялся в действиях. Что касается до апостолов, то они совершали чудеса не Духом, но властию Господа. Ибо слушай, что говорит Евангелие. Намереваясь послать их, Он дал им “власть”, а не Духа Святого (Матф. 10, 1; Лук. 10, 19). Почему, сколько ни совершали они чудес, они творили их не Духом, но властию и именем Господа. Когда же Он воскрес из гроба, тогда сказал им: приимите Духа Святаго (Иоан. 20, 22). И в пятидесятницу сошел на них Дух Святый (Деян. 2, 4). И иначе: сила Духа и прежде креста была в пророках и апостолах, но не так, как после вознесения, то есть не так щедра и обильна, чтобы сравнивать ее с реками. Посему евангелист справедливо сказал, что еще не было Духа Святого, то есть излито в таком обилии, как в последствии. Хотя Он был и прежде креста, но не в обилии, потому что Иисус еще не был прославлен. Здесь евангелист славою называет крест, потому что Господь крестом низверг мучителя и воцарился. Посему, когда еще ни крест не был водружен, ни грех упразднен, ни природа наша во Христе не победила мир и не примирилась с Богом, естественно, не была дарована и обильная благодать Духа. Ибо нужно было нам прежде соделаться друзьями Богу, а это совершено чрез крест, потом уже получить и дар Божий, подобно как и в мирском быту прежде человек делается другом царя, а потом получает и дары. Итак, благодарение Богу, который излил на нас такую обильную благодать, какой не имели и пророки. Ибо пророки имели благодать Духа, но не уделяли оной другим, а апостолы исполнили ею бесчисленное множество людей.

Многие из народа, услышавши сии слова, говорили: Он точно пророк. Другие говорили: это Христос. А иные говорили: разве из Галилеи Христос придет? Не сказано ли в Писании, что Христос придет от семени Давидова и из Вифлеема, из того места, откуда был Давид? Итак, произошла о Нем распря в народе. Пристыженные смелостию речи, одни из народа, а не из начальников (ибо начальники по зависти всегда были против Него), исповедуют, что Он есть тот Пророк, которого ожидают; другие, из числа неученых и нерассудительных, говорили, что Он Христос, не понимая, что Христос и тот Пророк одно и то же лицо, а не разные. Более неразумные говорят, что Христос придет не из Галилеи, а из Вифлеема и от семени Давидова. Но они говорили это с злым умыслом, а не как Нафанаил. И он говорил: может ли быть что доброе из Назарета (Иоан. 1, 46), но говорил, как человек сведущий и точный в законе. Посему и Господь похвалил его, так как он говорил сие не с злым умыслом, а по точному знанию закона. А сии с хитростью говорят, что Христос придет не из Галилеи. Они могли знать, что Иисус из Вифлеема, хотя воспитан и в Галилее; но по зависти не хотят признать происхождения Его из Вифлеема, а называют Его галилеянином. Пусть они и не знали, что он из Вифлеема. Но как им не знать, что Он от семени Давидова? Ибо Мария очевидно вела род свой от Давида. Отсюда и открывается, что они говорили так злонамеренно. — Распря произошла в народе, а не в начальниках, потому что начальники держались одной мысли, чтобы не принимать Его за Христа.

Некоторые из них хотели схватить Его; но никто не наложил на Него рук. Итак, служители возвратились к первосвященникам и фарисеям, и сии сказали им: для чего вы не привели Его? Служители отвечали: никогда человек не говорил так, как этот Человек. Более умеренные в злобе противились славе Христовой только на словах, а более бесстыдные хотели и руки наложить. Однакож божественная сила невидимо удержала их. Впрочем, и это чудо их не поразило. Справедливо сказал об них Давид: поносили и не переставали (Псал. 34, 15). Посмотрим, что отвечают фарисеям служители, посланные за тем, чтобы привесть Его. Они очень благоразумны. Фарисеи считали себя мудрыми, читали Писание и чудеса видели, но восстают против Господа и, как разбойники, спрашивают: от чего вы не привели Его? А служители убедились одним учением, без знамений. Так они были удобопреклонны к добру. А что они пленились не знамениями, а одним учением (что важнее), это видно из следующего. Они не сказали: “никогда человек” не чудодействовал так, но: “не говорил так”. Так они были готовы и быстры к принятию слова спасения. Но нужно удивляться не одному только благоразумию их, но и смелости. Они не робеют пред яростию фарисеев, не унижаются как служители и не говорят в угоду своим начальникам, но свидетельствуют об истине. Им должны подражать все, состоящие под властию начальников, и не слушать их, когда они приказывают что-либо несправедливое, как случилось и при Сауле. Он, вопреки закону, приказывал умертвить священников Божиих, но предстоящие не послушались и не сделали по его воле (1 Цар. 22, 17).

And the Pharisees said unto them, Have ye also been deceived? Did any of the rulers or of the Pharisees believe in Him? But this people are ignorant of the law, they are cursed. Nicodemus, who came to Him by night, being one of them, said to them, "Does our law judge a man, if they do not first hear him and know what he is doing? Why do the Pharisees address the servants not with anger, but with meekness, and so gently say: "Are you also offended?" Because they were afraid that they would completely separate themselves from them and cling to Christ. Wherefore they say to them very meekly and affectionately: Have you also been offended, who are wiser than the rest, and are always with us, who are experienced in the law? Then they try to convince them by example, but very unwisely. Did any of the rulers, they say, believe in Him? But who is to blame? Christ or those who did not believe? Without a doubt, those who do not believe are subject to condemnation. "The people are called cursed because they believed, while they themselves are worthy of innumerable curses both for their unbelief and for hindering others from believing. Why does the Evangelist remark about Nicodemus that he came to Jesus at night and that he was one of them? In order to detect their lies. They said that none of the rulers believed in Him; and he shows that they are lying in this case as well. For here is Nicodemus and the ruler, and one of them, and he believed in Christ. "What does Nicodemus notice to them?" He says, "Does our law condemn a man without hearing him first?" By this he shows that they did not read the law, nor did they fulfill its requirements, although they dreamed much of legality. For if the law does not command anyone to be killed without first being judged, and they had zeal for it without hearing it first, then they are evidently transgressors of the law. He also said, "And if they do not know what he is doing." By this he showed that it is necessary to listen not simply, but very attentively, in order to learn how to act, and not to condemn in this way without ascertaining the matter.

And they said to him, Are you not also of Galilee? Look, and you'll see that there doesn't come a prophet from Galilee. And they all went home.