Оказывается, можно иметь всякое познание Священного Писания, можно иметь всю евангельскую веру, но при этом не иметь… любви.

Оказывается, можно проявлять высшую форму жертвенности, но при этом руководиться не любовью, а чем-то иным.

Я не могу себе представить, что такое возможно: человека, имеющего «всякое познание и всю веру», говорящего прекрасные проповеди, имеющего дар пророчества, отдавшего себя на служение людям, Господь может отвергнуть на судилище, как пустого, надутого фразёра.

Неожиданный, страшный приговор ожидает кого-то из нас. Может быть, прежде всего, меня. «И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф. 7:23). К кому Иисус обращается? К тем, кто от Его имени пророчествовал, Его именем творил многие чудеса, Его именем изгонял бесов, то есть обращается к Своим… служителям. На Земле – известные и почтенные, на Небе – получат не славу, а осуждение. За то тайное, что скрывали в сердце даже от самих себя….

Чекалов пишет: «Решающим в жизни христианина является не сам поступок, а побуждающие его мотивы» [28]. «Посему не судите никак прежде времени, пока не придет Господь, Который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения, и тогда каждому будет похвала от Бога» (1 Кор. 4:5).

«Нравственность отвечает на вопрос «Что я делаю, говорю? и т.д.». Духовность определяется тем «Почему? Ради чего я это делаю?». Не ради ли своего тщеславия, корысти, хвастовства, самомнения и т.п.? Человеку малосведущему в духовных вопросах (а таковыми являются все неофиты) до невозможности трудно судить как о духовности, так и об истинной нравственности» [29].

Гордость может быть мощным источником энергии даже в служении Богу. Черпая силы в тщеславии, можно достичь больших «духовных» подвигов. Например, заучить наизусть Новый Завет. Или молиться, стоя на коленях по нескольку часов в день. Или говорить потрясающие, вдохновенные проповеди. При этом человек может не сознавать истинный источник своих сил.

«Самый последний период христианства на земле… характерен тем, что даже в рядах истинных евангельских церквей… будет духовное охлаждение; большинство верующих будет не с горячими, а только с теплыми сердцами… Характерной чертой такого теплого, а не горячего, христианина является довольство собой, своими знаниями, своей духовной силой. К таким христианам обращены слова Христа: «Ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг» (Откр. 3:17) [30].

«Не знаешь, что ты несчастен» – этот пронзительный взгляд Христа я почувствовал лишь в Православной Церкви. Никак не доходило до моего искреннего баптистского сердца, что и достигший духовных высот, я могу оказаться жестоко обманутым – самим собой.

Православие познакомило меня с таким понятием, как прелесть, носителем которой, подозреваю, я был всегда. Прелесть – слово библейское. Написано, что дьявол прельщает людей (см., например, Откр. 20:7). Схиигумен Савва пишет: «Из страстей самой страшной является гордость с ее последствиями: самомнением, самочинием, самоуверенностью, непослушанием, отсутствием авторитетов. Вот на таких людей легко действовать темной силе и прививать им «прелесть» в той или иной форме. Это случается всегда, когда люди в духовном отношении стоят одиноко, не признавая для себя никаких авторитетов, не желая иметь ни советов, ни руководства. По мере роста подвигов в прельстившихся растут гордость, самомнение… Величайшая прелесть – признавать себя свободным от прелести. Все мы обмануты, все обольщены, все находимся в ложном состоянии и нуждаемся в освобождении истиной. Ты подумал, что хорошо сказал, хорошо сделал – вот уже прелесть. Размечтался о своих дарованиях – опять прелесть. Принял похвалу – и это прелесть» [31]. «Тщеславие радуется о всех добродетелях… Тщеславлюсь, когда пощусь… тщеславлюсь, считая себя мудрым. Побеждаюсь тщеславием, одевшись в хорошие одежды; но и в худые одеваясь, тоже тщеславлюсь. Стану говорить, побеждаюсь тщеславием; замолчу, и опять им же победился» [32].